Константинополь. Последняя осада. 1453 - читать онлайн книгу. Автор: Антон Короленков, Роджер Кроули cтр.№ 44

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Константинополь. Последняя осада. 1453 | Автор книги - Антон Короленков , Роджер Кроули

Cтраница 44
читать онлайн книги бесплатно


На расстоянии трех миль от места проведения совета штурм Города беспрерывно продолжался в соответствии с общим планом атаки, сохранявшимся в тайне ото всех (о нем знали только Мехмед и его генералы). Мощный обстрел стен, окружавших Город с суши, начавшийся накануне, продолжался всю ночь и весь тот день, когда состоялся военный совет. Турки сосредоточили огонь на участке стены близ ворот Святого Романа в долине реки Лик — обе стороны знали: данный сектор укреплений наиболее уязвим.

Под непрекращающимся огнем пушек обрушились большая башня Бактатиниан и вместе с ней — несколько ярдов внешней стены. Появилась брешь значительных размеров, и обороняющиеся неожиданно лишились защиты. «Так возник страх перед ними [нападающими] в Городе и на кораблях, — писал Николо Барбаро. — Мы не сомневались, что они хотят немедленно предпринять решительное наступление; все думали, что вскоре увидят в Городе турецкие тюрбаны». Прежде всего защитников деморализовала быстрота, с которой османские пушки смогли уничтожить грозные укрепления, когда турки сосредоточили достаточную огневую мощь на определенном участке. «Ибо столь значительный кусок стены разрушился при обстреле, что каждый чувствовал страх, думая, как в несколько дней им удалось уничтожить так много». Для защитников, выглядывающих из зияющей дыры, казалось ясным: общая атака в этой точке «всего-навсего силами десяти тысяч человек» приведет к несомненной потере Города. Они ждали неизбежного штурма. Однако Мехмед и все военное командование находились в Диколоне, обсуждая будущее кампании, и приказ не был отдан. Оборона христиан, где участвовали раздробленные силы добровольцев, по сути своей, строилась на личной инициативе, а османские войска скорее всего, напротив, лишь подчинялись директивам центра. Они ничего не сделали для того, чтобы извлечь максимум из того преимущества, которое нападающим обеспечили пушки, и у защитников появилось время для перегруппировки.

Под покровом тьмы Джустиниани и его люди начали в спешном порядке чинить поврежденные стены. «Ремонт осуществлялся с помощью бочек, наполненных землей и камнями, а за ними выкопали очень широкую канаву; в конце нее [т. е. позади] находилась дамба, покрытая побегами виноградной лозы и другими слоями веток, так что она была столь же прочной, как стена». Заграждение из дерева, земли и камней продолжало быть эффективным, поскольку смягчало силу удара гигантских каменных ядер. Каким-то образом ремонт «на скорую руку» производился под непрекращающимся огнем «гигантской пушки и других пушек, и огромного количества орудий, бесчисленных луков и множества пищалей». Отчет о прошедшем дне, сделанный Барбаро, завершается запавшим ему в память образом врага. Чужаки, многочисленные, подобно роящимся пчелам, вызвали у судового врача приступ ужаса: «невозможно было разглядеть» землю перед воротами, «так как она была покрыта турками, но большей части янычарами — храбрейшими из солдат Великого Турка, а также множеством рабов султана, коих можно было опознать по белым тюрбанам, тогда как обыкновенно турки носят красные». И все же атака не началась. Видимо, удача — «и наш милосердный Господь Иисус Христос, исполненный сострадания» — охранили Город в тот день.


События 21 апреля выглядят так, словно они торопятся и перекрывают друг друга, как будто обе стороны осознали — настал момент проявить исключительную энергию. Защитники, вынужденные постоянно оказывать противодействие осаждающим и не имея возможности делать вылазки, могли лишь наблюдать с расположенных треугольником древних стен, верить в прочность своих укреплений и ждать, кидаясь к месту каждого «местного» кризиса, заделывая бреши и ссорясь. Поминутно переходя от отчаяния к надежде, пребывая в атмосфере слухов об атаках и идущих на выручку армиях, они неустанно трудились, удерживая линию обороны, и глядели на запад, надеясь увидеть очертания приближающихся парусов.

