Россия и становление сербской государственности (1812-1856) - читать онлайн книгу. Автор: Елена Кудрявцева cтр.№ 75

Это предложение Ковачевича не встретило понимания у российского императора. В тексте поданного ему прошения слово «монастырь» было заменено словом «подворье». После такой поправки Николай I передал прошение на усмотрение Синода. Конечно, учреждение болгарского подворья, не имевшего такого официального статуса, как монастырь, было делом менее трудоемким, и отказать в этом болгарам не решились. Таким образом, миссия Ковачевича увенчалась успехом. Этот умный и инициативный болгарский архимандрит сумел добиться значительного прогресса во взаимоотношениях между русской и болгарской церквями. К середине XIX в. обучение болгарской молодежи в российских духовных училищах получило государственную поддержку в виде специальных стипендий. В 1837 г. император повелел принять на обучение в Кишинев трех болгарских монахов из Зографского монастыря ^[651]. В 1840 г. Синод постановил зачислить в Одесскую семинарию четырех воспитаников и назначить им казенное содержание – это были первые стипендии для болгар. В 1842 г. в Херсонскую семинарию поступили два стипендиата и в 1844 г. – еще четверо ^[652].

Несмотря на отсутствие в Болгарии духовных училищ, значительным спросом пользовалась литература на русском и болгарском языках. В 1851 г. в Россию прибыл болгарин Княжеский для сбора учебных и церковных книг, предназначавшихся для болгарских учебных заведений ^[653]. В Константинополе издавалась на болгарском языке газета «Цариградский вестник». Ее содержание заинтересовало архиепископа Херсонского и Таврического Иннокентия, который решил, что она может быть ему полезна при его связях с болгарами, проживающими как в Одессе, так и за рубежом ^[654]. О том, что русские духовные книги пользовались спросом в Болгарии, говорит тот факт, что они имелись в свободной продаже. Некто Петро Стоянович имел собственную торговлю русскими книгами, среди которых «церковные книги, печатанные в Москве и Киеве» имели самый большой сбыт. Ежегодно Стоянович продавал литературы на 10 тысяч рублей ^[655].

Русские церковные иерархи получали информацию о положении дел в той или иной провинции Османской империи через посланника в Константинополе, а также консулов, к которым стекались все просьбы и жалобы местного православного населения. Болгары часто обращались к российскому консулу в Белграде, позже – в консульство в Адрианополе, куда был направлен на службу Г. В. Ващенко. В Боснии и Герцеговине, а также в Албании российского представительства не существовало. Как известно, Босния и Герцеговина не входили в число провинций, пользующихся особым покровительством России. На 1 миллион 400 тысяч православных сербов в Боснии в это время приходилось только шесть священников. Греческий архиепископ, по сообщениям из Боснии, «вовсе не защищает православных сербов, а держит сторону католиков и турков» ^[656].

Большой интерес представляет собой записка, сохранившаяся в бумагах константинопольского посольства без даты, указания адресата, подписанная сербом Арсеновичем. По-видимому, он принадлежал к священническому чину, поскольку его записка посвящена положению православной церкви в Боснии. С горечью обрушивает он обвинения на греческих епископов, присылаемых из Царьграда, поскольку они чужды народу «и языком, и родом». Они не заботятся о воздвижении церквей, основании школ и образовании священников. Автор оценивает фанариотов как «людей без всякой морали, веры и отечества». Состояние православия удручающее: школ, кроме как в Сараево, нет, священники необразованны, церквей мало, «едва ли на двадцать деревень одна приходится, на многих местах под открытым небом, при каковом знаке креста, на дубе затесанном, молебен отправляют» ^[657]. Священники настолько бедны, что ничем не отличаются от мирян, к тому же подвергаются притеснениям не только турок, но и своих епископов, так что «только душа и вера ихнею собственностью осталась!».

Затем Арсенович сравнивает положение православных священников с католическими, и это сравнение не в пользу православия. Католический клир воспитывается в Хорватии, в семинариях на иждивении австрийских властей и всячески поддерживается Римом. Служа в Боснии, католические священники имеют достаточное жалованье для пристойной их сану жизни «без отягощения своих последователей» непомерными поборами. Они строят церкви, снабжают их всем необходимым, основывают школы и радеют о своей пастве.

Православных монастырей, по сведениям Арсеновича, в Боснии к тому времени осталось только три, «и они ничего более стен не имеют». Бедному народу весьма тяжело восстанавливать церкви, в то время как православные сербы составляют большинство в Боснии и Герцеговине. «По самым новейшим и вернейшим народным описям» Арсенович насчитывает в Турции 2 миллиона 600 тысяч сербов, из них 1 миллион проживает в Сербии, остальные – в Боснии. Число мусульман он определяет в 550 тысяч, католиков – в 150 тысяч, а православных в 900 тысяч человек. В результате «турецкого ига, католической пропаганды интриг и незаботливости епископов греков об своем стаде» число православных сербов в Боснии уменьшается. Автор записки приходит к выводу о том, что «пора могущественной России обратить потеплее внимание» на народ, неразрывными узами связанный с нею. В противном случае участятся примеры перехода православных в магометанство и католичество, «ибо уже самая крайность наступила, а помочи нет» ^[658].

Документ написан ярким, выразительным языком и несет на себе печать самобытной и талантливой личности автора. Создается впечатление, что сложившееся положение с православной церковью в Боснии подвергалось более глубокому анализу местных уроженцев, чем деятелей российского православия. Впрочем, нельзя сказать, что о бедственном состоянии боснийской церкви не знали в России, скорее – не стремились узнать, ибо не могли помочь. Содействие православным Боснии российский император предпочитал оказывать в традиционной форме. В 1848 г. белградский консул доносил о просьбе, полученной им от настоятелей трех монастырей, состоявших в ведении герцеговинского митрополита. В ней говорилось о желании получить церковные книги и утварь. Их сбор в России был поручен митрополитам и другим епархиальным преосвященным. В результате этой акции в Боснию были отправлены церковные книги от Святейшего синода, утварь и облачения, пожалованные архиереями, монастырями и церквями ^[659].