Страна Чудес без тормозов и Конец Света - читать онлайн книгу. Автор: Харуки Мураками cтр.№ 118

– Возможно, – киваю я.

– Значит, я тебе только мешаю?

– Но я все равно должен был это знать.

Тень кивает. И, подняв голову, всматривается в пепельный дым.

– Раз валит такими клубами, Страж там надолго застрял, – говорит она. – А мы уже скоро Холм обогнем. Дальше только заросли. Дойдем до них – и все. Там он нас уже не найдет.

Тень зачерпывает рыхлый снег, распахивает ладонь – и смотрит, как тот высыпается на землю.

– То, что в Городе должен быть выход, пришло ко мне по наитию. Но уже очень скоро появились доказательства. Подумай сам. Город совершенен. А значит, в нем возможно буквально все. Стало быть, это даже не совсем город, а какой-то саморазвивающийся организм. Он постоянно подкидывает тебе новые возможности, сам принимает новые формы – и так поддерживает свое совершенство. Если ты захочешь, чтобы из него был выход – он даст тебе выход. Понимаешь меня?

– Отлично понимаю, – говорю я. – Я это вчера заметил. Ну, что это – мир разных возможностей. Здесь есть все – и нет ничего...

Тень сидит на снегу и смотрит на меня. А потом несколько раз кивает. Снег густеет. Буран медленно наваливается на Городу.

– Так вот, – продолжает тень. – Когда мы поймем, что выход есть, останется только вычеркнуть все лишнее. Ворота в Стене вычеркиваем. Если выбираться там, Страж нас тут же схватит. Этот упырь каждый листик, каждую веточку у Ворот чует, как летучая мышь. Уж он-то знает – любой беглец первым делом о Воротах подумает. Значит, Ворота – не выход. Через Стену лезть бесполезно. Восточные Ворота тоже не вариант. Замурованы – та же Стена получается, а на входе Реки, под водой – железная решетка. Такая толстая, что и за сто лет не распилить. Остается только Омут. Уйти из Города можно только вместе с Рекой.

– Ты не ошибаешься?

– Сам посуди. Почему все остальные выходы или накрепко замурованы, или тщательно охраняются, – и только Омут совсем без присмотра? Ни ограды, ни стены. Почему, как ты думаешь? А потому, что страх держит человека лучше всяких стен. Преодолеешь страх – победишь Город.

– И когда это пришло тебе в голову?

– Когда Страж показал мне Реку. В тот единственный раз, когда довел меня аж до Западного Моста. Тогда-то у меня все и замкнулось. Сама по себе Река никакого зла не несет. Наоборот, вода в Реке – это энергия жизни. Нам нужно лишь отдаться ее течению. Только так мы сможем вырваться из Города и вернуться туда, где настоящая жизнь... Тебе сложно в это поверить?

– Почему же, – говорю я. – Я тебе верю. Я даже думаю, что эта Река и там течет. В том мире, который мы оставили. Он уже начинает понемногу возвращаться ко мне. Его воздух, сияние, звук... Я даже песню любимую вспомнил.

– Я не могу сказать, прекрасен тот мир или безобразен, – говорит моя тень. – Но он наш, мы должны в нем жить. Там – свое счастье и свое горе. Свои радости и свое дерьмо. Свое ни рыба ни мясо – и свое непонятно что. Ты там родился. Там тебе и умирать. А когда умрешь, я исчезну. И это – самое настоящее, что может с нами случиться.

– Да...– соглашаюсь я. – Пожалуй, ты прав.

Мы сидим с моей тенью на склоне и смотрим на Город. Но уже не можем разглядеть ни Часовой Башни, ни Реки, ни мостов, ни даже Стены и пепельно-серого дыма. Один гигантский снежный столп, соединивший небо и землю.

– Надо идти, – торопит меня тень. – В такую погоду Страж, чего доброго, закончит работу пораньше.

Я киваю, встаю и отряхиваю с шапки снег.

СТРАНА ЧУДЕС БЕЗ ТОРМОЗОВ

Попкорн. Лорд Джим. Исчезновения

По дороге в парк я остановил машину у винной лавки и спросил, какого пива ей хочется.

– Все равно, – ответила она. – Лишь бы пенилось и на вкус было как пиво.

Определенно, наши представления тут совпали. Самое начало октября. Небо над головой – такое чистое, словно его только что спустили с конвейера. В такую погоду совершенно неважно, что пить. Лишь бы пенилось и на вкус было как пиво.

В итоге я купил шесть банок импортного. То ли потому, что денег еще оставалось до чертиков, то ли оттого, что золотые жестянки «Миллер Хай Лайф» очень гармонично поблескивали в лучах осеннего солнца. Дюк Эллингтон тоже отлично вписывался в ясное октябрьское утро. Хотя, конечно, Эллингтон со своим пианино вписался бы даже в новогоднюю ночь полярников на Южном полюсе.

Я повел машину дальше, насвистывая «Не делай ничего, пока я не дам тебе знать» вслед за уникальнейшим тромбоном Лоренса Брауна. А чуть погодя моего свиста хватило еще и на «Утонченную леди» Джонни Ходжеса [114].

Доехав до парка Хибия, мы вышли из машины и завалились с пивом на траву. В понедельник утром национальный парк пустовал, словно взлетная площадка авианосца, с которой улетели все самолеты. Голуби мельтешили взбалмошными стайками в траве, как новобранцы на физзарядке.

– Смотри-ка, – удивился я. – В небе ни облачка.

– Одно есть, вон там, – возразила она и показала на деревья у Хибия-Холла. И действительно, одно крохотным перышком застряло меж ветками камфар.

– Ну, это не считается, – сказал я. – Даже облаком не назовешь.

Она прикрыла глаза ладонью и посмотрела внимательнее.

– Ну да... Совсем маленькое, – согласилась она. Наглядевшись на странное облачко, мы открыли пиво.

– Почему ты развелся? – спросила она.

– Слишком люблю ездить в поезде. А когда женился, уже не мог сидеть у окошка.

– Серьезно?

– Была такая повесть у Сэлинджера. Помню, еще в школе прочитал.

– А еще серьезнее?

– Да все очень просто. Пять или шесть лет назад она ушла. И больше не возвращалась.

– И с тех пор вы не виделись?

– Не-а. – Я отхлебнул пива. – Как-то незачем было.

– Значит, семейная жизнь не ладилась?

– Да нет. Все у нас ладилось. – Я разглядывал пивную банку. – Дело не в этом. В постель ложимся вдвоем, а засыпает каждый сам по себе. Знакомо тебе такое?

– Да... Кажется, понимаю.

– Я, конечно, не думаю, что людей можно классифицировать, но условно я разделил бы их на два типа. Люди с универсальным видением мира – и люди с ограниченным взглядом. Я свой взгляд на мир ограничиваю. И дело тут не в том, правильные у меня границы или неправильные. Все равно где-то протянется граница: что мое, а что – нет. Для кого-то очевидно, а кто-то вообще так вопрос не ставит.

– Но ведь те, для кого очевидно, тоже стараются свои границы раздвинуть, разве нет?

– Возможно. Но у меня не так. Почему все люди сегодня должны слушать музыку в «стерео»? От того, что скрипка зазвучала слева, а контрабас справа, музыка лучше не стала. Просто усложнился способ воспроизведения.