Хроники Заводной Птицы - читать онлайн книгу. Автор: Харуки Мураками cтр.№ 35

– Ой-ё-ёй!

– Короче, она оступилась, упала и после этого не смогла больше ходить. Потом, наверное из-за этого случая, стала еще быстрее терять зрение и почти ослепла. Так жалко ее – ведь была еще и молода, и красива. Ни о каких съемках, конечно, больше не могло быть и речи. Ей оставалось только сидеть дома. А тут еще служанка, которой она полностью доверяла, убежала с каким-то парнем, прихватив ее деньги. Выгребла все подчистую: банковские сбережения, акции. Всё! Ужасная история. И что, ты думаешь, она сделала?

– Судя по всему, все кончилось плохо.

– Еще бы, – сказал дядя. – Она налила в ванну воды, сунула в нее голову и захлебнулась. Сам понимаешь, какую волю надо иметь, чтобы так умереть.

– Мрачная история.

– Уж куда мрачнее. Вскоре после этого дом купил Мияваки. Место ведь очень хорошее: окрестности замечательные, много солнца, участок большой. Он всем нравился, кто бы его ни смотрел. Но Мияваки тоже слыхал мрачные истории о прежних обитателях. Он снес его вместе с фундаментом и поставил на том месте новый. Приходили даже синтоистские священники изгонять злых духов. Но, похоже, все без толку. Кто бы там ни жил, ничего путного не получается. Бывают на земле такие места. Так что мне и задаром этого дома не надо.

* * *

Вернувшись с покупками из супермаркета, я подготовил все к ужину. Сложил белье для стирки, убрал его в корзину. Приготовил кофе. День выдался тихий – телефон молчал. Я растянулся на диване и читал какую-то книжку. Никто мне не мешал. Время от времени в саду раздавался крик Заводной Птицы. Больше ничто не нарушало тишину.

В четыре часа позвонили в дверь. Почтальон со словами: «Вам заказное письмо», вручил мне толстый конверт. Я расписался в получении.

На конверте из великолепной рисовой бумаги черными иероглифами, причем кистью, были выведены мои фамилия и адрес. На оборотной стороне значился отправитель – Токутаро Мамия, префектура Хиросима, ну и так далее. Ни имя, ни адрес мне абсолютно ничего не говорили. Судя по тому, как он владел кистью, господин Мамия был человеком в возрасте.

Присев на диван, я вскрыл конверт ножницами. Само письмо тоже было написано кистью, на старой рисовой бумаге, великолепным легким почерком образованного и воспитанного человека. Мне явно недоставало этих достоинств, поэтому я с трудом разобрал содержание послания. Его стиль соответствовал почерку – был старомодным и почтительным. Через некоторое время мне все-таки удалось расшифровать написанное. Автор письма извещал меня о том, что две недели назад в своем доме в Мэгуро от сердечного приступа скончался прорицатель Хонда-сан, с которым мы с Кумико когда-то были знакомы. Он жил один и, по словам врачей, умер быстро и не особенно мучился. Хоть в этом несчастному повезло. Утром его обнаружила прислуга, которая пришла прибрать в доме. Хонда-сан сидел, уткнувшись лицом в низенький столик, под которым был устроен котацу. Токутаро Мамия служил лейтенантом в Маньчжурии, и случайно ему довелось делить тяготы войны с унтер-офицером Оиси Хондой. От имени родственников покойного, во исполнение его последней воли, он взял на себя раздачу прощальных подарков [29] . Хонда-сан оставил инструкции, расписанные до мельчайших деталей.

«Судя по его подробному и обстоятельному завещанию, он предчувствовал скорую кончину. В завещании сказано, что он счел бы за счастье, если бы Вы, господин Окада, приняли одну вещь в память о нем, – писал Мамия. – Могу представить, как Вы заняты, господин Окада. Но, согласившись в соответствии с волей покойного принять скромный подарок, что будет напоминать Вам о нем, Вы доставите огромную радость мне, его товарищу по оружию, которому осталось жить совсем немного». В конце письма стоял адрес, по которому его автор остановился в Токио: район Бункё, Хонго, 2-й квартал. Он жил еще у какого-то Мамия – видимо, родственника.

Я сел писать ответ за столом в кухне, решив изложить его на открытке – коротко и по существу. Однако стоило взять ручку, как оказалось, что нужные слова выходят из-под пера с большим трудом. «Я имел счастье быть знакомым с господином Хондой и многим ему обязан. Когда я получил от Вас известие о том, что его больше нет, на меня нахлынули воспоминания. У нас была очень большая разница в возрасте, и знакомство наше продолжалось всего один год, но было в этом человеке что-то, глубоко трогавшее сердца людей. Откровенно говоря, я никак не ожидал, что господин Хонда вспомнит обо мне и оставит для меня прощальный подарок. Не уверен, что я достоин этой чести, но если такова его воля, я, конечно же, с почтением приму этот дар. Буду рад, если Вы свяжетесь со мной в любое удобное для Вас время».

Написав это, я опустил открытку в ближайший почтовый ящик и произнес вслух:

Смерть – единственный путь

Для тебя плыть свободно.

Номонхан.

Кумико вернулась домой почти в десять вечера. Она позвонила около шести предупредить, что снова задержится и перекусит где-нибудь в городе. Предложила, чтобы я ужинал один. Прекрасно, сказал я и приготовил себе что-то на скорую руку. После еды опять взялся за книгу. Потом пришла Кумико, ей захотелось пива, и мы вместе выпили бутылочку. Вид у нее был измученный. Жена уселась за кухонный стол, подперев щеку рукой, и слушала меня, почти не отвечая. Казалось, она думает о чем-то своем. Я сказал, что умер Хонда-сан.

– Неужели? – откликнулась Кумико со вздохом. – Впрочем, он был уже старый и почти совсем глухой. – Но услышав, что Хонда оставил мне подарок, она так удивилась, будто что-то вдруг свалилось на нас с неба. – Он тебе что-то оставил?

– Именно. Никак не могу понять, почему.

Нахмурив брови, Кумико задумалась.

– Видно, ты ему понравился.

– Да мы с ним по-настоящему даже не разговаривали. По крайней мере, я почти ничего не говорил. А если бы и попробовал, он все равно ничего бы не услышал. Раз в месяц мы с тобой сидели у него и слушали его истории. Почти все они были о войне, о Номонхане. Как они бросали в танки бутылки с зажигательной смесью, и танки загорались или не загорались. Вот и все.

– Не знаю, не знаю. Но что-то в тебе ему понравилось. Это точно. А вообще, я понятия не имею, что у него было на уме.

Кумико опять погрузилась в молчание. Наступила какая-то гнетущая тишина. Я взглянул на календарь: до критических дней было еще далеко. Может, какие-то неприятности на работе?

– С работой напряженка, да? – спросил я.

– Да так, есть немного, – ответила Кумико, сделав глоток и посмотрев на остававшееся в стакане пиво. Я уловил в ее голосе почти вызывающие нотки. – Извини, что задержалась, но ты же знаешь, у нас на работе случается горячка. Я же не каждый день прихожу поздно, правда? Я попросила, чтобы меня особенно не перегружали. Я ведь все-таки замужем.

Я кивнул:

– Работа есть работа. Бывает, что и задержаться надо. Тут уж ничего не поделаешь. Я просто боюсь, что ты очень устаешь.