Тайны Шлиссельбургской крепости - читать онлайн книгу. Автор: Николай Коняев cтр.№ 46

Так что и тут, как всему свету известно, не кучка гвардейских офицеров низложила незаконно назначенного императором двухмесячного младенца, а сам «совет Божий».

И не бесцельно ведь так «дщерь Петрова» получила «Скипетр законнонаследный», а для того, чтобы по ее указу привезли в Петербург 14-летнею Софью-Августу-Фредерику принцессу Ангальт-Цербстскую, чтобы, превратившись в Екатерину, она была возведена на трон по единодушному желанию народа и по «благоволению Божию».

1

Можно говорить о зеркальном отражении правления Петра I и Екатерины I в царствованиях Петра III и Екатерины II.

Петр — Великий и Екатерина — Великая.

Можно долго рассуждать о грандиозных успехах, достигнутых Петром I и Екатериной II в военном и государственном строительстве. Успехи эти, действительно, неоспоримы, и весь вопрос только в цене, которой были оплачены они.

И, конечно, цели…

Никак не списать на ошибки ту жесткую и продуманную систему, с помощью которой Петру I удалось нанести сокрушительный удар по национальному самосознанию. Порабощение и унижение Русской Православной Церкви; жесточайшие расправы над всеми, кто выказывал малейшее уважение к русской старине; злобное преследование русской одежды; окончательное закрепощение русских крестьян…

А в противовес — неумеренное и зачастую незаслуженное возвышение иноплеменного сброда, хлынувшего со всех сторон в Россию, обезьянье копирование заграничных манер и обычаев. Всё это привело к тому, что в общественном сознании укрепилась мысль о предпочтительности всего иностранного, о бесконечной и дремучей отсталости всего русского. Быть русским стало не только невыгодно, но как бы и не совсем культурно…

Любопытно, что петровское и екатерининское дворянство отличалось не только обезьяним стремлением копировать заграничные наряды и повадки, но и крайне своеобычными, невозможными в прежней Руси, монархическими убеждениями.

Пока первые Романовы с деспотической решительностью оформляли и охраняли на территории подвластной им страны рабовладельческие отношения, дворянство охотно поддерживало и защищало неограниченный абсолютизм Романовых. Яркий пример этому — события 25 февраля 1730 года, когда по просьбе дворянства были уничтожены кондиции, ограничивавшие самовластие Анны Иоанновны, и она стала самодержавной государыней.

Правда, как только государи делали попытки ограничить рабовладельцев-дворян и ввести их в рамки более цивилизованных отношений, дворянство наше, до этого поддерживавшее и защищавшее неограниченный абсолютизм Романовых, тут же забывало и о скипетре законнонаследном, и о верноподданническом долге, и легко могло пойти на дворцовый переворот или даже убийство монарха.

В этом заключалось отличие дворян от простого русского народа, почитавшего своих монархов как помазанников Божиих.

Разумеется, были и среди дворян исключения, но для дворянской верхушки, прошедшей через гвардейские полки, самовластие государей как-то естественно «ограничивалось удавкою»…

Екатерина II потому и удержалась на троне, что не только сумела разгадать своеобычность монархических предпочтений российского дворянства, но, подчинившись им, узаконила их, и в результате обрела ту силу, которую не могла дать ей никакая династическая интрига.

Она стала Великой, потому что при ней окончательно сформировалась воистину небывалая в истории рабовладельческая империя, где в рабстве оказалась большая часть государствообразующего этноса, несшего при этом — такого уж точно нигде не бывало! — и военные обязанности, связанные с защитой государства.

Беззаконно возведенная на престол гвардейскими полками, Екатерина II на дворянство и опиралась, и, даруя ему все новые привилегии, только еще сильнее увеличивала разрыв между высшими слоями общества и народными массами.

В екатерининскую эпоху разрыв между порабощенным русским народом и денационализированной аристократией вышел за границы материальных отношений и захватил и духовную сферу.

Не случайно именно Екатерина II провела секуляризацию церковных земель, и именно при ее правлении сословие священников оказалось оттеснено на самое социальное дно, где обремененный семьей, полуголодный сельский батюшка стал такой же типичной приметой русской жизни, как и утопающий в роскоши екатерининский вельможа…

Уже в 1762 году, едва взойдя на престол, Екатерина II обязала крестьян предъявлять увольнительное разрешение от помещиков при записи в купцы, а через пять лет, 22 августа 1767 года, издала указ, согласно которому русские крестьяне, осмеливающиеся подавать жалобы на своих владельцев, подлежали вечной ссылке на каторжные работы в Нерчинск.

Этот указ окончательно отделил русское крестьянство от государства, которое называется Российской империей, и русский народ ответил на него крестьянской войной, целью которой было восстановление подлинной монархии, освященной Божией Волей, а не дворянской гвардией.

Крестьянская война Емельяна Пугачева стала прямым следствием совершившегося разрыва единой русской нации на подлое и благородное сословия.

И не случайно в этой войне Емельян Пугачев выдавал себя за Петра III.

Историки, сравнивающие Екатерину II и Петра III, редко расходятся в оценке этих исторических персонажей. Разумеется, Екатерина II предпочтительней, она умнее и тоньше, но — об этом «но» обыкновенно забывают! — не Екатерина II была Помазанником Божиим, а Петр III…

Что с того, будто Екатерина II несравненно лучшая правительница, нежели Петр III? Так считаем мы, и считаем по своему человеческому пониманию, а по Божьему? Великая самонадеянность полагать, что наши соображения сходны с Божией Волей и Божиим Замыслом.

Да, велики свершения Екатерины II…

Но бесспорно ведь и то, что если бы не было ее великого своеволия, совершенного при безусловной поддержке дворян-рабовладельцев, кто знает, может быть, и не было бы такой жестокости по отношению к дворянству и царскому дому в 1917 году…

Как это ни парадоксально, но столь стремительное распространение восстания Емельяна Пугачева доказывало, что русский народ сохранял верность монарху, пусть и убитому уже…

«Что мешало в послепетровские времена вернуться к едва протекшим временам? — задавался вопросом А.И. Герцен. — Всё петербургское устройство висело на нитке. Пьяные и развратные женщины, тупоумные принцы, едва умевшие говорить по-русски, немки и дети садились на престол, сходили с престола, горсть интриганов и кондотьеров заведовала государством.

Одна партия сбрасывает другую, пользуясь тем, что новый порядок не успевал обжиться, но кто бы ни одолевал, до петровских оснований никто не касался, а все принимали их — Меньшиков и Бирон, Миних и сами Долгорукие, хотевшие ограничить императорскую власть не в самом же деле прежней боярской думой. Елизавета и Екатерина льстят православию, льстят народности для того, чтобы захватить трон, но, усевшись на нем, они продолжают его путь. Екатерина II — больше, нежели кто-нибудь».