Под счастливой звездой. Записки русского предпринимателя 1875-1930 - читать онлайн книгу. Автор: Иван Кулаев cтр.№ 51

Проездом через Нерчинск в доме Бутина останавливался наследник цесаревич, будущий император Николай II, во время его путешествия по Сибири в 1891 году. Разумеется, по тому времени дому Бутина была оказана этим высоким посещением большая честь.

Не забывал Михаил Дмитриевич и при жизни своей дел благотворительности, уделяя большое внимание просвещению русского юношества. Он выстроил в Нерчинске за свой счет прекрасное здание реального училища, которому помогал затем и денежными средствами.

В. Н. МИЧКОВ

Не смогу я умолчать в своих воспоминаниях и еще об одном русском самородке, проявившем свою деятельность в Харбине и Владивостоке, — Василии Николаевиче Мичкове.

Сын бедного уральского кузнеца, Мичков с юных лет проявил способность ковать свое житейское благополучие, будучи от природы одарен недюжинным умом, выдающейся энергией и здоровой физической комплекцией.

Находясь еще на Урале, он выказал свою сообразительность и расчетливость, помогая в делах своему отцу, причем не ограничил себя только кузнечной работой, а устроил мастерскую по выработке незатейливых городских экипажей, приспособленных к местным условиям. Этим предприятием он значительно улучшил свое положение и стал считаться мастером.

Решив попытать счастья в чужих краях, Мичков в 1889 году уехал на неизвестный ему Дальний Восток, в город Владивосток. Здесь, на Дальнем Востоке, он в скором времени оказался в первой партии русских рабочих, начавших работать по постройке Китайско-Восточной железной дороги, под руководством инженера князя Степана Николаевича Хилкова. На этой новой своей работе Мичков был на хорошем счету, как сметливый и незаменимый мастер.

Проработал он на постройке дороги год или два, точно не знаю. Заработав приличную сумму денег, он оставил службу по постройке, поселился в Харбине и здесь в центре города выстроил приличные европейские торговые бани. Это предприятие Мичкова начало работать без конкуренции; нужда в банях была тогда в Харбине большая. Быстро заработав на этом деле хорошие деньги, наш энергичный предприниматель решил соорудить в Харбине солидную электрическую станцию, для освещения торгового участка города, пристани, тогда находившейся еще в стадии усиленной стройки. Для сооружения станции Мичков заказал в Германии все нужные машины, делая все своим собственным разумением. Построенная им станция стала работать с большим материальным успехом.

В центральных районах Харбина Мичков приобрел ряд земельных участков; на одном из них он построил большой каменный дом, по заказу харбинского муниципалитета; в этом доме им, опять-таки по собственному соображению и разуму, был установлен лифт. Выстроенный дом был сдан в аренду муниципалитету за хорошую плату.

Этим энергия уральского самородка не ограничилась. Мичков задумал одно большое предприятие, в которое вовлек и меня. По его инициативе мы приобрели во Владивостоке крупное имущество, принадлежавшее итальянцу Джибелло Сокко, строителю тоннелей на Китайско-Восточной железной дороге; вблизи этого имущества мы скупили еще три домика для сноса. Купленное нами имущество находилось рядом с портом, в местности, которая называлась Гнилой Угол. Мы имели намерение создать во Владивостоке крупное заводско-фабричное предприятие для обслуживания культурных нужд города и области.

Вот все такие дела создавал совершенно неграмотный сын кузнеца, Василий Николаевич Мичков. Дать бы этому человеку в свое время надлежащее техническое образование — из него получилась бы солидная инженерная сила.

В. Н. Мичков имел двух взрослых сыновей, которые получили техническое образование в Германии, — один по механической части, другой по кожевенному производству. Но, как оказалось потом, наука мало помогла сыновьям Мичкова: природа не наделила их теми редкими качествами, какими обладал их отец.

Много бывало на Руси ранее выдающихся самородков; будут они, конечно, и в дальнейшем времени. Вот почему можно надеяться, что наш многомиллионный русский народ не погибнет. Тяжелые для него революционные испытания разбудят его от пассивной жизни; в нем проснутся его былые великие силы, временно придавленные теперь. В будущем Россия займет среди других европейских государств более выдающееся положение, чем то было ранее, до революции. Русским гениям, талантам и самородкам будет дан полный простор, и народ проявит большую самодеятельность по созданию прочного уклада жизни в великом русском национальном государстве…

ИЗ ДОРОЖНЫХ ВОСПОМИНАНИЙ

По делам моим, разбросанным по всей Сибири, от Новониколаевска до Владивостока, мне приходилось много разъезжать по железным дорогам, вообще проводить немало времени в пути. По этим же делам приходилось раза два-три в год бывать мне в Петербурге.

В этих моих поездках случалось мне наблюдать порой весьма интересные сценки.

Вспоминается мне революционный 1917 год. Ехал я экспрессным поездом в Петроград. В этом же поезде, в одиночном купе рядом со мной, революционеры везли в столицу арестованного в Хабаровске Н. Л. Гондатти, бывшего приамурского генерал-губернатора. Сановника охранял конвой из трех солдат, которые по отношению к арестованному вели себя дерзко и бесцеремонно. Когда Гондатти выходил в коридор вагона или в столовую, то нередко в его купе появлялся солдат из его охраны и без всякого стеснения ложился на его постель прямо в сапогах.

Вот так судьба насмехалась над человеком, только что стоявшим у вершин власти… Еще не так давно я видел Гондатти в его служебном блестящем вагоне-салоне, а теперь его арестованным везли в Петроград, и он не знал, какая еще участь могла ждать его впереди.

Недавно мне пришлось встретиться с Гондатти в Харбине. Внешний облик Николая Львовича сильно изменился. Белая борода и длинные, тоже белые волосы на голове делали его маленьким, и неизвестно куда исчезла былая его генерал-губернаторская осанка. Но должен сознаться, к чести Николая Львовича, что о нем у меня сохранилось впечатление как о замечательно работоспособном и энергичном чиновнике и умном, практичном человеке, быстро схватывающем нужные мнения и умеющем в них разбираться. Такое впечатление о нем создалось у меня на основании нашей совместной работы в Красном Кресте и других общественных организациях…

В том экспрессном поезде, где я, по дороге в Петроград, встретил арестованного Гондатти, ехал мой хороший знакомый, военный юрист, уралец Сунцев с шестью казаками. Они ехали в столицу для участия в работах какого-то социалистического собрания. Около них все время увивались двое юношей. Видимо, они старались изо всех сил подготовить казаков к тому, как они должны будут держать себя в столице — в революционном смысле, конечно.

Бывало, в коридоре вагона сходилось со всей этой компанией еще несколько человек, и начинались политические дебаты. Кто-нибудь из пассажиров задавал иногда юношам, ехавшим с казаками, весьма серьезные вопросы, и те становились в тупик, по существу ответить ничего не могли, злились и, убегая, говорили:

— Вам, верно, Николая надо!

Вот, кажется, на вид такие несерьезные мальчики, а ведь могли же разложить такое могучее государство, каким была всем изобильная и богатая Россия.