Россия и становление сербской государственности (1812-1856) - читать онлайн книгу. Автор: Елена Кудрявцева cтр.№ 43

Страница

Таким образом, оценивая состояние социально-политической и экономической жизни сербского общества в данный период, можно говорить о том, что оно развивалось по капиталистическому пути, сохраняя значительные феодальные пережитки в зарождавшемся промышленном производстве и сельском хозяйстве. В то же время являясь форпостом Османской империи на ее северных границах и будучи основной территорией транзитной торговли со странами Западной Европы, Сербия выделялась уровнем своего экономического развития по сравнению с другими турецкими провинциями, в ней шел активный процесс самоопределения и выбора пути государственного строительства.

После подписания Ункяр-Искелессийского договора 1833 г. равновесие сил на Ближнем Востоке было нарушено в пользу России. Ближайшей задачей западноевропейских стран стало возвращение своего былого влияния в этом регионе. Сделать это было нелегко: политический вес России на Востоке был велик, ее преобладание в Турции было очевидным.

Балканская проблема отнюдь не стала для российских политиков второстепенной в связи с новым и на первый взгляд парадоксальным союзом с Османской империей. Закрепление своих позиций на Балканах путем поддержки освободительных движений народов этого региона наряду с решением вопроса о беспрепятственном плавании в Черноморских проливах являлось двуединой задачей российской политики 30-х гг. XIX в. И она успешно решалась: Греция была провозглашена самостоятельным государством, а Сербия получила статус автономии при непосредственной помощи России. Режим Проливов, установленный после 1833 г., предоставлял российским военным судам возможность плавания через Босфор, что заставляло Запад опасаться захвата Константинополя и сокрушения Османской империи русскими войсками.

Эту мнимую угрозу использовали в антирусской пропаганде прежде всего английские политики во главе с министром иностранных дел Пальмерстоном. Их интересы были ущемлены, а самолюбие уязвлено успехами давней соперницы в зоне традиционно сильного английского влияния – в Османской империи. Двустороннее русско-турецкое соглашение, заключенное, как считали англичане, с явной выгодой для престижа России на Востоке и при изоляции других европейских стран, нанесло серьезный удар по позициям сильнейшей морской державы мира. Не был забыт и традиционный тезис об угрозе английским колониальным владениям и безопасности торговых путей в Индию. Успехи русской внешней политики стали предметом постоянного обсуждения в английском парламенте и веским аргументом для начала новой антирусской кампании. Поводом для обострения англо-русских отношений послужило настойчивое желание сент-джеймского кабинета назначить послом в Петербург Чарльза Стрэтфорд-Каннинга. Не дожидаясь согласия Николая I, Пальмерстон поместил сообщение о новом назначении в газетах ^[353]. Российский император наотрез отказался принять Каннинга в качестве британского посла, поскольку считал, что его предшествующая деятельность носила ярковыраженный антирусский характер. В ответ английские власти предприняли действия, вынудившие Х. А. Ливена покинуть Лондон, где он в течение 20 лет возглавлял российскую миссию.

Сторонний наблюдатель развивающегося русско-английского конфликта, М. Чайковский, так охарактеризовал основные принципы внешней политики Великобритании: «…всякий истый англичанин считает преступление добродетелью, если оно выгодно английской политике, преступление только тогда становится преступлением и вызывает ноты английского кабинета, когда оно несовместимо с выгодами Англии» ^[354].

Если русско-английские отношения заметно испортились, то свои давние связи с османским правительством английский кабинет постарался упрочить и расширить. Прежде всего следовало воспользоваться проанглийскими настроениями части влиятельных турецких сановников. Среди них был такой известный реформатор, как Решид-паша – англофил, образованный государственный деятель, ряд лет проживший в Европе. Вернувшись в Турцию, он занял пост министра иностранных дел, ориентируясь на дружеские отношения с Великобританией, политические устои которой произвели на него самое благоприятное впечатление. Проводником проанглийских настроений стал и турецкий посол в Англии Намык-паша. Дипломатическое давление Великобритании на Порту усилилось, Россия изображалась державой, коварно вынашивающей планы укрепления своих позиций в Турции на основе Ункяр-Искелессийского договора.

Рост английского влияния в Османской империи во многом основывался на экономическом превосходстве Англии. В этой сфере Великобритания была вне конкуренции. В 1838 г. между Англией и Турцией был заключен торговый договор – неравноправное соглашение, сдерживавшее рост турецкой торговли. С турецкой стороны он был подписан Решид-пашой. Размер ввозимых пошлин равнялся 5 %, тогда как вывоз был обложен 12 % пошлины. В сущности, договор означал, что экономика Османской империи попала в зависимость от Великобритании. Один из турецких авторов так характеризует его перспективы: «Великий Решид-паша подписал Турции смертный приговор» ^[355].

Русско-английские отношения были восстановлены в полном объеме в 1835 г., когда в Петербург прибыл новый посол граф Дарем ^[356]. Однако, несмотря на видимое благополучие, период «вооруженного мира» между Россией и Великобританией продолжался, о чем свидетельствуют совместные англо-турецкие маневры у берегов Анатолии осенью 1838 г. Одновременно 15 российских морских судов крейсировали у северных границ Турции в Черном море, будучи наготове, если понадобится, оказать сопротивление английским судам. О том, что подобное развитие событий считалось весьма вероятным, говорят факты постоянной военной готовности русских военно-морских сил в Черном море. С начала 30-х гг. XIX в. официальная переписка М. П. Лазарева и А. С. Меншикова с Николаем I содержит планы по усилению вооружения на черноморских судах, а также по обороне Севастополя и Одессы от английского десанта. Целью англичан, по мнению Меншикова, было «истребление флота нашего» ^[357]. Ответными мерами должны были стать активные действия, ибо «с флотом дома сидеть не будем, и ежели неприятель к нам пожалует, то при равных силах будем меряться» ^[358].

Страница