Великая война без ретуши. Записки корпусного врача - читать онлайн книгу. Автор: Василий Кравков cтр.№ 44

Сегодня посылают две дружины в Сопоцкин ^[369] на передовые позиции. Дружины «крестоносцев» (ополченцы) — самый ненадежный войсковой элемент. Всеобщая суета и растерянность. Наскоро везут чем хоть кое-как можно защитить крепость, в к[ото] рой совсем нет гарнизона и многого из того, что было бы теперь весьма необходимо. Начальником крепости, говорят, здесь фактически является не сам старик-генерал Кайгородов ^[370], а его молодая жена — умная, властная, энергичная и распорядительная.

Из-под Лыка и Райгорода продолжают приходить теплушечные поезда с ранеными; сегодня привезли около 800 челов[ек]. Неврастенический транс нашего полковника, потерявшего всякое самообладание; объявляет мне отчаянным голосом, что-де нас теперь всех отдадут под суд: из Августова-де преждевременно] снялись 495-й и 500-й госпитали, понадеявшись на Елизавет[инский] Кр[асный] Крест, в поезде-де много раненых совсем не перевязанных, и, кроме того, несколько человек в нем по дороге умерло!! Я его успокоил и обещал все проверить. Я себя веду с невозмутимым спокойствием.

Упрекает меня за д-ра Авербуха, к[ото]рого я рекомендовал как надежного и знающего главного врача, к[ото]рый-де «удрал» преждевременно из Августова, грозит его предать суду и отрешить от должности!! Данилову уже стало известно о наплыве раненых в Августов, им командирован Резвой для упорядочения] эвакуации. Краснокрестск[ие] представители] всячески стараются себя выдвинуть, а нас обесславить. Интрига ведется деликатно и тонко… […]

Завтра нужно ожидать больших боев под Августовом, а следовательно, и обильного наплыва сюда раненых, за к[ото]рым[и] отряжены санитарн[ые] поезда. В общую теперешнюю сумятицу, когда все бессмысленно мечутся из стороны в сторону как угорелые, уже большую пользу может принести человек, умеющий казаться покойным ^[371]. […]

3 февраля. […] По сведениям из штаба армии, от нашей армии не осталось почти ничего. Потеряна связь со штабами 3-го арм[ейского] корпуса, 20-го и 26-го. Неизвестно, где находятся Епанчин, Булгаков ^[372] и Гернгросс. Корпусной врач 20-го корпуса Булычев попал в плен, и много др. врачей развеяны и распылены немцами. Является масса врачей, отбившихся от своих частей и учреждений.

Сопоцкин занят неприятелем. Сегодня пришел последний санитарный поезд из Августова. От главных врачей госпиталей буду ожидать подробных донесений о претерпленных ими перипетиях, где весьма позорную роль в поддержании паники среди обозов играют наши «витязи», при одних только выстрелах со стороны неприятельских] разъездов командующих «рубить постромки» и «спасаться кто может»; нет никакого руководительства при движении обозов. «Витязи», не владеющие собой от страха и не могущие своим спокойствием] водворить порядок в обозах, — главные виновники поддерживания паники среди нижних чинов; они же и виновники обстрела неприятелем наших санитарных учреждений и поездов, к к[ото]рым они льнут, под прикрытие Красного Креста ставя свои артиллерийские] парки и проч. Разъезды немецкие — все с пулеметами: обсыпят ими нас, произведут панику и скачут дальше. Неизвестно, простоим ли в Гродно до завтра ^[373]. Дорога на Вильно ^[374] перегружена; все движения направляются нами на ЮВ…

Телеграмма от фронта с предписанием производства противохолерных прививок!.. Сослуживцы мои по отделу настроены беспокойно, о чем-то они группами перешептываются. Конюх мой, чисто, по-видимому, интуитивно, запряг лошадей и доложил мне, что он уже готов… Я его отечески выбранил… […]

4 февраля. Большая оттепель. Идет энергичное скалывание в городе льда. Ночь прошла спокойно. С раннего утра и до послеобеденного времени слышалась с фортов крепости артиллерийская] стрельба. Зашел с Шадриным на короткое время в собор, где шло молебствие, и в католический костел на мессу. В костеле было чудное пение под орган, масса усердно молящихся плачущих женщин; картина трогательная и никогда не забываемая.

Пришел в крепость 15-й корпус, хотя и не полностью, с двумя перевяз[очными] отрядами. Уже проводится телефонное сообщение с Волковыском ^[375], куда предполагает переходить наш штаб. Растерянности в штабе сегодня меньше, а спокойствия больше, чем вчера. Связи с корпусами еще не установлено — за неизвестностью их нахождения; 3-й Сибирский, 26-й армейский, по-видимому, вылезают, 20-й же — где и как он — покрыто мраком неизвестности; между прочим, уже достоверно установлено, что корпусной его врач Булыгин попался в плен, а врач санит[арно] -гигиенического] отряда Гедройц — ранен. Приходят поодиночке или небольшими группами офицерские и нижние чины, отбившиеся от своих частей и учреждений, потерпевших крушение. […]

Фон Будберг заболел медвежьей б[олезн]ью ^[376], вероятно — эвакуируется. Штукмейстеры! Подлецы! Замечаю, что и наш полковник начинает обнаруживать тенденции на утек…

Вильгельм и Гинденбург ^[377] теперь пожинают заслуженные лавры своего гения; в сопоставлении с нами — как скудоумен наш Генеральный штаб без малейших проявлений мыслительного творчества, художественности — артистичности в планах; своего рода фельдшеризм! О, как бы изобразил теперешние наши военные нравы к[акой]-л[ибо] большой писатель, вроде Толстого, Куприна и пр.?! Как далеки теперешние типы офицеров от описанных в «Войне и мире»! […]

5 февраля. […] Прибывают бренные остатки — одиночки 20-го корпуса; до сего времени не знают, где он находится ^[378]; к несчастью своему, он при отступлении услал вперед свою радиотелеграфную станцию! Бежавшие из плена солдатики утверждают, что немцы с нашими пленными, не исключая офицеров, обходятся очень грубо и безжалостно глумятся.