Клады Отечественной войны - читать онлайн книгу. Автор: Александр Косарев cтр.№ 34

Ночные бивуаки, особенно для крупных войсковых колонн, устраивались там, где рос лес и неподалёку был водоём (река или озеро), который мог утолить жажду как людей, так и лошадей. Соответственно, наиболее удобно для отступающих было прятать вывезенные из Москвы ценности именно на ночных привалах. И мне, прежде чем отправляться в путь, следовало выявить вблизи Гжатска те участки, на которых наверняка останавливались французские обозы. Судя по карте и воспоминаниям очевидцев, таких удобных мест было всего два. На участке деревня Ивашково — Гжатск самым привлекательным был обширный полигон вблизи моста через небольшую реку Алёшня. Широкие и ровные луговые пространства, ограниченные с одной стороны самой рекой, а с другой обширным вековым лесом, как нельзя лучше подходили для армейского бивуака. И действительно, вскоре удалось выяснить, что именно в данном лесу останавливались полки «молодой гвардии», итальянской гвардии, а на следующий день и корпус вице-короля.

Сержант «молодой гвардии» Бургонь, ночевавший как раз в данном лесу, утром двинулся в очередной поход и видел всё, что творилось на дороге после Гжатска. Он пишет: «Дорога от Гжатска была вся усеяна цен-ными предметами, картинами, канделябрами и множеством книг, переплетённых в красный сафьян с золотым обрезом. Повозки, нагруженные московской добычей, тащились с трудом, многие оказались сломанными, а с других возницы, опасаясь, чтобы они не сломались, спешили сбросить лишнюю кладь».

Соответственно, было решено начать обследование именно с участка, прилегающего к западному берегу реки Алёшни. Конечно, это расходилось с указанием из письма (по поводу реки Гжать), но поскольку обе эти реки текут в одном направлении и недалеко друг от друга, то вполне возможна некоторая путаница в описании старых событий. Больше мучил другой вопрос — где же именно отступающие могли закопать оставляемые ценности? На первый взгляд, многочисленные обозы запросто могли располагаться по обе стороны дороги и их владельцы имели возможность прятать всё, что заблагорассудится на весьма обширных луговых пространствах, не говоря уж о ещё более обширных лесах. Пришлось пешком обойти всю пространную луговину как справа от дороги, так и слева от неё. Прежде всего, нас интересовали заметные ямы, расположенные не далее сотни шагов от речного берега.

Справа от дороги Ивашково — Гагарин ничего подобного отыскать не удалось, зато слева от неё нас ожидал весьма приятный сюрприз. Почти от самой дороги строго на юг уходила узкая кинжалообразная рощица, как нельзя лучше приспособленная для устройства захоронений любого рода. Кроме указанных в письме примет Второй мировой войны (цепочка немецких окопов) рощица была изрыта и множеством прочих ям, и к тому же среди растущих в ней деревьев многие были поражены молниями.

Здесь мне просто необходимо сделать некое лирическое отступление и рассказать о крайне важном факторе обнаружения в лесах следов от ударов молний для успешной работы поисковика-кладоискателя. Для обычных людей грозовые молнии несут только непосредственную опасность для жизни, особенно если человек оказался во время грозы на открытом пространстве.

Для людей же нашей профессии многочисленные попадания молний в определённый регион леса говорят о том, что в данном месте следует обязательно произвести приборную разведку. Дело в том, что большие массы легко окисляющейся меди, бронзы, а также и более благородных металлов, сосредоточенные в одной точке, создают настоящую приманку для «небесного огня». Легко разносящиеся грунтовыми водами ионы солей меди, цинка и серебра, а также окислы некоторых металлов, втягиваются древесными корнями и создают в земле область высокой электропроводности. А линейные, грозовые молнии весьма и весьма падки на такие места. Только не следует думать, что молния попадает точно в место захоронения самого клада, и сразу же бежать домой за мешком и лопатой. Практика показывает, что здесь легко ошибиться. Грунтовые воды весьма причудливо перемещают зоны хорошей электропроводности, зачастую удаляя их от места закладки ценностей на многие десятки метров. И, кстати сказать, эти зоны продолжают существовать ещё много лет после того, как клад или что-то на него похожее из этого места извлекают.

Поэтому всем заинтересовавшимся данным абзацем читателям, могу дать вот какой дельный совет. Если в лесу, парке или саду вы нашли поваленное молнией дерево (либо несколько деревьев), то вначале внимательно осмотрите прилегающую местность. Если в радиусе 50 метров от обожжённого обломка нет старых подозрительного вида ям или траншей, то смело обращайтесь за содействием к специалистам по поисковым делам, для инструментального поиска. При этом вам не стоит самим идти в магазин за металлодетектором. Такого рода клады (или залежи цветного металла) как правило, располагаются гораздо глубже тех слоёв почвы, которые металлодетектор в состоянии проконтролировать.

Итак, после изучения всего комплекса характерных примет нам стало ясно, что мы вышли именно в тот район, о котором шла речь в письме. Все признаки указывали на то, что именно в этом месте произошли события, связанные с захоронением первых крупных наполеоновских кладов. Близость к узкому окончанию рощи крутого речного изгиба, наличие нескольких окопов, равно как и большого количества явно невоенного предназначения ям, вкупе со значительным числом поражённых молниями деревьев, однозначно указывало на явную необычность данного участка рощи, отделённого от остального лесного массива небольшим овражком.

Мы тщательно прозвонили всю рощу из конца в конец, и только в конце работы поняли, что все наполеоновские захоронения в ней были сделаны в её самом дальнем от шоссе конце. Естественно, всё же прятать что-то ценное люди предпочитают подальше от посторонних глаз, т.е. от основной дороги. Но, конечно, все интересные полигоны вблизи Гагарина изучить не удалось. А было бы интересно прочесать и сосновый бор на противоположной стороне дороги, и место, где ночевал корпус вестфальцев, да и много что ещё, но... увы, на всё прочее не было ни сил, ни времени, ни денег.

30 октября

«В течение 2-х суток (29 и 30-е) я не видел никого из моих людей. Я остался без шубы и не могу заснуть — 4 градуса мороза. Если мёрзнешь всю ночь, утром чувствуешь себя не весьма хорошо. Мы говорим о наших зимних квартирах; предполагаем устроить их на Днепре (Смоленск), или Двине (Витебск)».

«В Гжатск прибыл курьер от короля из Штутгарта, он привёз для корпуса маршала Нея много денег, орденов, серебряных медалей и почётных сабель, для раздачи офицерам и солдатам».

Раздачи «подарков», скорее всего, не произошло, поскольку уже было не до наград и веселья. Всё привезённое, скорее всего, было тут же зарыто в землю при выходе из города, т.е. вблизи Малой Гжати.

«Обозы Вице-короля и его гвардия утром проходили по Бородинскому полю. Вечером Вице-король расположился между Колоцким монастырём и Прокофьевым».

«В Гжатске оставались до полудня. В полдень император требует своих лошадей и останавливается за городом на 2 часа, чтобы пропустить мимо себя войска и обозы. Из-за шедшего ночью мокрого снега дороги испортились, повозки, нагруженные добычей, тащились с трудом. В тот день армия побросала повозки и фургоны разного рода, так как бывшие в запряжке лошади, изнурённые голодом и трудностью дороги, покрытой гололедицей, не могли продвигаться далее. Дорога от Гжатска, до самой Вязьмы была усеяна ценными предметами: картинами, канделябрами и множеством книг, переплетённых в красный сафьян. Особенно вязкая дорога была у Царёва Займища, где дорога шла по плотине.