Европа и ислам. История непонимания - читать онлайн книгу. Автор: Франко Кардини cтр.№ 58

Прибрежным жителям, купцам, паломникам, тем, кто сражался под знаком креста, постоянно угрожал мусульманский плен. Для вызволения из рабства братьев во Христе были учреждены специальные христианские ордена, такие, как тринитарии и мерцедарии. Из района Средиземноморья дошло множество историй о том, как мальчиков и девочек, мужчин и женщин захватывали турки или берберские корсары. Еще больше было таких случаев, о которых мы никогда не узнаем. Часто мы встречаемся с подлинными трагедиями, но есть и увлекательные истории со счастливым концом. Иногда правда оказывается поразительнее вымысла. Отдельные события, рассказанные в письменных воспоминаниях и дневниках, могут быть вымышлены, но основаны они на свидетельствах очевидцев. Таков, например, случай Андреса Лагуны, доктора из Сеговии, который был известен своими научными трудами и считается автором «Путешествия в Турцию», опубликованного в 1557 году. Книга представляет собой псевдоавтобиографию Педро де Урдималаса, взятого в плен в августе 1552 года у берегов острова Понца: вначале он был гребцом-невольником на галере, а затем рабом в Константинополе. Ему удалось освободиться, выдав себя за доктора — на помощь пришли кое-какие медицинские книги — и вылечив от болезни вначале пашу, своего хозяина, а затем саму султаншу.

Если вымышленная история могла отсылать к приключениям, более удивительным, чем плоды литературной фантазии, случалось и другое: за литературным повествованием скрывались подлинные события. Самым известным из рабов стал Мигель де Сервантес, взятый в плен берберскими пиратами в 1575 году во время путешествия из Неаполя в Испанию и в цепях доставленный в Алжир. Несколько раз он безуспешно пытался бежать; наконец, за него был уплачен выкуп и в 1580 году его освободили. Он оставил яркий отчет о своих приключениях в главах 39–41 «Дон Кихота», в рассказе о пленнике (cautivo). Самым необычным в приключениях пленника Мигеля де Сервантеса — позднее ему пришлось защищаться от обвинений в сделке с мусульманами: свобода в обмен на переход в ислам — были его отношения с алжирским беем, Хасаном-пашой. Бей не только не наказывал Сервантеса за его попытки побега, но все время, пока тот находился в плену, держал его рядом с собой.

Плен зачастую предшествовал вероотступничеству, но не только: между этими состояниями изначально существовало известное сродство. Четыре столетия молчания отделяют нас от тайны Мигеля и Хасана: что связывало этих двоих, мы уже никогда не узнаем. Образованный испанец знал кое-что об исламском мире Андалусии и Северной Африки, но географические рамки познаний Сервантеса были шире. В Испании были знакомы с османской историей и культурой. Именно они образуют фон пьесы «Прославленный турок» («El otomano famoso»), написанной на рубеже XVI и XVII веков Лопе де Вегой и посвященной Осману, основателю правящей в Турции династии.

Друг Сервантеса, алжирский бей, был вероотступником из Далмации; предыдущие правители Алжира, начиная от самого Барбароссы, сардинца Хасана-аги, «Корсиканца» Хасана и заканчивая калабрийцем Улуджем Али, тоже «стали турками». Многие вероотступники становились командирами флота или каид, мелкими правителями. В Алжире среди вероотступников наиболее удачливыми оказывались генуэзцы и венецианцы, но там были также калабрийцы, сицилийцы, неаполитанцы, албанцы, греки, французы и несколько евреев. До сих пор знамениты лигуриец Оста Морато, который в 1637 году стал беем Туниса и основал свою собственную династию Мурадитов, правившую в Тунисе до начала XVIII столетия, и Али «Пиччинино», венецианец по происхождению, который фактически единолично правил Алжиром в 1638–1645 годах. И только во второй половине XVIII века вероотступников из стран Средиземноморья становится все меньше; отчасти их заменили новообращенные из числа англичан и фламандцев, которых называли «понентины».

С упадком империи роль вероотступников начала неуклонно снижаться. Но были исключения: к примеру, француз-аристократ граф Клод-Александр де Бонневаль. Он родился в 1675 году в большой семье, находился в родстве с писателем Фенелоном и дослужился во французской армии до полковника. В 1706 году он дезертировал и был приговорен французами к смертной казни, но перешел в имперскую армию и получил звание генерал-лейтенанта. Он был соратником Евгения Савойского, затем они поссорились, Бонневаля обвинили в государственной измене и заключили в крепость Шпильберг, откуда ему удалось бежать. Разочарованный отношениями внутри христианского общества, он, наконец, нашел прибежище в Стамбуле, где возглавил султанскую армию и под именем Ахмет Бонневаль-паши принимал участие в военных реформах, проводимых султаном Махмудом I. При этом он не порвал полностью со своей родиной, завязав дружбу с маркизом де Вильнёвом, посланником Людовика XV в Стамбуле.

Многие из этих средиземноморских авантюристов заслуживают краткого рассказа о себе. Орацио Патерно Кастелло, из Катании, из семьи маркиза Сан Джулиано, стал в 1783 году беглецом, после того как убил свою жену. Схваченный триполийскими корсарами, он обратился в ислам, принял имя Хамад и стал драгоманом (переводчиком). Он поведал свою историю некоей мисс Тулли, сестре британского консула в Триполи. Другого сицилийского аристократа, князя Джован Луиджи Монкада, схватили тунисцы (которые вполне могли быть в сговоре с капитаном судна) в июле 1797 года, когда тот плыл из Палермо в Неаполь. Через несколько месяцев он снова обрел свободу, но только после того, как пообещал заплатить значительный выкуп. Однако стоило князю вернуться на Сицилию, как он отказался от своего слова, и последовало долгое судебное разбирательство. Тунисский бей обратился в королевский суд, и дело тянулось несколько десятилетий.

Естественно, через некоторое время многие вероотступники — которые подвергались обрезанию, если только им не удавалось избежать этого ритуала — возвращались в свои родные страны, и после покаяния их снова принимала церковь. Трудно определить, говоря о каждом из них в отдельности, насколько искренним было их обращение и насколько непритворным — возвращение к вере предков. Нам известны лишь немногие случаи, остальные же навеки поглотило прошлое.

К концу XVII века пиратские войны, выгодные для влиятельных групп вероотступников, сформировавшие верхние эшелоны османского общества и породившие целую систему захвата пленных и рабов с той и с другой стороны, начали постепенно затухать. Тем не менее, столетие спустя на Сицилии и Сардинии люди все еще не чувствовали себя в безопасности. В 1798 году при набеге тунисцев на остров Сан-Пьетро у берегов Сардинии в плен было взято около тысячи островитян. В 1815–1816 годах наступил новый всплеск активности мусульманских пиратов, который продолжался несколько лет, затронув южную Италию, Тоскану и оба крупных острова в Тирренском море. Священник из ордена барнабитов Феличе Каронни в июне 1804 года оказался в заключении в Северной Африке; его захватили берберские пираты и отвезли в Тунис, но ему удалось вернуться домой через несколько месяцев. Положение пленных в мусульманских странах улучшилось к концу XVIII века: Моцарт не написал бы свою оперу «Похищение из сераля», а Россини — свою «Итальянку в Алжире», если бы условия содержания пленных христиан не улучшились. Правда, ни та, ни другая опера не были бы написаны, если бы христианам многие годы не грозила опасность оказаться в плену.