Тринадцатое колено - читать онлайн книгу. Автор: Артур Кестлер cтр.№ 56

Таким образом, идиш веками рос совершенно беспрепятственно, жадно впитывая из социального окружения слова, фразы, идиомы, лучше всего соответствовавшие его назначению «смешанного наречия». Однако в культурном и в социальном отношении в средневековой Польше доминировали немцы. Только они среди прочих иммигрантов превосходили своим экономическим и интеллектуальным влиянием евреев. Мы уже знаем об этом по временам династии Пястов; особенно ярко это проявилось при Казимире Великом, когда делалось все для привлечения иммигрантов, колонизации земель и строительства «современных» городов. О Казимире говорили, что он «принял страну деревянную, а оставил страну каменную». Но эти новые каменные города, такие, как Краков или Львов, были построены немецкими иммигрантами и управлялись ими же, а они руководствовались так называемым Магдебургским правом, предоставлявшим им высокую степень муниципального самоуправления. Считается, что в общей сложности в Польшу переехало не менее 4 миллионов немцев (72; 244), создавших городской средний класс, не существовавший там ранее. Как указал А. Н. Поляк, сравнивая немецкую и хазарскую иммиграцию в Польшу, «правители страны массами ввозили столь необходимых предприимчивых иностранцев и помогали их обустройству в согласии с привычным по немецкому городу или еврейскому местечку образом жизни». (Однако это неявное разделение стало еще меньше, когда еврейские переселенцы, прибывавшие впоследствии, начали селиться в городах, образовывая там свои гетто).

Не только образованная буржуазия, но и священнослужители были в основном немцами – естественное следствие принятия Польшей римско-католического вероисповедания и поворота к западной цивилизации, подобно тому, как на Руси священники после принятия Владимиром греческого православия были преимущественно византийцами. Светская культура развивалась в том же направлении, по следам более опытного западного соседа. Первый польский университет был создан в 1364 г. в Кракове, тогда преимущественно немецком городе ²⁰². Австриец Кучера пишет на эту тему не без высокомерия:

Сказано нескромно, но по существу верно. Вспоминается и высокое уважение к немецкой Kultur среди русских интеллигентов XIX в.

Нетрудно понять, почему хазарская иммиграция, вливавшаяся в средневековую Польшу, была вынуждена учить немецкий – залог преуспеяния. Люди, поддерживавшие тесные контакты с местным населением, были, несомненно, вынуждены овладеть азами польского (или литовского, украинского, словенского) языка; однако немецкий был им совершенно необходим для контакта с городом. При этом у них оставалась синагога и изучение Торы на древнееврейском. Можно себе представить, как ремесленник из местечка, какой-нибудь сапожник или лесоторговец, обращается на ломаном немецком к заказчикам, на ломаном польском к крепостным чужого имения, а дома смешивает наиболее выразительные словечки из обоих этих языков с древнееврейским, изобретая на ходу собственный, приватный язык. Как эта мешанина была обобщена и стандартизована – пускай гадают лингвисты; мы же можем предположить, какие факторы способствовали этому процессу.

Среди более поздних иммигрантов в Польшу присутствовало также, как мы видели, некоторое количество «настоящих» евреев из альпийских областей, из Богемии и с востока Германии. Даже если их было относительно мало, эти немецкоязычные евреи превосходили культурой и ученостью хазар, подобно тому, как немцы превосходили культурой поляков. По аналогии с немецким католическим клиром, еврейские раввины с Запада выступали мощным фактором германизации хазар, чей иудаизм был ревностным, но примитивным. Снова процитируем А.Н. Поляка:

В одном польском раввинском трактате XVII в. высказано благочестивое желание: «Боже, наполни страну мудростью, и пусть все евреи заговорят по-немецки!» (94; гл. IX).

Характерно, что единственным крылом евреев-хазар в Польше, сопротивлявшимся и духовным, и мирским соблазнам, связанным с немецким языком, были караимы, отвергавшие учение раввинов и материальное обогащение. Поэтому они так и не перешли на идиш. Согласно первой общероссийской переписи населения 1897 г., в царской империи (включая, конечно, Польшу) жили 12895 караима. Из них 9666 называли родным языком «турецкий» (т.е., предположительно, изначальный хазарский диалект), 2632 говорили по-русски и всего 383 – на идише.

Однако секта караимов представляет собой, скорее, исключение, чем правило. Обычно иммигрантское население в новой стране за два-три поколения расстается с родным языком и начинает пользоваться языком новой страны ²⁰³. В Америке внуки иммигрантов из Восточной Европы вообще не учатся говорить по-польски или по-украински и считают речь своих бабушек и дедушек комичным лепетом. Трудно понять, как историки умудряются игнорировать реальность миграции хазар в Польшу на том лишь основании, что те по прошествии половины тысячелетия перешли на другой язык!

Кстати, потомки библейских Колен Израилевых являют собой классический пример языковой приспособляемости. Сначала они говорили по-древнееврейски, в вавилонском пленении перешли на халдейский, при Иисусе пользовались арамейским, в Александрии – греческим, в Испании – арабским, а позднее ладино – смесью испанского и древнееврейского, с еврейской письменностью, служившей у сефардов эквивалентом идиша. И так далее. Храня верность своей древней религии, они меняли языки так, как им было удобно. Хазары не были потомками библейских Колен, но, как видим, им тоже был присущ космополитизм и другие социальные характеристики единоверцев.

4

А.Н. Поляк предложил еще одну гипотезу относительно ранних корней языка идиш, заслуживающую упоминания, даже при ее проблематичности. Он полагает, что «ранний идиш зародился в готских районах хазарского Крыма. Тамошние условия жизни не могли не вызвать к жизни сочетание германских и еврейских элементов за сотни лет до появления поселений в Польском и Литовском королевствах» (92; гл. IX).