Послемрак - читать онлайн книгу. Автор: Харуки Мураками cтр.№ 27

– Но не потому, что ты фанатка «Red Socks»?

– Я в бейсболе вообще ничего не понимаю.

– Мне тоже бейсбол до лампочки. Футбол – и тот больше нравится, – признается он. – Но все-таки насчет твоей сестры… Ну, о том, что ты сказала…

– Угу.

– Я не понял. Что значит «она не собирается просыпаться»?

Мари поднимает голову:

– Ты извини, но я не хочу об этом вот так, на ходу. Я понимаю, что странно, и все-таки…

– Понятно.

– Давай о чем-нибудь другом.

– О чем?

– О чем угодно. О тебе, например.

– Обо мне?

– Ну да. Расскажи о себе.

Такахаси задумывается.

– О себе я ничего веселого вспомнить не могу.

– Ну и ладно. Рассказывай грустное.

– Моя мать умерла, когда мне было семь, – сказал он. – От рака груди. Обнаружили поздно, когда ей уже три месяца жить оставалось. Так что все кончилось очень скоро. Болезнь распространялась слишком быстро, на серьезное лечение уже не было времени. А отец уже за решеткой сидел…

Мари снова задирает голову:

– Погоди-погоди. Тебе было семь, твоя мать умирала в больнице от рака, а отец в это время сидел в тюрьме?

– Ага.

– Так ты что же, один дома жил?

– Ну да… Отца арестовали за мошенничество, посадили на два года. Он тогда многосторонней торговлей занимался, посредничал – в общем, кучу денег налево увел. А в молодости участвовал в студенческих бунтах, приводы в полицию были. Поэтому условного срока ему не дали, сразу в тюрьму загремел. Подозревали, что он собирал средства для какой-то группировки, но он так и не признался, какой. Хотя на самом деле никакой группировки не было… Помню, мать меня к нему на свидание приводила. Очень там стенки холодные… А через полгода после его ареста у матери обнаружили рак. Срочная госпитализация. Вот так я дома один и остался.

– Кто же за тобой присматривал?

– Как я потом узнал, деньги – и на лечение матери, и мне на жизнь – присылала отцовская родня. На нем самом родственники давно поставили крест. Но смотреть, как его семилетний сын в одиночку с голоду помирает, не стали. Отцова сестра, моя тетка, приходила без особой охоты раз в пару дней. Хотя больше соседи поддерживали. Стирали, еду покупали, готовили. Мне, конечно, повезло, что я тогда в Ситамати жил – старый город, где все эти соседские связи работали как часы… Но, конечно, большую часть времени я оставался один. Сам себе готовил что-нибудь простенькое, сам в доме убирался как мог, сам в школу ходил… Только я все это уже плохо помню. Словно и не со мной случилось, а с кем-то другим.

– А отец когда вышел?

– Месяца через три после смерти матери. Учли семейную ситуацию и выпустили условно. Казалось бы, ничего удивительного, – но я, помню, сначала ужасно обрадовался. Вот, думал, наконец-то я больше не один. Теперь рядом есть кто-то большой и сильный. Можно расслабиться. До сих пор хорошо помню, как он вернулся – на нем был старый твидовый пиджак, такой гладкий на ощупь, от него еще пахло табаком…

Такахаси вынимает руку из кармана и чешет в затылке.

– Вот только расслабиться не получилось… Очень скоро я почувствовал, что отец вернулся уже не такой, каким уходил. Не знаю, как лучше сказать… Что-то не срасталось в душе? Словно меня обманули и подсунули не то. Будто моего настоящего отца больше нет, а вместо него – ну, чтобы как-то дырку заткнуть, – прислали кого-то другого, похожего. Я понятно выражаюсь?

– Вполне.

Несколько секунд он молчит, затем продолжает:

– В общем, вот что я тогда ощутил. Мой отец не должен был оставлять меня одного. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Не должен был оставлять меня в этом мире совсем без семьи. Не должен был садиться в эту свою тюрьму, что бы у него ни случилось. Что такое тюрьма – я, конечно, тогда еще не понимал. Семь лет, о чем тут говорить. Хотя и представлял что-то вроде шкафа в стене, только для людей. Так вот, не знаю, как остальные люди, но мой отец не должен был садиться туда ни за что на свете…

На этом он, похоже, заканчивает.

– Твой отец когда-нибудь сидел в тюрьме? – спрашивает Такахаси.

Мари качает головой:

– По-моему, нет.

– А мать?

– Нет.

– Тогда можешь считать, что в жизни тебе крупно повезло. – Он вдруг улыбается. – Хотя ты, наверное, никогда об этом не думала, правда?

– Как-то в голову не приходило.

– Обычный человек об этом не думает. А я – думаю.

Мари смотрит на него и тут же отводит глаза:

– И что же, с тех пор твой отец больше в тюрьму не попадал?

– А он с тех пор ничего незаконного и не совершал. Ну то есть, может, и совершал… Даже наверняка. Такой человек. Не может по жизни прямо ходить – вечно где-нибудь оступится. Но с тем, от чего загреметь можно, больше не связывается. Крепко, видать, тюрьма его приложила. Да и за нас с матерью, наверное, совесть терзала, пускай и по-своему… В общем, устроился в фирму, на работу начал ходить, как все нормальные люди. Правда, бизнес у фирмы сперва как-то странно шел – никакой стабильности. Семья как на «американских горках» жила. Сегодня на «мерседесе» с шофером домой прикатит – а завтра сыну велосипед купить не на что. А бывало, домой приходил в таком виде, будто за ним полночи гнались. На одном месте спокойно жить не мог, мне чуть не каждые полгода приходилось школу менять. Оттого у меня и друзей никаких не было. И так лет до двенадцати примерно…

Засунув руки поглубже в карманы, он качает головой, отгоняя мрачные мысли.

– Но сейчас, слава богу, остепенился более-менее. Поколение «бэби-бума», что ни говори. Крепкие ребята. Мика Джеггера вон даже рыцарским титулом наградили. Полжизни плясали на самом краю, но в итоге все равно выживали. Подражать, конечно, не стоит, но есть чему поучиться… Не знаю, конечно, чем он там на работе занимается. Я не спрашиваю, он не говорит. Но за учебу мою платит исправно. Когда настроение хорошее, даже на карман денег дает. А иногда такое вытворит, что не знаешь, куда от стыда за папашу деваться…

– Значит, он снова женился?

– Через четыре года после того, как мать умерла. Да и правильно сделал. Он не из тех, кто в одиночку умеет детей выращивать.

– И с новой женой у него детей не было?

– Нет, только я. Может, еще и поэтому она меня как своего ребенка растила. За это я как раз ей благодарен… Если проблема и есть, то во мне самом.

– Какая проблема?

Такахаси смотрит на нее, улыбаясь.

– Видишь ли… Ребенок, которого хоть однажды бросила семья, остается сиротой до самой смерти. И всю жизнь видит один и тот же сон. Мне в этом сне семь лет. Я сижу дома один. Поздним вечером, без света. Вокруг никого. Ни в комнате, ни вообще на Земле. За окнами темнеет с каждой секундой. И я знаю, что в комнату вот-вот хлынет черная мгла и затопит весь дом… Этот сон никогда не меняется. И мне там всегда семь лет… В общем, если такую программу однажды закачать человеку в голову, даже переустановка системы уже ничего не излечит.