Покой, игра, развитие - читать онлайн книгу. Автор: Дебора Макнамара cтр.№ 39

Выражение эмоций дает исходный материал, на котором родители могут обучать ребенка языку сердца. Люди отличаются от других млекопитающих тем, что мы можем давать названия нашим эмоциональным состояниям. Названия, которые мы даем субъективному определению собственных эмоциональных состояний, – это наши чувства. Чувства – это слова, которые мы сознательно используем, чтобы передать то, что у нас на душе. Когда маленькие дети узнают названия чувств для своих эмоций, эти слова открывают дверь к еще большей уязвимости, осознанности и проницательности. Родители должны помогать выстраивать соответствие между тем, что у ребенка на сердце, и его словами, что заложит основу для будущей целостности и искренности. Если мы не уважаем эмоциональный мир ребенка, то направляем его на путь изменения себя, чтобы поддерживать близость с нами. Мы умаляем и оскверняем его личность, заботясь о собственных эмоциях и чувствах, которые не можем вынести.

Когда ребенка побуждают к выражению своих эмоций, он получает сигнал, что нужно доверять своему сердцу – оно дает ценные сведения. Когда родители признают значимость детских чувств, это сообщает детям уверенность и веру в то, что на свои невыразимые словами движения души стоит полагаться при принятии решений. Если мы поможем детям установить контакт со своими чувствами, они смогут ответственно делиться ими с другими людьми. Нашим детям нужно собственное «я», чтобы делиться им, сердце, которое чувствует, голос, чтобы рассказывать, и вера, что богатство жизни в том, чтобы проживать ее во всей своей уязвимости. Когда родители уважают эмоции ребенка, они формируют ожидания к будущим отношениям в плане эмоциональной и психологической близости.

Проблема с побуждением к эмоциональному выражению

Проблема с тем, чтобы побуждать ребенка выражать свои эмоции, заключается в том, что это выражение может оказаться неприятным, трудным, грубым, беспорядочным и невежливым. Как родителям сохранять нейтральность выражения и поддерживать излияние детских эмоций, если то, что оказывается на выходе, шокирует, отталкивает, ранит и вызывает неприятие? Например, 5-летний Джаспер кричал папе: «Отвези меня в полицейский участок, чтобы меня там пристрелили!» 6-летняя Марина заявила маме: «У тебя отвратительная кожа и кости!» Мама Итана рассказала, как тот в 3 года орал на папу: «Ненавижу тебя! Я тебе выколю глаза и разрежу тебя пилой на маленькие кусочки!» На одном семинаре для родителей я использовала последнюю историю в качестве примера и была обескуражена реакцией аудитории: округлив глаза и охая от ужаса, родители восклицали: «Какой кошмар!» Я была поражена, потому что мне казалось, что 3-летний Итан достаточно хорошо выразил свою токсичную фрустрацию, у него были ясные намерения, и он их четко сформулировал. Там, где я видела личностный потенциал, родители увидели одни лишь преступные наклонности.

Меня не беспокоила незрелость Итана: вместо этого мне хотелось понять причину, по которой его токсичная фрустрация так всколыхнула его. Я попросила его маму рассказать мне, что произошло перед атакующими словами, и оказалось, что мальчик был расстроен папиным выходом на работу, после того как тот был все время дома во время отпуска. Итан хотел поиграть с папой, и его фрустрация стала «токсичной», когда папа сказал, что не может. В качестве оружия он выбрал пилу, потому что любимым совместным занятием с папой было наблюдать, как тот пилит дрова. Итан нуждался в ком-то, кто бы дал его чувствам простор для выражения и назвал словами то, что творилось у него на сердце. Этому эмоциональному процессу и облегчению мог помочь только тот, с кем у мальчика были хорошие отношения, кто понимал его чувства, кто признавал всю сложность принятия ситуации и кто мог смягчить его фрустрацию своей теплотой. Ответом на эмоции Итана была забота. Ему нужно было услышать слова вроде: «У тебя все пошло наперекосяк. Ты хотел бы поиграть с папой, а он не может» или «Ты так недоволен тем, что папе пора на работу?» Как только на глазах Итана навернулись бы слезы, его сердце смягчилось бы, и он бы приблизился к принятию одной из самых суровых жизненных истин: иногда мы не можем удержать рядом тех, кого любим. Зачем наказывать ребенка за то, что он борется с этим? Итан хотел контакта и близости с папой. Он получил момент единения с мамой, которая провела его к причине фрустрации и, в конце концов, к слезам.

