– Проиграть, – онемевшими губами пробормотал он. Странник вопросительно поднял брови. – Сдаться.
Генри резко втянул воздух сквозь сжатые зубы. Мысль, которая пришла ему в голову, казалась огромной и прекрасной, но радоваться было рано: для начала нужно кое с кем договориться.
«Мне нужна твоя помощь, – подумал он. – Я не справлюсь без тебя».
Огонь, как обычно, понял его идею еще до того, как Генри успел облечь ее в слова.
«Ты что, издеваешься? – прошипел он. – И не проси».
«Мы с тобой – единственные, кто может всех спасти. Ты – единственный. А я тебе помогу».
«Очень мило, но какой мне смысл это делать? Жертвовать собой, знаешь ли, не в моей природе».
Генри улыбнулся, не открывая глаз:
«Откуда тебе знать? Тебя всю жизнь ненавидели, а теперь ты можешь стать героем, самым великим из всех, и заодно станешь сильнее, чем когда-либо был. По-моему, неплохо».
Огонь долго молчал.
«Ты ведь обещал, – пробормотал он наконец. – Обещал, что придумаешь способ выиграть и спасти нас».
«Прости меня. Нет такого способа, но мы можем проиграть так шикарно, как никто еще не проигрывал. Мне не справиться без тебя».
Огонь вздохнул, и этот теплый, щекочущий вздох прокатился по всему телу.
«Я даже не уверен, что после такого не сдохну окончательно. В смысле, что смогу возродиться в следующий раз. Но знаешь, все это было так скучно каждый раз: ненависть, страх, борьба, смерть. Никто не заходил так далеко. Угораздило же с тобой связаться. – Он помолчал. – Ой, да пошло оно все, давай это сделаем. Это была интересная жизнь. В кои-то веки».
Генри улыбнулся. Его душили слезы, но он держал их в себе, держал изо всех сил.
«Эй. Спасибо, что ты со мной. Я рад, правда. Не у каждого есть настолько близкий друг, а?» – Он постучал себя по груди, и огонь засмеялся: оценил шутку.
Открыв глаза, Генри натолкнулся на взгляд Странника: тот покачивал головой, будто поверить не мог в то, что видит.
– Поразительно, – пробормотал он и вдруг положил ладонь Генри на голову. – Как же я люблю таких, как ты: бойцы до последней капли крови. Ты ее создал. Возможность. Из тьмы вытащил. Знаешь, я понимаю, отчего Перси так тебя полюбил. Ты такой же, как он: сама жизнь.
– От тебя это особенно приятно слышать, – ответил Генри, и Странник засмеялся беззаботным, легким смехом совсем молодого человека.
– Смотри-ка, и чувство юмора себе завел. – Он погладил Генри по голове, по-прежнему не обжигаясь: похоже, смерть ожогом не напугаешь. – Ну, вперед. Тебе пора догонять друзей.
– Зачем? – вытаращился Генри. – Я сам могу все сделать.
– Можешь. Но не обязан.
– Не ты ли говорил, что великие должны быть одни? – Генри сказал это в шутку, но Странник вполне серьезно покачал головой:
– Я и так вижу перед собой великого человека. Урок усвоен: ты узнал самого себя и не боишься быть один. Но твой брат прав: ты делаешь других хорошими людьми. Встреча с тобой меняла всех, но теперь для них, как видишь, не проблема сжечь врага – и, заметь, их не остановило то, что в доме был неучтенный человек: ты. Это теперь финальная версия реальности, и такими они и останутся: избалованный принц, мелкий жулик и человек, который предал брата. Подари им маленькое приключение напоследок. Нет на этом свете сейчас более безопасного места, чем рядом с тобой.
– Они не захотят.
– Позволь напомнить: вы все те же, кто нравился друг другу раньше, а людей связывают не только воспоминания. И даже если они вдруг погибнут в этом путешествии – чего ты не допустишь, если я тебя хоть немного знаю, – они погибнут, спасая королевство. Ты был не прав, Генри: есть большая разница в том, как умереть.
Генри медленно выдохнул и поднялся. Он был готов, только кое-что мучило его, ввинчивалось в его сердце, как игла.
– Они ведь даже не вспомнят, кто я. И никаких легенд обо мне не будет.
– О, не пади жертвой гордыни. Не обо всех героях сочиняют легенды, – ласково сказал Странник. – Смысл жизни не в том, чтобы тебя помнили.
– А в чем? В чем?
В самом путешествии, конечно. – Странник вдруг приложился губами к его лбу. – Вперед. У тебя почти четыре часа, в умелых руках это немало. А еще на твоей стороне смерть, дар огня и Хью, который все еще где-то там, похороненный под грудами золота. Умеешь ты находить неожиданных друзей.
Генри хмыкнул и бросился вниз по склону, не прощаясь. Он знал, что они еще увидятся.
Печальная, крепко сбитая группа из людей и одного волшебника далеко уйти не успела: они выбивались из сил, перебираясь через упавшие деревья, а Генри тратить на это время не стал: он побежал прямо по лежащим стволам, перепрыгивая с одного на другой: спасибо отцу, который учил его держать равновесие на узких бревнах. Генри в детстве ревел и боялся переходить ручьи вот так, а отец говорил: «Что, если однажды это тебе жизнь спасет?»
Ну вот и пригодилось: десять минут спустя он уже нагнал остальных. Увидев его, они заметались, не зная, бежать или прятаться, – и, пока они топтались и спорили, Генри добежал и спрыгнул на землю.
– Мне нужна ваша помощь, – сказал он.
На этот раз слюны на подбородке у него точно не было, тело слушалось отлично, но все равно на него посмотрели, как на сумасшедшего: видимо, дело было в его горящих воодушевлением глазах.
– Я знаю, где Хью. Вы пойдете со мной, мы выиграем и все исправим. Жизнь продолжается, – проговорил Генри. – Хотите совершить подвиг?
Никто не хотел – все прижались друг к другу, раз уж не вышло скрыться.
– Сван, он тебя любит, уж как может. Плохо, что вы так расстались, – продолжал Генри. – Эдвард, ты вернешься во дворец героем. И заплатишь Джетту десять золотых монет. Ровно десять, запомнишь? Он тоже с нами идет. – Эдвард побагровел и открыл рот, но Генри не стал его слушать. – Алфорд, ты переместишь посланников в столицу – у них семьи, пусть детей своих успокоят. А потом отправляйся к себе домой, отдохни, выпей чаю. Как сказал один мой друг, «увидимся на другой стороне беды».
– Вдруг он вас убьет? Что тогда его величество скажет? – шепотом спросил один из посланников у Эдварда.
– А вы взгляните вокруг, – посоветовал Генри. – Какой мне смысл убивать тех, кто и так умрет через пару часов?
– Нет уж, извини, приятель, – резко сказал Джетт. – Не доверяю я тебе, да и приключений с меня хватило.
Эдвард, кажется, был с ним согласен, и на секунду Генри охватило отчаяние, а потом он сообразил, что надо сделать. Мысль была такая глупая и прекрасная, что он едва не рассмеялся.
«Эй, можешь кое-кого сюда перенести?» – подумал он, не сомневаясь, что Странник неподалеку и слышит его.
Тот услышал: через несколько секунд появился перед ними, крепко держа за руку кого-то брыкающегося, рычащего и тоже одетого в плащ с низко надвинутым капюшоном.