Самые богатые люди Древнего мира - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Левицкий cтр.№ 25

Когда Гарпаг, по-видимому, насытился, Астиаг спросил, понравилось ли ему это кушанье. Гарпаг отвечал, что получил от него большое удовольствие. Тогда слуги, на которых было возложено это поручение, принесли закрытую корзину с головой, руками и ногами мальчика и приказали Гарпагу открыть ее и взять все, что пожелает. Гарпаг повиновался и, открыв корзину, увидел останки своего сына. Такое зрелище не смутило Гарпага, и он не потерял самообладания. Тогда Астиаг спросил, знает ли он, какой дичи он отведал. Гарпаг отвечал, что знает и все, что ни сделает царь, ему должно быть мило. С такими словами он собрал остальные куски мяса и отправился домой. Быть может, он хотел собрать останки сына и предать их земле».

Так царь наказал советника; оставалось еще решить судьбу воскресшего Кира. Астиаг снова призвал магов, которые прежде толковали его сновидения. На этот раз мудрецы были милостивее к обманувшему смерть мальчику: они решили, что если Кир уже стал царем в детской игре, то во второй раз царем не будет. На всякий случай они посоветовали убрать мальчика с глаз долой, и Астиаг отправил его к родителям в Персию.

В доме настоящего отца — Камбиса — Кир из мальчика превратился в юношу. Он «возмужал и сделался самым доблестным среди своих сверстников». Все его любили, и отнюдь не за царское происхождение; Кир был царем не столько по рождению, сколько по духу; будучи по натуре лидером, он привлекал к себе самых разных людей, и даже подчинение ему было приятно. Недаром и Гарпаг сделал ставку на Кира — советник долгие годы мечтал отомстить царю за смерть сына.

Кир не держал зла на деда за неудачную попытку его убить, но юноше было тесно во владениях Камбиса, и он без раздумий принял услуги Гарпага.

В те времена Персия представляла собой конгломерат множества племен, которые все вместе находились в подчинении у Мидии. Кир весьма простым способом получил власть над всеми. Он созвал народное собрание персов и зачитал подложное послание мидийского царя, по которому Кир назначался военачальником, а все персы были обязаны исполнять его приказания.

Осталось еще вернуть персам желание быть свободными, и решить эту проблему не составила для Кира труда. Он приказал персидским воинам явиться с серпами вместо оружия. Весь день, согласно повелению Кира, они расчищали покрытый колючим кустарником участок земли. К следующему дню Кир приготовил угощение для утомленного войска: он собрал в одно место всех коз, овец и коров своего отца, заготовил большое количество вина и хлеба.

«После пиршества, — утверждает Геродот, — Кир спросил персов: какой день им больше понравился — вчерашний или сегодняшний.

— Между этими днями есть, конечно, большое различие, — отвечали они, — ведь вчерашний день принес нам только невзгоды, а сегодня — все прекрасно.

Подхватив эти слова, Кир открыл персам все свои замыслы и сказал:

— Персидские воины! Дело обстоит вот как: если вы пожелаете следовать за мною, то у вас будут и эти блага, и еще в тысячу раз больше. Если же не захотите, то вас ожидает бесконечный подобный вчерашнему тяжкий труд. Поэтому следуйте за мной и обретайте свободу. Я рожден, как я верю, по воле богов взять на себя дело вашей свободы. Я думаю, что вы ничуть не уступаете мидянам во всем прочем и в особенности как воины. Поэтому вам следует как можно скорее отложиться от Астиага».

Так персы обрели вождя. Казалось, Киру помогали боги, ибо Астиаг, позабыв о причиненном Гарпагу зле, назначил его военачальником. Далее произошло то, что и следовало ожидать: часть войска, причастная к заговору Гарпага, добровольно перешла на сторону персов; другая часть, увидев свою малочисленность и осознав свою беспомощность, обратилась в бегство. Астиаг совершил еще один поступок, прежде чем лишился короны: он велел посадить на кол снотолкователей-магов, которые убедили его сохранить жизнь Киру.