Родителям бывает весьма сложно догадаться о смысле эмоций маленьких детей, но помощь в выражении чувств не требует их понимания. В основе родительских сомнений и страха по поводу того, чтобы дать простор выражению, лежит идея о том, что если ребенку «дашь палец, он и всю руку откусит». Родители боятся, что эмоциональное выражение никогда не прекратится – войдет в привычку, и ему не будет конца. Но энергия эмоций никуда не исчезает, пока не найдет выхода. Сдержанные эмоции взрываются и извергаются гораздо более бурно. Если эмоциональная система уже пришла в движение, она будет продолжать давить изнутри и в итоге найдет путь для высвобождения – что угодно, лишь бы снизить внутреннее давление. Эмоции откусят намного больше руки, если вы попытаетесь подавлять их.

Кроме того, родители могут ошибочно полагать, что эмоции – результат научения, и нужно от них отучать с помощью положительного и отрицательного подкрепления и метода последствий. Современная наука об эмоциях доказала, что это неверно. Нам не приходится учить ребенка вести себя раздраженно, тревожно, неравнодушно, грустно – он рождается с возможностью чувствовать эти эмоции и инстинктивно быть движимым ими. Роль родителей заключается в том, чтобы провести ребенка через эмоции так, чтобы в конце концов были достигнуты стабильность, равновесие и самоконтроль.

Но что бы означали для Итана такие слова родителей, как: «Мы сейчас уйдем, если ты будешь так разговаривать!» или «Иди в свою комнату и побудь там 3 минуты», или «Как тебе не стыдно так разговаривать с папой? Такие вещи говорят только грубые мальчишки!» Эти слова создали бы эмоциональную дилемму для Итана. Если выражение фрустрации приводит к потере самых желанных людей, его мозг будет разыгрывать хитро закрученный спектакль-жертвоприношение. Тревога по поводу разделения с фигурами привязанности заставит мозг подавить или зажать эмоции, которые угрожают отношениям. Словно по волшебству после тайм-аута Итан появился бы «успокоившимся» и вообще «золотым ребенком». Тревога, возникшая из-за того, что его выгнали, подавила бы фрустрацию и заставила бы его вцепиться в отношения с родителями. Однако лежавшая в основе фрустрация не нашла бы выхода, мальчик бы по-прежнему беспокоился, не имея возможности ее выразить, но при этом у него не было бы ни восприятия, ни осознания этой эмоции. Взрыв фрустрации Итана мог бы достаться кошке, собаке или другому ребенку, но только не родителям, поскольку мозг мальчика вынужден защищать эти отношения со стратегической точки зрения. Тайм-ауты и разделяющая дисциплина «работают», потому что они вламываются в эмоциональную систему мозга, создавая тревогу привязанности. Если такой тип реакции разыгрывался бы часто, у Итана возникли бы проблемы не только с фрустрацией, но и с тревогой. Разделение – это самое сильное переживание, формирующее ту часть мозга, которая отвечает за эмоции.

Проблема неприятия эмоционального выражения

Что происходит с ребенком, когда его мозг вынужден подавлять эмоциональное выражение ради сохранения отношений с родителями? Какова цена для эмоционального здоровья и зрелости, когда выражение тормозится в системе, созданной для движения? Дети расплачиваются контактом, который они устанавливают с собственными эмоциями, и развитием в эмоциональной сфере. Реагируя на эмоции ребенка, родители сообщают ему, какие из них приемлемы, и, таким образом, формируют «ландшафт» сердца ребенка. Если он хочет отношений с родителями, его мозг будет бессознательно подгонять эмоциональное выражение под то, что приветствуется. Нежелательные эмоции задвигаются в тень, за пределы того, что считается приемлемым, оставляя на виду только часть сердца, будто бы вырезанную формочкой для печенья. Например, если ребенок видит, что его родители не любят, когда он грустит, и пытаются добиться от него позитивного мышления, детский мозг может начать подавлять грустные чувства, чтобы отношения с папой и мамой были в порядке. Ребенок может бороться со своими грустными чувствами в детстве и во взрослом возрасте, если никто больше не смог принять эти чувства и помочь назвать их. Неприятие выражения эмоций также может вести к проблемам с альфа-позицией и целому ряду эмоциональных проблем. Кроме того, это верный путь к депрессии.