Лейденская красавица - читать онлайн книгу. Автор: Генри Райдер Хаггард cтр.№ 44

Если Фой благополучно достигнет Англии или Лейдена с найденным богатством, то скрывай его, пока найдешь нужным. Я не желаю знать, где оно будет спрятано: плоть слаба, и под пыткой я мог бы выдать тайну.

Три месяца тому назад ты получил мое завещание вместе со списком моего имущества. Вскрой его теперь и увидишь, что я назначаю тебя душеприказчиком для выполнения тех назначений, которые там указаны. Эльза хворала, всем известно, что предписана перемена воздуха. Поэтому ее поездка в Лейден не возбудит ничьего внимания, и я надеюсь, что даже Рамиро не придет в голову, чтобы я мог отправить письмо, подобное этому, таким ненадежным путем. Однако все же я делаю это с опаской, ведь шпионам нет числа, но выбора у меня нет и я не могу медлить. Если письмо перехватят, все равно не смогут разобрать шифра, так как копии нашей книги не существует в Голландии. Но даже будь это письмо написано на чистейшем голландском или испанском языке, оно не откроет ни местонахождения моего состояния, ни его назначения. Наконец, если какой-нибудь испанец найдет это сокровище, оно исчезнет, а может быть, и он вместе с ним.

– Что он хочет сказать этими словами? – перебил Фой.

– Не знаю, – отвечал Дирк. – Брант не такой человек, чтобы бросать слова на ветер, мы, может быть, не так прочли это место. Затем он продолжал:

Теперь я закончил письмо и посылаю его на волю судьбы. Только прошу тебя как честного человека и старого друга, сожги мое достояние, закопай, разбросай на все четыре стороны света прежде, чем позволишь испанцу коснуться хотя бы одной драгоценной вещи, хотя бы одной монеты.

Ты поймешь, почему я посылаю Эльзу, свою единственную дочь, к тебе. В Лейдене, у тебя, она будет в большей безопасности, чем здесь, в Гааге, где и ее могли бы забрать вместе со мной. Монахи и их приспешники не пощадят молодого существа, особенно если оно стоит между ними и деньгами. Она знает очень мало о моем отчаянном шаге, ей неизвестно даже содержание этого письма, и я не желаю вовлекать ее во все эти заботы. Я – погибший человек, и бедняжка любит меня. Скоро она услышит, что все кончено, и ей будет тяжело, но все же легче, чем в том случае, если бы она знала все с самого начала. Завтра я прощусь с ней навсегда. Дай мне, Боже, силы перенести удар!

Ты опекун Эльзы. Прошу тебя… нет, должно быть, мои заботы сводят меня с ума, потому что иначе никому и в голову не пришло бы напоминать Дирку ван Гоорлю или его сыну о его обязанностях относительно умершего. Прощай же, друг и брат! Да хранит Бог тебя и твоих близких в ужасное время, которое ему угодно было послать нам, чтобы через нас, быть может, страна избавилась от власти монахов и тирании. Передай мой большой поклон твоей жене Лизбете и сыну Фою, которого я помню веселым малым и которого надеюсь увидеть через двое суток, хотя, быть может, судьба и не даст нам увидеться. Благословляю Фоя, особенно если он успешно выполнит поручение. Да дарует нам Всемогущий счастливую встречу на том свете, где мы скоро будем. Молитесь за меня! Прощай, прощай!

Хендрик Брант.

P. S. Прошу госпожу Лизбету наблюдать, чтобы Эльза одевалась в шерстяное платье в сырую и холодную погоду: у нее грудь несколько слаба. Это было последнее наставление жены, и передаю его вам. Что же касается ее замужества, если она останется в живых, то я предоставляю это на твое усмотрение, прося только, чтобы, насколько это возможно, ты не противоречил ее склонности. Когда я умру, поцелуй ее от меня и скажи ей, что я любил ее больше всех живых на земле и что я со дня на день буду ждать встречи с ней там, где скоро буду, так же, как встречи с тобой, Дирк, и с твоими близкими. В том случае, если это письмо не попадет к тебе в руки, я при первом удобном случае пошлю второе, написанное тем же шифром.

Окончив чтение письма, Дирк, складывая его, поник головой, не желая, чтобы его лицо могли видеть. Фой тоже отвернулся, чтобы скрыть слезы, навернувшиеся у него на глазах, а Лизбета плакала, не стесняясь.

– Грустное письмо и грустные времена, – сказал наконец Дирк.

– Бедная Эльза, – проговорил Фой, но затем прибавил с проснувшейся надеждой: – Быть может, Брант ошибается, ему, может быть, удастся бежать.

Лизбета покачала головой, отвечая ему:

– Хендрик Брант не такой человек, чтобы писать подобные письма, если бы у него оставалась какая-нибудь надежда, и он не расстался бы с дочерью, если бы не знал, что конец близок.

– Почему же он не бежит? – спросил Фой.

– В ту минуту, как он задумал бы сделать это, инквизиция набросилась бы на него, как на мышь, пытающуюся убежать из своего угла, – отвечал отец. – Пока мышь сидит тихо, кот тоже сидит и мурлычет, но только она пошевелится…

Наступило молчание, в продолжение которого Дирк, достав из надежного места завещание Хендрика Бранта, полученное им месяца три тому назад, вслух прочел этот документ.

Завещание было не длинно. В силу его Дирк ван Гоорль и его наследники назначались также наследниками всего движимого и недвижимого имущества Бранта с условием: во-первых – выделить дочери Бранта Эльзе такую часть, какая будет необходима, во-вторых, употребить остальное «на защиту отечества, достижение свободы веры и изгнание испанцев, как и когда Господь укажет, что, – прибавлялось в завещании, – Он наверное сделает».

К завещанию был присоединен перечень имущества. Сначала шел длинный список драгоценностей с точным их описанием. Первыми стояли три вещи:

Ожерелье крупного жемчуга, выменянное мной у императора Карла V, когда он пристрастился к сапфирам. Ожерелье в непроницаемом медном ящике.

Диадема и пояс, отделанные золотом, моей собственной работы – лучшая вещь, когда-либо сделанная мною. Три королевы желали приобрести их, но ни у одной не хватило средств.

Большой изумруд, полученный мной от отца, величайший из камней этой породы, с магическими знаками, вырезанными на обратной стороне. Хранится в золотом ящичке.

Затем следовал длинный список других драгоценных камней, слишком многочисленных, чтобы их перечислять, и меньшей стоимости, и, наконец:

Четыре сосуда с золотой монетой (точная стоимость мне неизвестна).

В заключение было приписано:

Таково значительное богатство, – самое большое во всех Нидерландах, – плод честной работы и бережливости, превращенный мною главным образом в драгоценные камни для более удобного спасения. Я, Хендрик Брант, платящий за это богатство жизнью, возношу при этом молитву: «Да будет это богатство проклятием для всякого испанца, который попытается украсть его», – и думаю, Господь услышит меня. Аминь, аминь, аминь. Так говорю я, Хендрик Брант, стоящий у врат смерти.

Когда Дирк окончил чтение, Лизбета тяжело вздохнула:

– Да, наша родственница богаче многих владетельных особ, – сказала она. – С таким приданым к ней посватался бы не один принц.