Аристократия в Европе 1815-1914 - читать онлайн книгу. Автор: Доминик Ливен cтр.№ 31

Самая большая проблема, с которой столкнулось богатое дворянство, стремившееся по-новому оборудовать поместья в западной, южной и центральной Германии, заключалась просто-напросто в отсутствии доступных земель. Мотив этот постоянно повторяется в отчетах о недвижимости. В 1850-х годах принц Фюггер фон Бабенхаузен писал, что «в настоящее время невозможно быстро приобрести землю без крупных потерь, так как цена на нее, с точки зрения рентабельности, очень высока». Спрос на поместья существенно превосходил их наличие и, как отмечает Винкель, «цены на полностью обустроенные поместья непомерно высоки, поскольку продающие знают, каким огромным спросом пользуется такая собственность у получивших выкупные деньги помещиков». Многие дворяне, лучшим примером которых служит семейство Гогенлоэ, покупали земли, расположенные очень далеко от их наследственных владений. Небольшое число — те, кто был связан с промышленностью, — вкладывали деньги в фирмы и фабрики. Однако, большинство в конечном счете приобретали государственные и и железнодорожные акции, и на этом немецкая знать только выиграла. Если бы они приобрели огромные земельные массивы в южной, восточной и центральной Германии, они не только имели бы менее надежный доход, но, оказавшись куда больше на виду, были бы более непопулярны. В создавшихся обстоятельствах, они, не теряя связи с поместным сельским хозяйством и одновременно имея другие источники дохода, могли пережить депрессию куда более благополучно, чем восточногерманские производители ржи, и уже не встречали к себе того недоброжелательного отношения, какое окружало аристократию западной и южной Германии в 1848 г. ^[119]

Хотя существуют достаточные сведения о принадлежащих дворянству землях в германских государствах девятнадцатого века ^[120], самым лучшим и всеобъемлющим источником информации по этому вопросу является труд Теодора Гэбиха, опубликованный в 1930 г. Потеря Пруссией части восточных пограничных земель, которые отошли к Польше, разумеется отразилась на картине землевладения к востоку от Эльбы, однако нет никакого основания полагать, что после 1914 года ситуация в центральной, западной и южной Германии существенно изменилась ^[121].

Таблицы 3.1, 3.2 и 3.3 ([ Таблица 3.1],[ Таблица 3.2],[ Таблица 3.3]) основаны на статистических данных Гэбиха для регионов западной, южной и центральной Германии. Они показывают, что в среднем дворянам принадлежало 500 гектаров земли или даже больше, и это составляло приблизительно 5 процентов от всей площади ^[122]. В двух германских государствах — Шлезвиг-Гольштейне и Вестфалии — доля дворянских владений превышала 10 процентов. В двух других, Бадене и Баварии, она была ниже 2,5 процентов. В Вестфалии и Шлезвиг-Гольштейне крупные поместья (свыше 2500 гектаров) играли значительно более важную роль, чем в восьми других государствах: в этих двух государствах они занимали соответственно 6,5 и 7,3 процента от всей площади — значительно больше половины того, что принадлежало дворянству по всей Германии. В других германских государствах площадь крупных поместий никогда не превышала 3,2 процента от всей территории и всегда составляла менее половины всей дворянской собственности.

Во владении дворян Германии находилось значительно больше лесов, чем сельскохозяйственных угодий страны. В десяти государствах, вошедших в три таблицы, 3,6 процентов сельскохозяйственных земель и 8,7 процентов лесов принадлежали к дворянским поместьям в свыше 500 гектаров. За исключением Шлезвиг-Гольштейна, Вестфалии и Саксонии, дворянские сельскохозяйственные угодья играли второстепенную роль. Однако везде, кроме двух регионов, дворяне имели более 5 процентов лесов, причем список вновь завершают Баден и Бавария. Но в Вюртемберге доля дворян составляла 13,8 процентов, в Вестфалии и Саксонии — почти пятую часть, а в Шлезвиг-Гольштейне, где лесов было мало — более четверти. В целом, поместья величиной свыше 2500 гектаров имели более высокий процент лесов (56, 2 процента), чем поместья, площадью более 500 гектаров (51 процент).

В результате освобождения крестьян усугубились различия между аристократией западной и восточной Германии. С упразднением дворов мелких властителей и погашением всех повинностей влияние аристократов в большинстве западных сельских районах резко снизилось. Однако в Восточной Пруссии судейская и полицейская власть аристократии сохранялась еще не одно десятилетие, а ее земельные владения в результате освобождения крестьян практически только увеличились. Отчасти это произошло потому, что определенные категории крестьян-арендаторов были вынуждены уступить до половины своих земель взамен на освобождение от трудовых повинностей. Дворянство также получило львиную долю общественных земель (4,3 миллиона гектаров) которые были поделены в соответствии с уложением 1821 г., причем крестьянам досталось от них всего 14 процентов. Кроме того, в 1820-х годах многие крестьянские хозяйства разорились и были поглощены крупными поместьями, поскольку теперь земли крестьян, в отличие от периода крепостного права, могли быть приобретены другими группами населения. «В Померании (не считая большую часть ее западной области) помещики присвоили в 1807–1848 годы больше крестьянских земель, чем за два предшествующих века». Так, в двух бранденбургских марках (Укермарк и Миттельмарк), дворянские поместья между 1800 и 1860 годами увеличились в размере на 18 процентов. Тем не менее крупные прусские помещики, даже в лучшие свои времена, никогда не держали монополию на владение землей по английскому образцу. Только в двух областях Пруссии, Померании и Познани, крупные поместья в девятнадцатом веке занимали более половины всего земельного фонда. Сверх того, многие прусские «крупные» поместья, с точки зрения английского джентри, считались бы ничтожно малыми ^[123].