Мехмеда же события тех дней, по-видимому, заставили проявить лихорадочную активность. Неудача его флота, страх снятия осады, пессимизм, охвативший войска, — таков круг проблем, занимавших его 21 апреля. Он неустанно разъезжал вокруг Города, от своей красной с золотом палатки до Диколона, объезжая войска близ Галаты, анализируя проблему «в трех измерениях», разглядывая «золотой плод» с разных сторон, мысленно поворачивая его перед собой. Его желание овладеть Константинополем возникло еще в детстве. Все время, начиная с того момента, когда он, будучи мальчиком, впервые издали увидел Город, и до его ночных странствий по Адрианополю зимой 1452 года, взятие Константинополя являлось его навязчивой идеей, заставившей его интенсивно изучать западные трактаты по ведению осады, заранее исследовать особенности местности, делать детальные зарисовки стен. Мехмед, неутомимый в преследовании желанной цели, задавал вопросы, накапливал ресурсы и технические навыки, расспрашивал шпионов, сохранял информацию. Одержимость сочеталась в нем со скрытностью, которой юноша научился в опасном мире османского двора и которая заставляла его хранить свои планы при себе, пока они не созревали. Рассказывают, что когда Мехмеда однажды спросили о том, как будет продолжаться кампания, он отказался ответить прямо и произнес: «Будьте уверены, если бы я знал, что один волос из моей бороды проведал о моем секрете, я вырвал бы его и сжег» [22]. Следующий шаг, предпринятый им, должен был сохраняться в столь же строгой тайне.

Проблему, размышлял он, представляла собой цепь, перекрывавшая вход в Золотой Рог. Она не позволяла его флоту оказывать нажим на Город более чем с одной стороны и давала защитникам возможность сконцентрировать собственные скудные силы на обороне стен, окружавших Город с суши, тем самым преуменьшая огромное численное превосходство турок. Османские пушки уничтожили оборонительную стену Константина через Истмийский перешеек близ Коринфа за неделю, но здесь (хотя, конечно, гигантская пушка и пробила дыры в древней постройке Феодосия) дело шло медленнее, чем надеялся султан. Снаружи оборонительная система выглядела чересчур сложной и имела слишком много уровней, а ров чересчур глубоким, чтобы позволить достичь быстрых результатов. Кроме того, Джустиниани оказался гениальным стратегом. Он в высшей степени эффективно организовал ограниченные людские резервы и использовал немногие имевшиеся материалы: земля не поддалась там, где подвел камень, и линия держалась — пока.

Оставаясь закрытым, Золотой Рог являлся безопасном гаванью для любого флота, явившегося для снятия осады, и представлял собой базу для контратаки с помощью судов. Из-за него также удлинялась линия сообщения между разными частями армии и флота Мехмеда, поскольку войскам приходилось долго следовать окольным путем вокруг вершины Золотого Рога, чтобы пройти от стен, ограждавших Город с суши, до Диколона. Проблему цепи требовалось незамедлительно решить.

Никто точно не знает, где именно к Мехмеду пришла в голову мысль, воплощенная им в жизнь, и сколько времени он ее обдумывал, но 21 апреля он принял необычное решение относительно цепи. Если ее нельзя захватить силой, рассудил он, то ее нужно обойти, а это можно сделать, перетащив весь флот целиком по суше и спустив его на воды бухты за линией обороны. Христианские хронисты-современники высказывают свои собственные соображения относительно происхождения данной стратегии. Архиепископ Леонард выражается ясно: по его мнению, то вновь была идея вероломных европейцев, и именно они подали такой совет. Мехмеда навели на мысль «воспоминания предателя-христианина. Я думаю, человек, открывший этот трюк туркам, заимствовал его у венецианцев, применивших подобную стратегию на озере Гарда». Действительно, венецианцы перенесли галеры из реки Адидже в озеро Гарда совсем недавно — в 1439 году, однако средневековые кампании изобилуют другими прецедентами, а Мехмед тщательно изучал военную историю. Саладин перетащил галеры из Нила в Красное море в XII веке. В 1424 году мамелюки переправили галеры из Каира в Суэц. Откуда бы ни пришла эта схема, несомненно, она широко использовалась до 21 апреля 1453 года. События лишь подсказали настоятельную необходимость применить ее.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию