План «Барбаросса». Крушение Третьего рейха. 1941-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Алан Кларк cтр.№ 72

Но по-видимому, Манштейн не особенно беспокоился из-за этого условия, так как он писал, что, очевидно, это будет неосуществимо на практике, «ибо когда Советы начнут атаковать на Северном или Восточном фронтах, армии придется отступать шаг за шагом. В этом случае, несомненно, у Гитлера не будет другого выбора, как принять сей факт, как он и сделал впоследствии».

Вот что было главным элементом во всех расчетах – вопрос, как быть с 6-й армией. Ибо, как бы она ни нуждалась в горючем и боеприпасах, как ни была измотана бесконечным сражением, она была крупнейшим отдельным сосредоточением сил германской армии на Востоке. Она являлась острием летнего наступления. В ней имелись некоторые из самых лучших дивизий. Эти солдаты, цвет вермахта, были готовы на все. Их опыт и отчаянность окончательно отшлифовали их бесценные качества.

Все еще не ясно, насколько близки к единогласию были Паулюс и его командиры корпусов в вопросе о попытке прорыва. Собственно, нерешительность командующего армией отражает и подчеркивает нерешительность Манштейна. В письме к Манштейну от 26 ноября Паулюс писал о том, что даст приказ на прорыв «в крайнем случае», и заключил письмо словами о том, что считает назначение Манштейна гарантией того, что «все возможное уже делается для помощи» 6-й армии. Но в то время, когда они писались, Паулюс еще пытался упрочить свой новый периметр. Представляется вероятным, что под словами «крайний случай» он подразумевал невозможность сделать это. Во всяком случае, нет свидетельств о том, что в его штабе был создан полный боевой план построения армии для атаки ни во время первого кризиса, ни в соответствии с планом «Зимняя буря».

Манштейн не имел возможности знать, о чем думает Паулюс. Они редко общались, тогда как у Паулюса была прямая связь с Гитлером. Манштейну приходилось полагаться (вплоть до последних этапов битвы, когда установили коротковолновую связь) на письменные доклады, доставлявшиеся «через офицеров». Генерал Шульц, начальник штаба группы армий «Дон», и полковник Буссе, начальник оперативного отдела, в разное время прилетали в окружение, пытаясь установить более тесный контакт и ознакомить командующего армией с планами прорыва окружения. Насколько они преуспели в этом, неизвестно, но каждый возвращался (согласно Манштейну) с общим впечатлением, «что 6-я армия, при условии достаточного снабжения по воздуху, не считала невозможными свои шансы продержаться». Другими словами, было много сторонников в армии, которые предпочитали держаться, а не прорываться.

Сам Манштейн знал, что времени не остается. Русская перегруппировка, его собственная слабость, угроза резкого стратегического изменения в каком-нибудь другом секторе фронта – все это делало невозможным далее откладывать попытку деблокирования. 10 декабря он сообщил Паулюсу, что атака начнется в последующие 24 часа, и 12-го Гот пересек исходный рубеж, имея во главе 23-ю танковую дивизию. Операция «Зимняя буря» началась.

В острие наступательного клина колонны находился 57-й танковый корпус с частями двух полевых дивизий люфтваффе, а ее фланги защищали переформированные остатки 4-й румынской армии. В арьергарде находилось огромное количество всякого транспорта – грузовики французского, чешского, русского производства, английские «бедфорды» и американские «дженерал моторе», захваченные летом, сельскохозяйственные трактора с прицепами, реквизированные находчивым полковником Финкхом. Они везли три тысячи тонн грузов, которые должны были быть доставлены через коридор для снабжения 6-й армии.

В течение 13-го и 14 декабря продвижение шло хорошо. Подход охранялся русской 51-й армией, численность которой стала наполовину меньше после прорыва в ноябре. Три танковые бригады были переброшены для атаки на Нижне-Чирский плацдарм, и по периметру осады была добавлена артиллерия. Встречая лишь легкое сопротивление, немецкие танки катились вперед, делая около 12 миль в день. Земля полностью замерзла и была покрыта льдом и небольшим слоем снега. При первом взгляде местность казалась совершенно плоской, без возвышенностей или какого-нибудь укрытия. Но на самом деле она была испещрена сетью глубоких и узких оврагов, занесенных снегом. В них залегли группы русских стрелков, по численности иногда до батальона, с полным комплектом тяжелого вооружения. Днем в этих оврагах держала своих лошадей кавалерия, укрыв их от леденящих ветров, а ночью совершала налеты на немцев. Иногда – обычно по вечерам или на рассвете – отдельные группы танков Т-34 атаковали колонну, задерживая ее на несколько часов. Свинцовое небо с низкой облачностью не давало люфтваффе поднимать с аэродромов свои штурмовики, и у Гота не было никакой уверенности в том, что он не наткнется на полномасштабную контратаку. В 10–15 милях в арьергарде саперы изо всех сил старались не давать большому рыхлому «хвосту» из 800 груженых грузовиков слишком сильно отставать от своей бронированной головы.

К 17 декабря головные танки 6-й танковой дивизии достигли Аксая. Ширина реки 70 футов. Лед на ней выдерживал пехоту, но был слишком ненадежен для танка. Имелись два моста – у Шестакова и Ромашкина, где реку пересекала железная дорога, идущая с Кавказа. Ночью был слышен орудийный огонь с фронта окружения, в 35 милях к северу.

В своем штабе в Старом Черкасске Жуков дважды в день получал донесения о движении колонны Гота. Нельзя сказать, что он смотрел на это спокойно – особенно в свете постоянной склонности русских военачальников вообще, и Ставки в частности, переоценивать возможности немцев. Эта тенденция сохранялась вплоть до последних дней войны. Но единственными принятыми локальными мерами против этой угрозы было направление около 130 танков, одной механизированной и одной танковой бригад и двух пехотных дивизий (каждая с полным комплектом танков и артиллерии поддержки) для обороны переправ через Аксай.

Но русские твердо решили не отвлекаться от своей главной цели – 6-й армии. Как только они затянули петлю вокруг Сталинграда и приступили к выполнению задачи сокрушить попытки немцев деблокировать его, они начали передислоцироваться вдоль Чира. Это показывало, что они ожидали угрозу с самого очевидного направления – с плацдарма у Нижне-Чирской. Подлинной темой русского стратегического планирования теперь, когда они уверенно чувствовали себя относительно Сталинграда, был их второй удар, цель которого была еще масштабнее, чем изоляция 6-й армии, а именно – разгром южного крыла немецких войск. Но русские отказались от этого слишком очевидного хода. Они понимали, что удар вдоль восточного берега Дона «будет слишком ограничен особенностями местности, уязвим на обоих флангах и будет находиться под угрозой двухстороннего охвата противника со стороны Ростова и с Кавказа. Непредсказуемая в черноморском регионе оттепель вообще ограничит массовые операции». (То, что это было здравое соображение, подтверждается трудностями, которые испытал немецкий 57-й танковый корпус в движении на север.)

Представляется вероятным, что Ставка испытывала некоторую тревогу за центральный сектор, где царило затишье на протяжении года, и считала, что удар в стык южного и центрального германских секторов даст ее силам больше простора и поможет оттянуть любые немецкие резервы, которые могут там накапливаться. С этой целью она сосредоточила две армейские группы под командованием генералов Голикова и Ватутина и ввела в них три последних армии из резерва.