Жилище в пустыне (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Томас Майн Рид cтр.№ 26

Те уже приближались к плотине. Генри хотел было преградить им дорогу, но мать удержала его за руку, объявив, что чудесные умные белочки, доставившие нам такое пленительное зрелище, вполне заслуживают свободы.

Наутро мы с Куджо возобновили постройку. Весь день мы выводили крышу. Прежде всего мы уложили дощатый навес, позаботившись о стоке для воды. Скат крыши был закреплен длинной рейкой, проходившей из конца в конец дома, Мы подвязали ее к основанию крыши ремнями из лосиной кожи, размоченными в воде, рассчитывая, что когда ремни просохнут и скорежатся, то еще плотнее прижмут рейку. Второй ряд досок мы уложили на первый, считая с края крыши, оставив концы досок для третьего ряда и закрепив кладку второй рейкой, и так далее – до конька крыши.

Другой скат мы вывели тем же способом, причем конек сам собой оказался предохраненным от дождя дощатым гребнем, образовавшимся на стыке досок.

Жилье было вчерне готово и снабжено крышей; но промежутки между столбами в стенах оставались незаполненными, и все вместе походило скорее на клеть, чем на дом.

Весь следующий день мы заканчивали сруб с расчетом на окно и дверь. Решено было прорубить только одно окно.

Дверная коробка получилась очень просто. Вначале мы укрепили боковые стойки двери, а затем распилили поперечные бревна. Если б не пила, по счастью, оказавшаяся в нашем инвентаре, пришлось бы возиться гораздо дольше. Выпилив отверстие для двери, мы соорудили дверную коробку. Так же точно поступили с окном. Потом распилили на доски для самой двери и для ставней окна великолепный экземпляр тюльпанного дерева. Пригнав друг к другу доски, мы их соединили шипами, взяв для этого дерево колючей акации, известное своей твердостью. Прикрепив окно и дверь к рамам ремнями из лосиной кожи, мы перенесли под кровлю весь свой хозяйственный скарб и отдохнули на новоселье.

Жилье далеко еще не было закончено. Оставалось построить очаг и дымоход. Трубу, конечно, надо было вывести на крышу, и мы выбрали для нее северный скат; фасадом наш дом был обращен к востоку.

Поставив два опорных столба, подобно тому, как мы это сделали для двери, мы выпилили выемку в стене до обычной высоты дымохода. Затем в промежутке между столбами мы построили остов дымохода, расположив крестовиной бруски дерева, уменьшавшиеся от основания к верху. Сравнительно легкая верхняя кладка не представляла угрозы для основания. Заполняя пустоты щебнем, мы тщательно обмазали глиной внутренность дымохода, и теперь он возвышался над домом подобно миниатюрной фабричной трубе.

Что касается самого очага, то мы сложили его из камня и щебня позади дома, снаружи, опять-таки сделав выемку в бревнах и закрепив их стойками.

Хотя на дворе было не особенно холодно, мы затопили очаг, и в нем весело затрещал хворост.

Наутро мы заложили щели сруба стружками и камешками, смазанными глиной, так что ни одна мышь не могла к нам проникнуть.

Пол мы оставили земляным, так как почва была совершенно сухая, но для большего удобства покрыли его настилом из свежих пальмовых листьев.

Теперь мы могли отпраздновать настоящее новоселье в доме, построенном без единого гвоздя.

Оставалось только приютить лошадь. Ввиду сравнительно теплой осенней погоды Помпо могла еще ночевать под открытым небом; но мы боялись, что какой-нибудь хищник прокрадется ночью на лужайку и расправится с бедной кобылой, как барс с быком.

Конюшню мы построили в два дня, употребив уже заготовленные бревна и оставшиеся доски. Об окнах и печи думать не приходилось, так как в климате прерии незачем отапливать конюшню. Куджо выдолбил корыто для корма.

Начиная с этого времени Помпо по вечерам запиралась в конюшню.

Покончив с конюшней, мы начали мастерить стол и полдюжины прочных стульев. Как вы уже знаете, у нас не было гвоздей; но, к счастью, мы располагали ножницами, ножами и еще кое-какими инструментами, привезенными из Вирджинии в большом ларе, в расчете на то, что они нам понадобятся на пресловутой каирской ферме. При помощи этих инструментов мы, с плотницкими талантами Куджо, наделали сколько потребовалось шипов и гнезд. Из лосиных рогов и копыт мы сварили великолепный клей. Не мешало бы иметь рубанок, чтобы обстрогать стол, но кусками пемзы, подобранными в котловине, мы отполировали его поверхность, как стекло.

Находка пемзы навела меня на мысль, что снежная гора, сверкающая над долиной, является потухшим вулканом.

О бобрах мы, однако, не забыли: они с возрастающим усердием сбрасывали большие ветки в воду и копили их в своих жилищах, запасаясь провизией на зиму. Понемногу они приручились и нередко показывались на лужайке. Мы решились вознаградить доверчивость этих животных угощением, которое они вряд ли надеялись получить из наших рук.

Я наметил два прекрасных дерева на краю луговины, поблизости от нашего дома; они были тоненькие и гибкие, футов тридцать вышиной, с овальными листьями дюймов шести в длину; зелень их отливала голубым. Цветы этого дерева напоминали шиповник, но сверкали снежной белизной. Их запах был чрезвычайно приятен, и Мария по утрам ставила свежие букеты из этих цветов в кувшины с водой.

Жена объяснила мне природу и свойства этого благоуханного дерева.

Это была разновидность магнолии, но не той, которая славится огромными цветами, а так называемой Magnolia glauca. Иногда ее называют болотным сассафрасом. Но охотники и трапперы прозвали ее «бобровым деревом», потому что бобры чрезвычайно лакомы до ее корней, которыми охотники часто пользуются как приманкой, завлекая их в капкан.

Мы с Куджо немедленно принялись за дело и с помощью копья и топора в несколько часов выкорчевали из земли эти деревца с их цепкими корнями; потом перетащили их к запруде. Деревья погрузили в воду на месте, обычно посещаемом бобрами.

Аромат корней не ускользнул от обоняния бобров, они явились толпами, и было весело глядеть, как они возвращаются в свои жилища с душистыми корешками в зубах.

Больше мы ничем не могли побаловать наших бобров, хотя берегли их, как сокровище, зная цену чудесному меху. Убить бобра или употребить его мясо в пищу нам казалось кощунством.

К тому же мы не собирались терпеть недостатка в дичи, так как на влажной земле повсюду виднелись отпечатки копыт оленей и других животных.

Покуда мы строили дом, запас лосиного мяса подошел к концу, и мы решили предпринять большую охоту. На эту охоту мы также смотрели как на разведочную экспедицию: ведь до сих пор нам была знакома часть лощины, непосредственно примыкающая к жилью. В охотничий «отряд» вошли только я и мальчики; Куджо остался дома со своим длинным копьем – охранять от всяких напастей женское население.

Закончив сборы и прихватив карабины, мы выступили верхней тропой. Проходя под большими деревьями, мы видели множество белок: они сидели, поджав лапки, как обезьяны, грызли миндаль; одни резвились, как щенята, другие прыгали с ветки на ветку; стремительностью своей они напоминали скорее птиц, нежели четвероногих. Белки, карабкаясь на дерево, садились обычно на противоположную нам сторону, считая ее более безопасной. Но иногда любопытство пересиливало страх, и на первой или второй ветке снизу белки задерживались, украдкой на нас озирались и распускали веером пушистые хвосты. Ничего не было легче, как подстрелить их; но я строго-настрого приказал мальчикам не тратить ни одного заряда на дичь мельче лося или оленя.