Да, я знал их всех. Сюда явились именно те женщины, ради которых я пришел. Те, которые жили на земле, и при виде их мой дух затрепетал. Неужели они не обнаружат меня? В конце концов, они должны были почувствовать мое присутствие.
Но хотя они стояли в шаге или двух от меня, ничего не произошло. Кажется, они поцеловались и обменялись любезностями о таких вещах, о которых я не имел представления. Их одежды сияли. Я встал, чтобы подойти к ним, но не смог, я хотел заговорить, но не мог, я хотел, чтобы они уловили мои мысли, но и этого не произошло. Все это отскочило от меня, как резиновый мячик.
Они оказались далеко от меня, очень далеко. По моим щекам текли горькие слезы, потому что я был так близко и так далеко, неистовая ярость бушевала в моем сердце. Мне казалось, что они чувствовали это, или я все это придумал? В любом случае они отступали все дальше и дальше от меня, как будто что-то причиняло им боль. Да, моя любовь не могла настичь их совершенные натуры, но мой гнев ранил их.
Пока я сидел, испытывая горечь разочарования, появился мужчина, по виду очень знатный, в нем я узнал своего отца, он выглядел более молодым и счастливым, чем я его помнил, но все-таки это был именно он. С ним шли другие люди, мужчины и женщины, в которых я узнал своих братьев и сестер, умерших в молодости далеко в Оксфордшире. Я ощутил радость, потому что подумал: они действительно узнали меня и должны поприветствовать, ведь голос крови должен был остаться…
Но этого не случилось. Они разговаривали, обменивались репликами, но не со мной. Я улавливал что-то переходившее от моего отца к ним. Это были некие мысли насчет того, что привело их всех сюда, ответ был неожиданным: они должны были встретить кого-то, кто придет издалека и будет выглядеть одиноким и неприветливым. Затем мой отец сказал, что он не видит и не чувствует этого пришельца, хотя это может быть не так, поскольку его миссией было встретить этого человека.
Неожиданно все исчезли, и цветущая долина опустела, к счастью для меня, сидящего на камне, похожем на рубин, и роняющего слезы стыда, которые исходили из моей души.
Так я просидел достаточно долго, пока не почувствовал, что кто-то появился поодаль. Темная и прекрасная фигура в богатой, но варварской одежде. Она быстро подошла ко мне, как копье, пущенное издалека, и я узнал в ней женщину королевской крови, дикарку, которую на земле называли Мамина, Завывающий ветер. Более того, она двинулась ко мне, хотя не могла меня видеть.
– Ты здесь, Бодрствующий в ночи, глядишь на свет? – Она спросила или подумала, я не знаю, но слова звучали на зулусском языке. – О, – продолжала она, – я знаю, что ты здесь, на расстоянии тысяч миль отсюда я почувствовала твое присутствие и прибыла сюда, чтобы поприветствовать тебя, хотя я должна заплатить за это рабством. Как здесь оказались те, кого ты искал? Пожали ли они руки, поцеловали тебя? Или они убежали, потому что на моих руках и губах запах земли?
Я отвечал, что они так и не появились, узнав, что я здесь.
– Они не ведают, потому что их любовь достаточно велика, потому что они слишком хороши для любви. Но я грешница, я знаю это хорошо, и я здесь и готова страдать за тебя и найти место, где нет бури. Забудь их и пойдем со мной править, я еще королева в своем доме, который ты разделишь со мной. Мы будем жить роскошно, и когда придет наш час, мы проживем свою жизнь достойно.
Прежде чем я смог ответить, какая-то сила схватила это прекрасное создание и унесла его. Женщина исчезла, оставив на прощание лишь слова:
– Прощай, но ненадолго, и всегда помни, что Мамина, Завывающий ветер, всего лишь грешная женщина – женщина, которая любит, она нашла тебя там, где все остальные забыли про тебя. О Макумазан, взгляни на меня в ночи, и тогда ты найдешь меня, Дитя Бури, снова и снова.
Она ушла, и я опять оказался в полном одиночестве на этом рубиновом камне, глядя на бриллиантовые цветы, и пылающие деревья, и журчащие огненные воды ручья. Я гадал, что за смысл во всем этом, и почему я был оставлен всеми, даже дикаркой, и как она смогла найти меня, чего никто не мог сделать? Да, она дала мне ответ, потому что была «грешной женщиной с женской любовью», в то время как другие относились иначе.
Я погрузился в размышления в этом пылающем мире, столь враждебном, в котором я оказался нежеланным и ненайденным. И все равно хорошо, что так случилось.
Тут в воду прыгнула собака и поплыла ко мне. Взглянув на пса, я узнал его. Это был полукровка, наполовину спаниель и наполовину бультерьер, верный друг дней моей молодости. Однажды я свалился с лошади в поле и на меня напал бешеный бык. Пес бросился на него и был поднят на рога, я же успел перезарядить ружье и выстрелить. Бедный пес отдал за меня свою жизнь. Он умер растерзанным, но лизал мою руку, забыв о своей агонии. Эта собака, по имени Смут, казалось, плыла через поток огня. Она выбралась на ближний берег, понюхала землю, побежала к моему камню и уставилась на него, скуля и принюхиваясь.
Наконец она, кажется, увидела или почувствовала меня, потому что встала на задние лапы и начала лизать мое лицо, тявкая с сумасшедшей радостью. Я видел это, но услышать не мог. Я упал, обливаясь слезами, хотел схватить собаку в объятия и целовать это верное создание. Но и этого я сделать не мог, потому что, как и я, она была всего лишь тенью…
Затем внезапно все растворилось в потоках цветного огня, и я полетел в бесконечную пропасть темноты.
Конечно, Айша говорила со мной! Что она говорила? Я не мог понять ее слов, но я поймал ее смех и узнал ее манеру насмехаться надо мной. Мои ресницы опустились, как будто я заснул, их трудно было поднять. В конце концов они открылись, и я увидел Айшу, сидевшую передо мной на своем стуле, и я заметил: с ее прекрасного лица была снята вуаль. Я оглянулся вокруг, ища Умслопогаса и Ханса. Однако их не было, поскольку в ином случае Айша не открыла бы свое лицо. Мы были совсем одни.
– Ты совершил свое путешествие, Аллан, – сказала она. – И должен мне рассказать о том, что ты там видел. Ты рад теперь увидеть после компании духов обычную смертную женщину из плоти и крови? Подойди, сядь рядом и расскажи мне, как все было.
– Где остальные? – спросил я и медленно поднялся. Моя голова кружилась, и ноги не слушались.
– Иди, Аллан, ты человек, который видел много привидений, что тоже бывает не с каждым. Подойди, выпей и будь мужчиной еще раз. Выпей это для меня, чей дар и сила привели тебя из тех земель, по которым никогда не ступала нога человека. – Она взяла чашу странной формы со стола, который стоял рядом с ней, и протянула ее мне.
Я выпил до последней капли, не зная и не заботясь о том, вино это или яд, потому что мое сердце было в отчаянии от своего падения, а мой дух был разрушен под весом своего великого предательства. Мне кажется, что это было последнее испытание, потому содержимое чаши пронеслось по моим венам как огонь и вернуло мне мужество и радость жизни.
Я шагнул к ней и встал рядом, снова склонившись так, что мое лицо было рядом с лицом Айши, которая повернулась ко мне. Таким образом я мог изучить ее одухотворенное лицо. Какое-то время она молчала, лишь смотрела на меня сверху вниз и улыбалась, как будто ожидала, когда подействует вино.