О Китае - читать онлайн книгу. Автор: Генри Киссинджер cтр.№ 42

Для Мао Цзэдуна жест справедливости был непостижим; он расценивал доверие как лицемерие. В том, что касается Мао, Соединенные Штаты вновь вступали в китайскую гражданскую войну. На следующий день после заявления Трумэна, 28 июня 1950 года, Мао выступил на восьмой сессии Центрального народного правительства с речью, в которой он охарактеризовал американские действия как вторжение в Азию:

«Вторжение США в Азию сможет только поднять широкое и решительное сопротивление народов Азии. Трумэн сказал 5 января, что Соединенные Штаты не вторгнутся на Тайвань. А сейчас он сам доказал, что тогда он лгал. Он также разорвал все международные соглашения, гарантировавшие невмешательство Соединенных Штатов во внутренние дела Китая» ^[201].

Инстинкт игрока облавных шашек «вэйци» начал действовать в Китае. Соединенные Штаты, направив войска в Корею и флот в Тайваньский пролив, в глазах китайцев, поставили две фишки на игровой доске, обе из которых грозили Китаю страшным окружением.

Соединенные Штаты не вынашивали никаких военных планов относительно Кореи, когда разразилась война. Было объявлено, что американской целью в Корейской войне является намерение сломить «агрессию», это законное право, отвергающее несанкционированное применение силы против суверенного образования. Чем определяется достижение успеха? Означало ли это возврат к статус-кво, существовавшему до агрессии на 38-й параллели? В таком случае агрессор поймет, что самым худшим итогом для него может быть лишь то, что ему не удалось победить. Может ли это толкнуть его на еще одну попытку? Или требовалось уничтожение военной способности Северной Кореи совершать агрессию? Нет свидетельств того, что подобный вопрос задавался на ранних стадиях выполнения Соединенными Штатами своих военных обязательств, частично потому, что все внимание правительства было сосредоточено на защите периметра вокруг Пусана. Практический результат свелся к тому, чтобы дать возможность военным операциям определять политические решения.

После потрясающей победы Макартура в сентябре 1950 года в Инчхоне — где неожиданная высадка морского десанта далеко от фронта в Пусане остановила наступательный порыв Северной Кореи и открыла путь для освобождения столицы Южной Кореи Сеула — администрация Трумэна предпочла продолжить военную операцию вплоть до объединения всей Кореи. Она пришла к выводу, что Пекин примет присутствие американских войск вдоль линии традиционных вторжений в Китай.

Решение идти вперед и продолжить операцию уже на территории Северной Кореи было официально одобрено резолюцией ООН 7 октября, на этот раз Генеральной ассамблеей при помощи недавно принятого механизма парламентского типа, резолюцией Объединения ради мира, которая наделяла Генассамблею правом принятия решения по вопросам международной безопасности двумя третями голосов. Она разрешала «все правомочные действия» с целью восстановления «объединенного, независимого и демократического правительства в суверенном государстве Кореи» ^[202]. Китай, как казалось, не был способен вступить в бой с американскими войсками.

Ни одна из этих точек зрения даже близко не совпадала с тем, как Пекин на самом деле относился к международным делам. Как только американские войска вторглись в Тайваньский пролив, Мао Цзэдун отнесся к размещению там Седьмого флота как к «вторжению» в Азию. Китай и Соединенные Штаты были на грани столкновения из-за неправильной оценки стратегических планов друг друга. США стремились вынудить Китай принять их концепцию международного порядка, основанную на международных организациях типа Объединенных Наций, для которых они не видели альтернативы. Мао же с самого начала не имел намерений принимать международную систему, в которой у Китая не было голоса. В результате этого исходом американской военной стратегии в лучшем случае было бы перемирие вдоль линии какого бы то ни было разграничения — вдоль реки Ялу ^[203], определявшей границу между Северной Кореей и Китаем, если бы американский план победил, и вдоль любой другой согласованной линии, если бы Китай вмешался или если бы Соединенные Штаты в одностороннем порядке остановились, не доходя до северной границы Кореи (например, на 38-й параллели или на линии от Пхеньяна до Вонсана, которая появилась в письме Мао Цзэдуна Чжоу Эньлаю).

Менее всего вероятным было бы китайское признание американского присутствия на границе, являвшейся традиционным путем вторжения в Китай и ставшей именно тем районом, из которого Япония предприняла оккупацию Маньчжурии и вторжение в Северный Китай. Точно так же Китай не обирался оставаться пассивным, когда подобный расклад сил предполагал стратегические потери на двух фронтах: в Тайваньском проливе и в Корее — частично потому, что Мао Цзэдун до некоторой степени потерял контроль над развитием событий в Корее. Ошибки в расчетах с обеих сторон компенсировали друг друга. Соединенные Штаты не ожидали вторжения, Китай не ожидал ответной реакции. Каждая сторона подкрепила ошибки другой стороны своими собственными действиями. В итоге всего этого процесса — два года войны и 20 лет отчуждения.

Ни один военный курсант не подумал бы, что Народно-освободительная армия, только что покончившая с гражданской войной и вооруженная в основном тем оружием, которое было захвачено у гоминьдановцев, бросит вызов современной армии, имеющей на вооружении ядерное оружие. Но Мао Цзэдун не был обычным военным стратегом. Его действия в Корейской войне требуют понимания того, как он рассматривал то, что в западной стратегии было бы названо сдерживающим фактором или предупредительной мерой, что, по мнению китайцев, включает в себя долгосрочный прогноз, стратегический подход и психологические элементы.

На Западе «холодная война» и разрушительный характер ядерного оружия выдвинули концепцию сдерживания: занимать позицию, которая несла бы потенциальному агрессору угрозу уничтожением, причем размеры угрозы могут не соответствовать возможным завоеваниям. Эффективность такой угрозы измеряется вещами, которые так и не происходят, то есть войнами, которых удается таким образом избежать.

Для Мао Цзэдуна западная концепция сдерживания была слишком пассивной. Он отвергал такую ситуацию, при которой Китай был вынужден ожидать нападения. При каждой возможности он старался проявлять инициативу. С одной стороны, это было похоже на западную концепцию превентивного удара — в ожидании нападения нанести удар первому. Но в западной доктрине упреждающий удар предполагает победу и военное преимущество. Подход Мао к упреждающему удару отличался в том, что им обращалось чрезвычайное внимание на психологические элементы. Сила его мотивировки заключалась не столько в том, чтобы нанести первым решающий военный удар, сколько в том, чтобы изменить психологический баланс. Не столько победить врага, сколько спутать его расчеты в плане возможных рисков. Как мы далее увидим в других главах, китайские действия в Тайваньском проливе в 1954–1958 годах, столкновения на индийской границе 1962 года, конфликт с Советами на реке Уссури в 1969–1971 годах и китайско-вьетнамская война 1979 года — все они имели общую черту: за неожиданным ударом быстро следовала политическая фаза. По мнению китайцев, подлинное сдерживание достигается путем восстановления психологического равновесия ^[204].