Гаспар-гаучо. Затерявшаяся гора - читать онлайн книгу. Автор: Томас Майн Рид cтр.№ 67

Ничем больше нельзя было задеть гамбусино, как этими словами.

Потеря открытого им богатства выводила его из себя, и, угрожая дулом ружья в направлении стана апачей, он воскликнул:

– О, если бы существовал хоть какой-нибудь шанс на уничтожение этих дикарей, то Педро Висенте первый попросил бы начать битву! Но я не вижу ни одного, сеньор. Надо бы придумать что-нибудь такое, что спасло бы нас или хотя бы подало надежду на спасение. Давайте же думать! Ради бога, придумаем что-нибудь!

– Не в этой же тюрьме, – вскричал Генри, – может представиться какая-нибудь удача! А там, внизу – кто знает? Счастье часто бывает на стороне смелых…

– Как я ни уважаю вашу храбрость, сеньор, – прервал гамбусино, – позвольте еще раз напомнить вам, что вылазки против сильного и многочисленного врага могут иметь успех лишь тогда, когда можно надеяться на вовремя подоспевшую помощь извне или, по крайней мере, когда они застают осаждающих врасплох. Но как же, однако, напасть на людей, стоящих настороже, к которым мы можем подойти только с одной стороны, когда им заранее известно, откуда мы выйдем?

– Тогда, – резко воскликнул Генри, все еще одержимый своей навязчивой мыслью, – по-вашему, нам остается только спокойно сложить руки, пока не истощатся наши запасы, и ждать, чтобы койоты, ободренные нашей трусостью, напали на нас, уже обессиленных и даже не способных дорого продать свою жизнь?!

– Я не говорю этого, сеньор, и, проповедуя вам терпение, сам чувствую, как кипит бешенство в душе моей, когда вижу отсюда, как эти псы нахально корчат нам рожи, будучи вне наших выстрелов. Но, черт возьми, никогда не поздно сделать глупость, но разумнее подождать, чтобы ее сделал другой. Разве враги наши не подают нам пример терпения? И не думаете ли вы, что они остались там, внизу, для своего удовольствия, как и мы здесь, наверху?

Между тем день проходил за днем, а эти напрасные споры не приводили ни к чему. Время от времени, благодаря ловкости гамбусино и храбрости молодого Тресиллиана, мексиканцы, рискуя жизнью, снимали часовых в лощине; но павшие вскоре сменялись новыми воинами.

Зопилот, наученный горьким опытом, научился необыкновенно искусно размещать часовых вне досягаемости выстрелов в светлые ночи; кроме того, он расставлял их в таком количестве, что напасть и справиться с ними, прежде чем поднимется весь стан, не было никакой возможности.

В своем невольном бездействии, на которое вынуждала мексиканцев бдительность дикарей, они нашли себе если не занятие, то, по крайней мере, развлечение. Под начальством инженера они работали над изготовлением двух пушек – да, двух пушек!..

В одну из своих предыдущих экспедиций инженер открыл почти на поверхности довольно богатые залежи руды.

Под искусным руководством нетрудно сделать из рудокопов литейщиков и даже кузнецов; надеясь на успех, каждый всей душой предался работе.

По правде сказать, это было только развлечение, доставленное инженером своим молодцам, чтобы как-нибудь скоротать бесконечно тянувшиеся часы убийственной осады; для некоторых же это было уверенностью в спасении.

Наиболее мечтательные из них мысленно присутствовали уже при сцене, которая должна была, может быть, положить конец их бедствиям. Расплавляя медь и изо всех сил работая молотом, они заранее представляли уже пальбу этих орудий, быстрый полет ядер, внезапное падение их с треском в индейский лагерь, пожар, ужас и смерть, рассеиваемые осколками и т. д.

Педро Висенте, допуская все-таки, что в известный час пушка может сыграть существенную роль, не преминул определить услуги будущей артиллерии до самых точных размеров.

Однако надо было продолжать раз начатое предприятие, и можно было надеяться, что несколько удачно направленных пушечных выстрелов наверняка помешают изрядному числу койотов присутствовать при развязке, которая, как они думали, будет счастлива лишь для них одних.

Между тем однажды утром донесшиеся с равнины радостные крики привлекли вдруг внимание осажденных, и по далеко не приятному для них поводу.

Толпа индейцев больше чем в двести человек явилась, чтобы присоединиться к отряду Зопилота.

Она состояла, с одной стороны, из воинов, которым поручено было вначале проводить и поставить в безопасное место отнятый у мексиканцев скот, с другой же – из людей, приведенных в качестве подкрепления.

Призвав эту новую толпу, Зопилот, следовательно, не имел ни малейшего намерения снять осаду.

Событие это стало предметом оживленных разговоров во всем лагере.

В палатке дона Эстевана, где собрались Тресиллиан, инженер, мажордом и Педро Висенте, все лица были мрачны, ибо присутствовавшим представилось сомнительное до этих пор будущее не только безрадостным, но и зловещим.

Гамбусино объявил между тем, что из этого, по-видимому, важного события не следует делать слишком мрачных предзнаменований.

– Сеньор, – сказал он, обращаясь к дону Эстевану, – будьте уверены, что эта шайка негодяев появилась ненадолго и скоро исчезнет, и с завтрашнего дня, быть может, положение наше станет таким же, как и вчера, – ни лучше ни хуже.

При этих словах все насторожились, не исключая Генри Тресиллиана и Гертруды, беседовавших в эту минуту обо всем, кроме апачей.

– Что же, по-вашему, сеньор гамбусино, доставит нам эту относительную удачу? – спросил дон Эстеван.

– Ведь не нас же, – отвечал Педро Висенте, – искала сначала шайка Гремучей Змеи. Переправляясь по этим пустыням, грабитель, несомненно, имел лишь одну цель: грабеж какого-нибудь селения белых на берегах Оркаситас. Надеясь на большую выгоду, эти дети дьявола свернули с пути, чтобы осадить нас здесь. Но дикари, а койоты в особенности, упрямы, как ослы; те, что недавно прибыли, выслушав приказания нового вождя, будьте уверены, отправятся для тех самых целей, которым помешала наша встреча с первыми, и все пойдет по-старому. Эти волки, идя в поход, – продолжал он, – уверены в своей силе; и как ни грустно наше положение, но оно, может быть, все-таки лучше участи тех несчастных, которых эти чудовища собираются грабить.

Как бы ни был близок к смерти или, по крайней мере, к серьезной опасности человек, в душе его всегда останется все-таки запас сострадания к другим. Эстеван и друзья его с грустью думали о тех своих соплеменниках, которым угрожали индейцы и которым они не могли ничем помочь, так же, впрочем, как и самим себе.

После вызванного довольно вероятными предположениями Педро Висенте молчания первым заговорил дон Эстеван.

– Есть одна ужасная вещь, – сказал он, – неизвестная нашим людям, но сказать о которой скоро заставит необходимость; это то, что охота не доставляет нам больше мяса, а съестные припасы уменьшаются. Скоро придется урезать порции.

– Прикажите это сейчас же, – сказал Роберт Тресиллиан, – и все безропотно подчинятся. Не мы ли должны подавать пример?

– Вы правы, мой друг, – возразил дон Эстеван. – Но чему ни вы, ни я не можем помешать, – это тому, что за уменьшением порций люди наши угадают голод, а в заключение – все более и более приближающуюся смерть.