Гарпаг не мог отказать себе в удовольствии поиздеваться над поверженным владыкой. «Обращаясь к пленнику с язвительными словами, — рассказывает Геродот, — между прочим, спросил его: что такое для него потеря владычества по сравнению с тем пиром, когда он, Астиаг, предложил на угощение ему, Гарпагу, мясо его же сына. За это-то деяние он, Астиаг, и стал теперь из царя рабом.

Астиаг же посмотрел на Гарпага и в свою очередь заметил: не приписывает ли Гарпаг себе деяние Кира? А Гарпаг возразил, что он сам написал Киру, побуждая его к восстанию, и потому по справедливости — это его заслуга. Тогда Астиаг стал приводить доводы в доказательство того, что Гарпаг глупейший и самый негодный человек на свете. Самый глупый — потому что возложил царский венец на другого, хотя мог бы сам стать царем (если, действительно, как он уверяет, переворот — дело его рук). Самый же негодный оттого, что „из-за своего пиршества“ он сделал мидян рабами. Если уж непременно нужно было кого-нибудь другого облечь царской властью вместо него, Астиага, то справедливее было бы, по крайней мере, предоставить эту честь мидянину, а не персу. Отныне же ни в чем не повинные мидяне стали из господ рабами, а персы — прежние рабы — теперь владыки».

Кир не жаждал мести в отличие от советника, он «не причинил Астиагу никакого зла, но держал при себе до самой его кончины».

Кир ценил советы Креза, как может умный человек ценить советы царя, стоявшего на краю гибели и получившего чудесное спасение, бывшего самым богатым человеком и лишившегося всего. Падение в бездну не уничтожило Креза; из царя он превратился в философа, и, нищий, он еще окажет неоценимые услуги своему народу и миру. А золото Креза продолжало собирать свою кровавую жатву.

Захватив город Сарды, Кир отдал его в управление персу Табалу, а «золото Креза и прочих лидийцев поручил хранить лидийцу Пактию». Вид желтого металла помутил разум казначея: он возмутил жителей Сард и отправился на побережье вербовать наемников. Гордыня овладела Пактием после первой удачи, он вознамерился отнять у персов, кроме золота, и Лидию.

Получив известие о мятеже, Кир страшно разозлился на лидийцев.

— Крез! Чем кончится все это? — обратился он к пленному царю, которого всегда возил с собой. — Лидийцы, видимо, не перестанут доставлять хлопот и беспокойства себе и другим. Я думаю, не лучше ли всего будет продать их в рабство? Я поступил, кажется, столь же глупо, как тот человек, который убил отца и затем оставил жизнь его детям. Так вот и я: веду в плен тебя, который был лидийцам даже больше, чем отец, а столицу оставил самим лидийцам и после этого еще удивляюсь, что они восстали против меня!

Крез испугался за судьбу своей бывшей столицы и своих недавних подданных; он постарался смягчить гнев царя персов:

— Царь! Ты совершенно прав, но все-таки не следует гневаться по всякому поводу и разрушать древний город, который совершенно не повинен ни в прежних, ни в теперешних событиях. Ведь за прошлое вина моя, и я поплачусь за это головой. Виновник же теперешнего восстания — Пактий, которому ты отдал Сарды. Его-то ты и покарай! А лидийцам окажи снисхождение. Для того же, чтобы они вновь не подняли мятежа и тебе не нужно было их опасаться, сделай так: пошли вестника и запрети им иметь боевое оружие и прикажи носить под плащами хитоны и высокие сапоги на ногах. Затем повели им обучать своих детей игре на кифаре и лире и заниматься мелочной торговлей. И ты увидишь, царь, как скоро они из мужей обратятся в женщин, так что тебе никогда уже не придется страшиться восстания.