– И то верно, – согласился капитан, после того как наскоро оценил на глаз положение обоих кораблей. – И что это значит?
– Я же говорю, сударь, это друзья.
– Друзья? Вы уверены?
– Клянусь честью!
– Можно еще одно слово, сударь?
– К вашим услугам, капитан.
– Так с кем я имею честь говорить?
– Я капитан Дрейф, – просто отрекомендовался незнакомец, как будто столь необычного прозвища было вполне довольно.
– Знаменитый буканьер, чье имя сродни славе Монбара, Лорана и Медвежонка Железная Голова! – воскликнул господин де Лартиг то ли с изумлением, то ли с восхищением.
– О, сударь, – благодушно ответствовал буканьер, – не столь уж я знаменит, как те, кому вы соблаговолили меня уподобить. Куда уж мне до них!
– Не скромничайте, любезный капитан. Пожалуйте вашу руку!
– Держите, сударь. Однако не слишком ли много мне чести?
Капитаны обменялись горячим рукопожатием.
Засим, к всеобщему недоумению, господин де Лартиг приказал дать отбой боевой тревоге, привести все в обычный порядок и оставить на верхней палубе только вахтенных.
Покуда офицеры, так и не уразумевшие причину странного поведения капитана, спешили исполнить его приказы, тот увлек Дрейфа на ют, сказав ему с учтивой улыбкой:
– Как видите, дорогой капитан, я не преминул последовать вашему совету.
– Вы не пожалеете, что оказали мне доверие, господин де Лартиг.
– Так вы меня знаете, сударь?
– Как и ваш доблестный корабль, капитан.
Вестовые господина де Лартига накрыли стол в капитанской каюте, выставив всевозможные прохладительные напитки. Командир корабля с предводителем буканьеров разместились за столом, господин де Лартиг наполнил бокалы, и, сдвинув их, они выпили.
– Вы позволите, капитан? – спросил буканьер, доставая трубку.
– Нисколько не стесняйтесь, капитан. Запах табака не доставляет мне ни малейшего неудобства, напротив, даже нравится.
– Что ж… – проговорил Дрейф.
Он набил трубку, раскурил и тут же почти весь исчез в густом облаке табачного дыма.
– А теперь, капитан, – сказал командир корабля, – давайте, с вашего позволения, продолжим наш разговор с того места, на котором мы остановились.
– Охотно, капитан. Ваше здоровье! Какая прелесть это анжуйское!
– И ваше, капитан! Да вы знаток!
– Немного. Гм!
– Итак, по-моему, вы упомянули об удовольствии, которое намерены мне доставить.
– Вот именно. Пару недель назад господин д’Ожерон, наш губернатор…
– И один из самых добрых моих друзей, – дополнил командир корабля.
– Надеюсь. Так вот, господин д’Ожерон бесцеремонно напросился ко мне на обед в Пор-Марго, что он частенько себе позволяет, желая засвидетельствовать мне свою дружбу. Но в этот раз он руководствовался куда более серьезной причиной. В то утро в порт зашло судно Компании с депешами для губернатора от господина де Кольбера
[21]. Судно шло на всех парусах, ибо депеши были наиважнейшие: в них сообщалось, что король Людовик Четырнадцатый, да хранит его Бог, объявил войну Испании.
– Как! – вскричал командир корабля. – Испании объявлена война?
– Да, сударь, вот уже как два месяца. Впрочем, неудивительно, что вам о том ничего не известно, ведь вы уже с полгода как бороздите здешние воды.
– О боже! Вот так новость! Искренне благодарю вас, капитан.
– Не мне следует адресовать ваши благодарности, капитан, а господину д’Ожерону.
– Но ведь эти вести доставили вы!
– По его приказу. Вот суть дела в двух словах. Господин д’Ожерон, ваш друг, что он успешно доказал в сложившихся обстоятельствах, памятуя о том, что вы находитесь в этих водах, проявил большую озабоченность по отношению к вам, поскольку в проливах Мексиканского залива так и шныряют испанские крейсера. А посему важно было предостеречь вас как можно скорее. К сожалению, сейчас на Санто-Доминго не осталось ни одного корабля: все наши компаньоны вышли в море.
– Положение и правда критическое.
– Господин д’Ожерон тоже так считал, но я успокоил его за пять минут. «У вас нет кораблей, – сказал я ему, – зато у нас остались барки. Готовьте депеши, я выхожу в море нынче же ночью». Губернатор знает меня. Он пожал мне руку, мы обнялись и на том и порешили. Через час я купил пирогу, и вот она уже покачивается у борта вашего корабля. Нанял человек двадцать пять из числа Береговых братьев, старых своих знакомцев, и в тот же вечер, после того как господин д’Ожерон снабдил меня депешами, мы вышли в море, и вот я перед вами.
– Невероятно! – воскликнул командир корабля. – Только буканьеры и способны на такое!
– Полноте, капитан, вы шутите! Просто морская прогулка, – полушутя-полусерьезно сказал буканьер и, улыбнувшись, осушил свой бокал.
– Гм! Ничего себе прогулка! А как же те два корабля?
– Ах да, совсем забыл про них!
– Они-то чьи?
– Один, что поменьше, корабль Вест-Индской компании, шел в Пор-Марго и на траверзе Сен-Кристофера захватил другой, что побольше.
– А тот?
– Тот – испанец.
– Как испанец?
– Ну да. И побольше «Непоколебимого» будет. Этот великолепный корабль только месяцев пять как сошел с верфей Эль-Ферроля. Представляете, капитан, прощаясь с господином д’Ожероном, я сказал: «Не поздоровится первому же гавачо, что попадется мне в когти. Я разменяю его на мою пирогу, будь он хоть о трех палубах». И как в воду глядел!
– Что? Вы захватили этот самый корабль?
– Боже мой, ну да, – невозмутимо ответствовал буканьер.
– С вашим экипажем числом всего-то двадцать пять человек?
– Ну конечно! У меня же не было времени возвращаться за подмогой. Да и испанец вряд ли стал бы меня дожидаться.
– Черт возьми! Это ж переходит все грани возможного!
– Отчего же?
– Так ведь, если не ошибаюсь, на этом корабле семьдесят четыре пушки да восемьсот человек экипажа!
– Ну и что.
– И вы его захватили?
– О чем имею честь вам сообщить.
– Но как вам удалось?
– О, честное слово, капитан, очень просто!
Достойный капитан де Лартиг и сам обожал это выражение – оно не сходило с его уст.
– Раз у вас все так просто, капитан, может, поделитесь своим секретом?