Клады Отечественной войны - читать онлайн книгу. Автор: Александр Косарев cтр.№ 97

Реакция властей, как вы сами понимаете, была мгновенной. Жандармы не только взяли под стражу Ковалевского, но и при стечении самых важных городских чиновников служащие местного околотка повели его к указанной им во время допросов реке, чтобы тот непосредственно и точно показал им, где конкретно лежат утаённые денежки. Что было делать бедному поляку? Он явно никак не ожидал такого развития событий. Вы поставьте-ка себя на его место. Не успел он заикнуться своему же соплеменнику о богатейшем кладе, который при благоприятных обстоятельствах обогатил бы их обоих несказанно, как тут же оказался под арестом. Что теперь делать, как доверять людям? Единственно, что Ковалевский мог предпринять при столь неблагоприятном зигзаге фортуны, так это нарочно и преднамеренно указать совершенно не на то заветное место, а на иное, наверняка довольно далеко отстоящее от истинного тайника. Возможно, что на первом же допросе он поведал жандармам, что сокровища действительно были спрятаны им вблизи от города, но озвучил при этом название совершенно иной речки, нежели на самом деле. При этом он руководствовался элементарным желанием любой ценой уберечь ценности от разграбления посторонними. Для этого он спешно выбрал в качестве дублирующего ориентира какое-нибудь знакомое местечко, мимо которого он часто проходил во время прогулок по городу.

Этому обману неожиданно помогало то обстоятельство, что уже началась суровая русская зима. Земля успела основательно промёрзнуть, что радикально и объективно осложнило двум польским землекопам их многотрудную работу. Поковырявшись для вида часочек вблизи какого-то моста, Ковалевский сказал наблюдавшим за ним чиновникам, что пробиться через мёрзлую почву нет никакой возможности. Его поддержал и взмыленный от интенсивной работы кайлом Петрашкевич, который был явно уверен в том, что они копают в нужном месте. Ведь в предварительном разговоре с ним Ковалевский наверняка не сообщил тому точного места залегания клада, а дал лишь общее словесное описание заветного места.

Что было делать российским чиновникам? Разглашать тайну и подвергать опасности хищения государственные деньги им не хотелось, и поэтому они поставили на мосту через реку часового и стали с нетерпением ожидать весны. Почва должна была отогреться и позволить добраться до бочонков. Но, по моим здравым рассуждениям, они ничего не должны были найти. Поляк, уже мысленно перебиравший сверкающие червонцы в своих, и только своих, карманах, не мог допустить и мысли о том, что золото захватят враги, с которыми он всего несколько лет назад воевал не за живот, а за жизнь. Однако, понуждаемый перепуганным Петрашкевичем (который надо думать поручился за него перед губернским руководством), он написал покаянную бумагу, в которой клятвенно уверял, что это то самое место и есть и как только придёт весеннее тепло...

Ага, придёт, как же! Злейший враг России, Ковалевский только прикидывался покорной овечкой и готов был подписать какие угодно докладные и протоколы, лишь бы сбить с толку незваных компаньонов из департамента полиции. К тому же и писал-то не он, а приставленный к нему городским стряпчим писец. Мне даже кажется, что именно Ковалевский, притворно заботясь о сохранности клада, как бы между прочим посоветовал городскому приставу выставить на мосту часовых. А потом со злорадством смотрел, как те всю зиму ёжатся на ледяном ветру, охраняя совершенно пустое место. Это нам только кажется, что два века назад люди были иные, простые, доверчивые и наивные. Нет, и тогда в людских сердцах бушевали настоящие шекспировские страсти, заставляя их совершать поистине головокружительные поступки и затевать совершенно невообразимые авантюры. Но давайте продолжим наше исследование и посмотрим, куда приведёт нас архивное дело № 1637. Вот что написано в последней официальной бумаге, окончательно ставящей в данном деле все точки над «i».

«Вашему Императорскому величеству имел я счастье докладывать по донесению Смоленского Гражданского Губернатора о сокрытых якобы французами у города Смоленска двух бочонков золотой монеты.

Он доносит ныне, что к открытию оной сделаны были поиски при назначенном от Министра Финансов Чиновнике, при Краснинском Предводителе Дворянства, уездном Судье и других Чиновниках, но обозначенных бочонков не найдено.

Объявивший о сём Польский Дворянин Коновалевский, решительно утверждавший о непременном отыскании сокрытых сумм, потерял в том надежду и в новом взятом с него допросе показал, что из четырёх человек, участвовавших в зарытии, двое при нём убиты, а остальные два взяты были вместе с ним в плен и где находятся, не знает».

А что ещё мог сказать Ковалевский в своё оправдание? Разумеется, он теперь и подавно не мог сознаться в том, что заведомо указал неверное место для поисков и раскопок. Он отчётливо понимал, что ему точно не сносить головы за столь наглый обман. И понятно, что во время последующих за неудачей допросов поляк стал валить вину на бывших соратников, которые вместе с ним зарывали тяжеленные бочонки. Сколько их было в действительности? Трое или четверо, не суть важно. Он утверждал, что два человека из этой бригады были якобы взяты в плен. Проверить же такое утверждение на тот момент было совершенно невозможно. Следовательно, можно уверенно утверждать, что Ковалевский до конца предпринимал все доступные ему способы защиты. Т.е., с одной стороны, он продолжал утверждать, что золото было зарыто именно в указанном им месте, а с другой стороны — прозрачно намекал на то, что его могли опередить возможные конкуренты.

Он, несомненно, врал. Он врал всем подряд. Он ни при каких условиях не мог сказать правду. Ведь эта правда была из разряда тех простых истин, которые убивают. И где бы в последующее время ни оказался этот Царства Польского дворянин, он наверняка не смог впоследствии осуществить свой коварный план, поскольку, засветившись на самом высоком уровне, весь остаток жизни был вынужден ощущать на своей спине недремлющее «око государево».

Жаль, что российские чиновники в то время были не столь сведущи в кладоискательском промысле, как об этом известно теперь мне. Уличить Ковалевского во лжи было совсем несложно и тогда. Достаточно было внимательно изучить предложенную им для раскопок площадку. Если там ранее покопались конкуренты, то неизбежно этот факт можно было установить по следам, которые обязательно оставляют все копатели без исключения. Но если земля была не тронута на всю глубину шурфа, то там явно никто и никогда не копался. А это значит, что бочонки в данном месте никогда не закапывали и затем не раскапывали. И, следовательно, поляк просто нагло врал всем в глаза.

— А что же золото? — наверняка спросите вы. — С ним-то что стало?

— Ничего с ним не стало, — отвечу я. — Скорее всего, оно так и лежит где-то в окрестностях города Красного, ничем не выдавая своего присутствия.

— Но при чём же здесь какая-то деревня Гребени? — продолжите вы свои вопросы. — Почему поисковик П. из Северной столицы вдруг решил, что искать данные бочонки следует именно в окрестностях именно этой деревни?

Вопрос резонный и умный. Давайте вернёмся несколько ближе к началу нашего разговора и осветим этот тёмный момент кладоискательской деятельности, до сего момента скрытый от широкой общественности. Собственно, П. посчитал прозвучавшее в одном из документов слово «Гребли» за название некоего населённого пункта, расположенного вблизи города Красный. Вот этот абзац: