Доносчики в истории России и СССР | Владимир Игнатов | страница 71 | LoveRead.ec

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлевского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,

А слова, как пудовые гири, верны,

Тараканьи смеются усища,

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей.

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет,

Как подкову, кует за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

Что ни казнь у него — то малина

И широкая грудь осетина.

Стихотворение поэт читал полутора десяткам человек. Пастернак, зная «плотность засева» страны доносчиками, назвал поступок Мендельштама самоубийством. Борис Леонидович как в воду смотрел — кто-то из слушателей донес на поэта. В ночь с 13 на 14 мая 1934 года его арестовали и отправили в ссылку в Чердынь (Пермский край). В Чердыни Мандельштам делает попытку самоубийства (выбрасывается из окна). Его жена Надежда Яковлевна пишет во все советские инстанции и обращается за помощью ко всем знакомым. При содействии Николая Бухарина Мандельштаму разрешают самостоятельно выбрать место для поселения. Мандельштамы выбирают Воронеж. В ночь с 1 на 2 мая 1938 года Мандельштам был вновь арестован и по этапу отправлен в лагерь на Дальний Восток. Он скончался 27 декабря 1938 года от тифа в пересыльном лагере во Владивостоке. Тело Мандельштама «до весны вместе с другими усопшими лежало непогребенным». Затем весь «зимний штабель» был захоронен в братской могиле .

Предвидением собственной судьбы стало переведенное Мандельштамом еще в 1921 году стихотворение грузинского поэта Н. Мицишвили:

Когда я свалюсь умирать под забором в какой-нибудь яме,

И некуда будет душе уйти от чугунного хлада —

Я вежливо тихо уйду. Незаметно смешаюсь с тенями.

И собаки меня пожалеют, целуя под ветхой оградой.

Не будет процессии. Меня не украсят фиалки,

И девы цветов не рассыплют над черной могилой… .

Местонахождение могилы поэта до сих пор неизвестно.

Осип Мандельштам был не единственным поэтом, написавшим стихи, обличающие Сталина. В 1939 году молодой поэт Анатолий Клещенко написал стихотворение «Вызов» («Пей кровь, как цинандали на пирах». Опубликовано в журнале «Юность» № 8 за 1989 год). По доносу он был арестован и приговорен военным трибуналом к высшей мере наказания, но незадолго перед войной смертная казнь была отменена, и он получил 10 лет и 5 лет поражения в правах. Поэт не отрекся от своих расстрельных стихов и на суде:

Пей кровь, как цинандали на пирах.

Ставь к стенке нас, овчарок злобных уськай,

Топи в крови свой беспредельный страх

Перед дурной медлительностью русской!

Чтоб были любы мы твоим очам,

Ты честь и гордость в наших душах выжег,

Но все равно не спится по ночам

И под охраной пулеметных вышек.

Что ж, дыма не бывает без огня:

Не всех в тайге засыпали метели!

Жаль только, обойдутся без меня.

Когда придут поднять тебя с постели!

И я иду сознательно на риск.

Что вдруг найдут при шмоне эти строчки:

Пусть не услышу твой последний визг,

Но этот стих свой допишу до точки.

Ленинград.

Анатолию Клещенко принадлежит и стихотворение «Канал имени Сталина»:

Ржавой проволокой колючей

Ты опутал мою страну.

Эй, упырь! Хоть уж тех не мучай,

Кто, умильно точа слюну,

Свет готов перепутать с тьмою,

Веря свято в твое вранье…

Над Сибирью, над Колымою

Вьется тучами воронье.

Конвоиры сдвигают брови,

Щурят глаз, чтоб стрелять ловчей…

Ты еще не разбух от крови?

Ты еще в тишине ночей

Не балуешься люминалом

И не просишь, чтоб свет зажгли?

Спи спокойно, мы — по каналам

И по трассам легли навалом,

Рук не выпростать из земли.

О тебе вспомнят наши дети.

Мы за славой твоей стоим,

Раз каналы и трассы эти

Будут именем звать твоим.

19 августа 1942 года в военном лагере за «разговоры» был арестован, осужден по 58-й и отправлен в ГУЛАГ курсант Виктор Боков. В 1944 гору в лагере Орлово-Розово Кемеровской области он написал стихотворение «Письмо Сталину из лагеря»:

Товарищ Сталин!

Слышишь ли ты нас?

Заламывают руки,

Бьют на следствии.

О том, что невиновных

Топчут в грязь,

Докладывают вам

На съездах и на сессиях?

Товарищ Сталин!

Камни говорят

И плачут, видя

Наше замерзание.

Вы сами были в ссылках,

Но навряд

Вас угнетало

Так самодержавие.

Товарищ Сталин.

Заходи в барак,

Окинь суровым взглядом

Нары длинные.

Тебе доложат,

Что я подлый враг,

Но ты взгляни

В глаза мои невинные.

Я — весь Россия!

Весь, как сноп, дымлюсь,

Зияю телом,

Грубым и задубленным.

Но я еще когда-нибудь явлюсь,

Чтобы сказать

От имени загубленных.

Ты прячешься,

Ты трусишь,

Ты нейдешь,

И без тебя бегут в Сибирь

Составы скорые.

Так, значит, ты, Верховный,

Тоже ложь,

А ложь подсудна,

Ей судья — история!

В то время, когда оболваненные массы обожествляли вождя, находились поэты, которые не только его развенчивали, а даже глумились над ним, как поэт Павел Васильев в своей эпиграмме «Ныне, о, муза, воспой Джугашвили, сукина сына»:

Ныне, о муза, воспой Джугашвили, сукина сына.

Упорство осла и хитрость лисы совместил он умело.

Нарезавши тысячи тысяч петель,

насилием к власти пробрался.

Ну что ж ты наделал, куда ты залез, расскажи мне,

семинарист неразумный!..

В уборных вывешивать бы эти скрижали…

Клянемся, о вождь наш, мы путь твой усыплем цветами

И в ж…у лавровый венок воткнем.

История появления этой эпиграммы такова. Друг Павла Васильева, прозаик Николай Анов, работавший в журнале «Красная новь», вывесил на стене в редакции «шесть условий товарища Сталина»^[36].

Доносчики в истории России и СССР - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Игнатов cтр.№ 71

Онлайн книга - Доносчики в истории России и СССР | Автор книги - Владимир Игнатов