Великая война без ретуши. Записки корпусного врача - читать онлайн книгу. Автор: Василий Кравков cтр.№ 110

31 марта. Солнечный голубой день. Великая пятница. Получены для посева огородные семена. Оборудован уже у меня огород. Но не суждено нам воспользоваться плодами: пришла телеграмма от Щербачева, что начиная с 8 апреля начнется смена нашего корпуса 22-м; наш, как истрепанный и истомленный, перейдет в резерв, вероятно — в Коломыю. Телеграмма не сулит ему продолжительного отдыха, а взывает все «напрячь последние силы» для отражения врага. А последние-то силы уже все израсходованы. Каким-то безумным издевательством звучат все эти и приказные, и газетные призывы к продолжению войны до победного конца, могущему привести к нашему самоуничтожению и самопогребению со всеми завоеванными нами драгоценными свободами! Надо потерять всякое чувство и понимание реальной действительности, ч[то]б[ы] как Милюков настаивать на утопии — необходимости овладения Константинополем, проливами и сокрушении прусского самодержавия. Откуда мы возьмем силы для доведения до такого конца кампании, обещающей в этом случае обратиться в кампанию без конца? Как ни прелестна перспектива такого достижения, но не надо закрывать себе глаза на то, что армии наши теперь накануне еще горших поражений, чем случившееся уже на Стоходе, — это «первое предостережение», откуда надо нашим государственным умам постараться сделать правильные логические и психологические выводы и немедленно же иметь мужество хотя бы и скрепя сердце, по принципу ex duobus malis minimum eligendum est ^[908], поставить точку на попытках достижения в данный момент недостижимого — только бы остаться нам при столь великолепной свободе! Чхеидзе ^[909] и Керенский смотрят на дело более здраво и, видимо, не разделяют шовинизма Милюкова. А боюсь я, ох как боюсь, что при дружном наступлении немцев по-макензеновски — все наши «православные» возьмут, да и побегут как стада баранов, и с большей даже стремительностью, чем бывало раньше. Дай Бог, чтоб оказаться мне здесь плохим пророком. Одно ведь дело нашим «православным» там, в тылу, манифестировать, а другое — быть лицом к лицу с могучим неприятелем при создавшейся полной деморализации в войсках, при продолжающемся еще кризисе в транспорте, продовольствии, снаряжении и т.д. Все это надо мудро учесть и не очень-то уж рыпаться относительно разных константинополей…

[…]

4 апреля. […] Приехавший из штаба армии наш «наштакор», назначенный комендантом Выборгской крепости, передавал мне, что настроение в штабе растерянное, о наступлении и не помышляют — лишь бы Господь привел хоть удержаться на занятых позициях! Военные наши нотабли из фаворитов павшего царизма, не чувствуя теперь под собой твердой почвы для своего укрепления, уже пишут всепреданнейшие обращения к Брешко-Брешковской… […]

6 апреля. […] Двоевластие грозит обратиться в безвластие. Арестован комиссарами Времен[ного] правительства сам Куропаткин. По поводу арестования также корпусного командира Келлера и флигель-адъютанта Свечина ^[910], не пожелавших признать Времен[ного] правительств]а, Байдак (из земских начальников, в душе погромных дел мастер!) за обедом имел наглость выразить свое восхищение красотой-де их позы. По усвоенной привычке не полемизировать с вырожденцами я лишь презрительно улыбнулся, а так хотелось бы сему холопу задать вопрос: а разве поза декабристов желябовых, перовских, Каляевых и им под[обных] не красивее до несоизмеримости позы этих генералов, рассчитывавших, без сомнения, на гуманность нашего Времен[ного] правительства, поспешившего уничтожить смертную казнь для подлецов! […]

7 апреля. Ночью шел снег. С утра разведрилось.

На позициях все так же тихо. Понемногу начинаем подготовляться к движению на Коломыю, но дойдем ли мы туда и как долго придется постоять людям в резерве — одному Господу Богу известно!

Протянутая нашей социал-демократией рука примирения немецким «товарищам» до сего времени остается не пожатой и висящей в воздухе! Удивительно, что немецкий народ так крепко связан чарами покорности своему кайзеру!

Зашел к «комкору» и, увидевши, что он перелистывает как будто какой-то иллюстрированный журнал, спросил его, что это, не «Сатирикон»? Он, рассмеявшись, ответил, что рассматриваемый им «Альбом войны» (где так картинно фигурировали многие из высочайших недорослей во главе с «батюшкой»-помазанником Божиим!) можно-де теперь, пожалуй, смело назвать «Сатириконом», и как на особенно комичную фигуру указал на «помазанника» с бессмысленно-алкогольным выражением физиономии.

Газеты пестрят списками обнаруживаемых провокаторов, стоявших часто во главе самых крайних партий. Боже ты мой, какой ужасный кошмар являла собой эта поистине дьявольская кухня проклятого самодержавия! […] […]

12 апреля. […] Взбаламутился целый океан людских страстей; от одного только прочтения газетных сообщений о всевозможных собраниях и съездах — голова кружится. Открылись шлюзы веками придушенных чувств, мыслей, желаний. Идут съезды — Пироговский, крестьянский, солдатский, рабочий, трудовой, женский, учительский, Союза городов, кооперативный, украинский и проч., и проч. Все хотят «самоопределиться», сорганизоваться, обавтономиться. Украинцы, а за ними, вероятно, и другие народности уже требуют, ч[то]б[ы] у них было свое войско, кавказцы — свое, сибирцы — тоже, и т.д. Да Боже ты мой, как бы Россия не обратилась в мелкие отдельные удельные княжества под громким титулом Федеративной Всероссийской Демократической Республики! Для государственности российской я вижу только почти одни центробежные устремления, картину усилий друг от друга побольше обособиться и отъединиться; а сколько теперь позапряталось в людских душах злобы, ненависти взаимной… Кто раньше был в угнетении, теперь норовит в свое прежнее положение поставить своего ex-угнетателя, ч[то]б[ы] выместить на нем все свои обиды и оскорбления. Боюсь, как бы в конце концов не пришлось обращаться опять к призванию варягов ^[911]. Уж больно много у нас еще дикости и невежества, порывистости, невыдержанности, необдуманности… Взвившись уж очень высоко, как бы не сесть потом очень низко… А всеобщее избирательное право (тайное, прямое, равное…) достаточно ли гарантирует правильность представительства? Будет ли справедливым, ч[то]б[ы] равные голоса имели как идиоты, так и люди высокого развития? […]

15 апреля. […] Возмутительно поведение прибывшего в Россию эмигранта Ленина ^[912], «коммуниста-блинкиста», «анархо-синдикалиста эвристического толка», как его квалифицируют. Не из провокаторов ли он?