1812 год. Поход в Россию - читать онлайн книгу. Автор: Карл фон Клаузевиц cтр.№ 32

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - 1812 год. Поход в Россию | Автор книги - Карл фон Клаузевиц

Cтраница 32
читать онлайн книги бесплатно

Если бы оказалось, что Наполеон уклонился влево, то Витгенштейн этим движением приближался к нему, а если бы он еще находился на большой дороге или продвигался бы на Лепель, то можно было бы его атаковать и расстроить все его планы.

Однако раньше всего Витгенштейн имел против себя двух французских маршалов, соединенные силы которых расценивались им почти как равные ему по силам. Если даже один из них и повернул бы на Борисов, то все же он находился бы неподалеку по сию сторону реки, так что другой маршал мог легко оказать ему поддержку. Так называемая великая французская армия, приближавшаяся под личным водительством Наполеона, по некоторым сведениям, все еще достигала 80 000, а по минимальной оценке ее численность все же определялась в 60 000 человек боеспособных солдат. Не следует чрезмерно удивляться столь преувеличенной оценке: правда, было известно, что французы понесли огромные потери, но думали, что эти потери будут достаточно верно учтены, если из общего числа в 300 000 человек, прошедших по этой дороге три месяца тому назад, все же признать уцелевшими 60 000 боеспособных солдат. Последние официальные данные, имевшиеся относительно численности неприятельской армии, относились ко времени, предшествовавшему боям под Красным; тогда эти данные являлись значительно преувеличенными Кутузовым, а огромные потери, понесенные неприятелем во время и после этих боев, точно установить было невозможно. Наблюдение, производимое во время рекогносцировок, крайне затруднялось, так как нелегко было разобраться, какая часть движущейся массы французов была еще боеспособна и какая представляла безоружных. Словом, понятно и простительно, что в главной квартире Витгенштейна полагали, что имеют перед собой армию в 90 000–100 000 человек, тогда как теперь мы знаем, что она равнялась приблизительно 30 000.

От адмирала Чичагова Витгенштейн не мог ждать никакой помощи, так как тот был связан сильно растянутым оборонительным расположением; сверх того, при его попытке переправиться через реку он получил такую здоровую пощечину, что можно было предвидеть, что едва ли он захочет подставить себя под вторую такую же. Главная русская армия отказалась от непосредственного преследования, и даже ее авангард отстал на целых два дневных перехода. Таким образом, Витгенштейн оказался в полном одиночестве и в первый день боя не мог рассчитывать на какую-либо поддержку, не было достаточной уверенности на получение ее и во второй день. При таких обстоятельствах движение вслепую вперед было бы подобно прыжку в бездну Курция.

Если бы Витгенштейн сделал 25-го один переход из Холопеничей в направлении на Борисов, а 26-го атаковал все, что ни встретил бы на пути, то, пожалуй, бездна не оказалась бы так глубока, как того опасались. Может быть, Наполеон и разбил бы его, но во всяком случае он помешал бы переправе французов в этот день и, пожалуй, сделал бы ее невозможною и в дальнейшем. Однако такое самопожертвование для общего блага, которое выглядит так эффектно в книгах, представляет собой нечто такое, на что в действительной жизни никогда не следует рассчитывать за исключением тех редких случаев, когда оно с достаточной авторитетностью категорически вменяется в обязанность.

От генерала Дибича мы, правда, могли бы ожидать смелых, полных самозабвения действий напролом; нам известно, в какой мере он стремился к ним, но не имел возможности их осуществить; однако нетрудно было заметить, что в то время в главной квартире не было особого согласия.

Витгенштейн сделал то, что сделало бы большинство на его месте и что нельзя признать за абсолютную ошибку. Он двинулся 25-го из Холопеничей к дороге, которая ведет из Борисова на Лепель, оставив отряд в Холопеничах; таким образом, путь к верхней Березине и к Уле был прегражден. Так как его авангард 25-го не столкнулся с неприятелем, то генерал Витгенштейн понял, что Наполеон не свернул вправо, а потому 26-го он сделал еще переход в направлении к Борисовской дороге и достиг Кострицы, расположенной в нескольких часах пути от этой дороги в 2–3 милях от того места, где французы намеревались переправиться.

В Кострице генерал Витгенштейн узнал, что французы подготовляют переправу близ Студянки. Но так как Чичагов должен был занимать весь район до самого Зембина, то успех форсирования здесь переправы через Березину казался весьма сомнительным. Генерал Витгенштейн решил, однако, двинуться 27-го на дорогу и атаковать неприятеля с тыла, в то время как противник с фронта будет вынужден преодолевать сопротивление Чичагова.

Автор все эти дни не находился в главной квартире Витгенштейна; он был оставлен с отрядом для прикрытия левого фланга и присоединился к главным силам лишь 28-го к вечеру. Поэтому он не имел возможности непосредственно наблюдать бои, которые велись против Виктора 27-го и 28-го, и не мог себе уяснить, почему Витгенштейн вместо того, чтобы идти на Студянку, пошел на Смоленскую дорогу, хотя ему было известно, что место переправы неприятеля — Студянка. Несомненно, в основе этого лежала известная робость, чрезмерная заботливость об ограждении своего корпуса от неудачи, и в этом отношении с генерала Витгенштейна нельзя снять известной ответственности за то, что Наполеону удалось ускользнуть. Правда, 27-го он уже не мог бы воспрепятствовать переправе Наполеона, однако он мог нанести гораздо более крупные потери неприятелю.

За эти два дня Витгенштейн захватил до 10 000 пленных, в том числе целую дивизию. Этим блестящим итогом он как бы успокаивал свою совесть. Главная вина пала на Чичагова, который так не вовремя очистил участок у Зембина.

Адмирал, конечно, не проявил в эту кампанию особых талантов по вождению армии. Впрочем, нельзя отрицать, что все решительно находились во власти предвзятой мысли, что противник свернет влево к Бобруйску. От самого Кутузова получено было извещение в этом смысле. Главным основанием этой предвзятости было предположение, что присутствие Витгенштейна помешает Наполеону свернуть вправо. Однако Чичагов даже после своего ошибочного передвижения еще имел 27-го время, чтобы овладеть переправой, а потому главная вина и неудача всего предприятия падают на него.

Никогда не встречалось столь благоприятного случая, как этот, чтобы заставить капитулировать целую армию в открытом поле. Березина, берега которой сплошь покрыты частью болотами, частью густым лесом, лишь в немногих пунктах предоставляет возможность переправы и продолжения марша после нее. У неприятеля было всего лишь 30 000 человек, столько же русских стояло по ту сторону реки, столько же — по эту сторону, а сзади приближалось еще 10 000. При этом в неприятельской армии было полное разложение, 40 000 безоружных, отбившихся от своих частей, наконец, голод, болезни и полное истощение всех моральных и физических сил.

Бесспорно, случай несколько благоприятствовал Наполеону в том отношении, что близ Борисова удалось найти такой удобный для переправы пункт, как Студянка; но главное влияние оказала слава его непобедимости; таким образом здесь сказался накопленный за многие прошлые годы капитал. И Витгенштейн, и Чичагов — оба боялись его, его войск, его гвардии, точно так же, как его испугался Кутузов под Красным. Никому из них не хотелось быть разбитым Наполеоном. Кутузов полагал, что цель будет и так достигнута, Витгенштейн не хотел рисковать ранее приобретенной славой, Чичагову не хотелось понести во второй раз поражение.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию