Биармия. Северная колыбель Руси - читать онлайн книгу. Автор: Марина Леонтьева, Александр Леонтьев cтр.№ 25

Торговую связь веси с булгарами подтверждают находки арабских монет на берегах Шексны и Мологи близ города Весьегонска в XIX столетии. Торговля с весью была исключительно меновая. Арабы называли ее немой, потому что при совершении торга ни продавец, ни покупатель не видели друг друга в глаза. О такой торговле арабский ученый Закария Казвини (умер в 1283 г.) сообщил следующее: «Жители Булгара привозят туда свои товары и торгуют ими. Каждый оставляет свой товар на отведенном для торговли месте, снабжает его своей меткой и уходит. Позднее он возвращается и находит рядом товары, нужные на его родине. Если он доволен ими, то забирает предложенные в обмен предметы и оставляет свои товары; в противном случае он уносит свои товары. При этом продавец и покупатель не видят друг друга».

Чуть позднее автор знаменитого географического трактата под названием «Перечень стран», арабский ученый Абу-л-Фида (около 1300 г.) сделал подобное сообщение о немой торговле, но только уже с обитателями берегов Северного Ледовитого океана. О поездках булгарских купцов на Крайний Север упоминает еще один арабский писатель – Ауфи (X в.).

После сокрушительного поражения волжских булгар от русов князя Святослава и разрушения последними в 969 году Булгара, другим центром арабской торговли становится столица древней Перми – Чердынь. Свидетельством обширной торговли пермяков с арабами служат найденные в Прикамье дорогие украшения из золота и серебра, из драгоценных камней, монеты-подвески, а также знаменитые сасанидские блюда. На территории Пермской области археологами найдено больше половины всех известных в мире иранских серебряных изделий. Это объясняется тем, что на Ближнем Востоке в VII–VIII веках распространялась мусульманская религия, запрещающая изображать людей и животных. И частенько сасанидские блюда, эти массивные серебряные с позолотой подносы с изображением животных и сцен из жизни царей, в большинстве случаев шли на переплавку. Население же северных областей употребляло сасанидские блюда как для украшения жилищ, так и для культовых целей. Их бережно хранили и передавали по наследству от поколения к поколению.

Стоит отметить главную особенность в восточной торговле с Севером. Рынки, подобно Булгару, кроме пермской Чердыни, в то время существовали на Ладоге (Алдейгьюборг), в Холмогорах (Колмогоры) на Северной Двине – столице Биармии, а также на Печоре.

Нахождение на реке Печоре кладов с восточными монетами, а также на берегу Северной Двины дают нам возможность предполагать, что волжские булгары, а позднее пермяки торговали с Биармией. Об этом свидетельствует найденный клад в низовьях реки Северной Двины в 1989 году. Около деревни Боры (Приморский район) на одном из дачных участков случайно был обнаружен глиняный кувшин, в котором находилось около двух тысяч серебряных монет и более десятка ювелирных изделий. Это теперь самая северная находка арабских монет. Специалисты определили, что нумизматическая часть клада представлена тремя саманидскими монетами VIII–IX веков, которые могли появиться с Востока, где они чеканились в городах Средней Азии. Основную же массу монет составляют западноевропейские денарии X–XI веков.

В начале 60-х годов прошлого столетия в ходе экспедиции в верховьях реки Печоры археологом В. И. Канивецом в береговой пещере под названием Канинская была найдена серебряная монета, копия драхмы Сасанидского царя Варахрама V, правившего в 420–430 гг. По определению специалистов, восточная монета принадлежала к одному из типов подражаний драхмам этого царя и чеканена в V–VII веках. Известны всего две точно такие монеты, хранящиеся одна – в Британском музее, другая в Эрмитаже. И до 1989 г. ученые считали, что Канинская пещера является самым северным пунктом находок монет сасанидского круга.

Плененный после Полтавского сражения шведский офицер Иоганн Филипп Страленберг провел в Сибири более 13 лет (1709–1722). Любознательный швед не терял времени зря – изучал историю края, в котором вынужден был обитать, собирал материалы и после возвращения на родину издал книгу «Северная и восточная части Европы», которая долгое время служила основным источником сведений о Сибири. Так вот он в 1730 году писал, что «на реке Печоре и, особенно у города Чордин (Чердынь), или Великая Пермь, в большом количестве встречаются монеты древних халифов». Именно он высказал предположение, будто мнимые «индийцы», прибывшие в Галлию в 62 г. до н. э., о которых упоминал римский историк Тит Ливий, возможно, доходили по суше до самой Печоры, а уже оттуда добрались по морю в Западную Европу.

Конечно, было бы заманчиво для исследователей сделать предположение, что арабы доходили до берегов Белого моря и Северного Ледовитого океана. Ведь доказано наличие старинного волока Шексна – Кубенское озеро – Северная Двина, а также существование древнейшего пушного рынка в районе современных Холмогор (вспомните скандинавские саги).

Более того, имелись другие водные путь на Север. Поднимаясь по Волге, торговцы доходили до впадения Камы, из которой затем по Вишере, Колве и ее притоку Вишерке достигали озера Чусового. Потом из озера по Вогульке поднимались до речки Еловки, здесь выгружали товар и оттуда через горный кряж под названием Печорского волока, длиной до 4 верст, тащили груз до речки Волосницы, впадающей в Печору, и затем плыли к побережью Ледовитого океана.

Еще один путь из Камы шел вначале также по Вишере, Колве, Вишерке, через Чусовое озеро, а затем в речку Березовку до Бухонина волока, тянущегося на 7 верст. По другую сторону волока течет речка Кима, по которой спускались сначала в Вычегду, попадая затем в Северную Двину.

Однако до Холмогор и устья Печоры арабские купцы самостоятельно не доходили, т. к. по свидетельству большинства арабов, всех иностранцев, кто пытался самостоятельно торговать где-то за Булгаром, подстерегали какие-то страшные опасности. Например, арабский писатель Истахри, автор географического сочинения «Книга путей и царств», около 925 года писал: «Никто из них не добирается дальше Эрты, ибо туземцы убивают всех чужестранцев и бросают их в воду». Ему вторил другой арабский писатель Мукадасси: «Ни одному чужестранцу не удается ступить на их землю, не поплатившись тотчас же за это своей жизнью».

Об опасностях, подстерегающих всех, кто поедет дальше Булгара, предупреждал также Ибн-Хаукаль, арабский путешественник второй половины X века: «По торговым делам никто не едет дальше Булгара; никто не едет до Эрзы (Арса? – Авт.), ибо тамошние жители убивают всех встречающихся им чужестранцев».

О том, что арабские купцы не бывали выше Булгара, подтверждает свидетельство еще одного восточного писателя, Сихаба ибн-Фадла ал-Омари (1300–1348): «Купцы наших стран не забираются дальше города Булгара; купцы булгарские ездят до Чулымана, а купцы Чулыманские ездят до земель Югорских, которые на окраине Севера… За Югрою живет на берегу морской народ, пребывающий в крайнем невежестве. Они часто ходят в море».

Почему так были напуганы арабы, кто же мог на них нападать? По мнению некоторых исследователей, вероятно, это были выдумки местных торговцев, тех же булгар и пермяков. Чтобы избежать торговой конкуренции, отпугнуть чужеземных торговцев от основных районов торговли пушнины и сохранить их за собой, местные купцы придумывали жуткие истории о людях-чудовищах и людоедах, обитавших на Крайнем Севере. От арабов эти фантастические сообщения перекочевали позднее в книги писателей Западной Европы.