Модельер - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Обербек cтр.№ 24

— Пожалуйста, извини за беспорядок. Я собиралась убрать квартиру утром. Я плохо себя чувствовала со времени возвращения из Женевы. В эти выходные аукцион закрывается, самый значительный аукцион года. Я работала каждый день с восьми утра до одиннадцати вечера. Это слишком много, а потом случилось это…

Комната была завалена книгами, журналами и стопками бумаг. На спинке дивана висел жакет. На кофейном столике полно газет. Он обратил внимание на розовый отпечаток помады на ободке кофейной чашки. Нет, в ней был чай.

— Пойдем, — сказала она, взяв с кресла красное шерстяное одеяло. — Давай сядем на диване, ты со своим перно, и я со своими салфетками.

Когда они садились, она аккуратно прикрыла одеялом их колени. Неожиданно он почувствовал, что они одно целое, а одеяло их флаг, словно им предстоит представлять одну страну. Она закашлялась.

— Мне необходимо поговорить с тобой, Клод. — Она поджала ноги под одеялом и повернулась к нему. Лицо было очень серьезным. Она сделала паузу и посмотрела на него, подчеркивая важность момента. — Первое, я хочу сказать, что хотела отложить свадьбу, чтобы дать нам шанс. — Она взяла его за руку, посмотрела на нее, погладила. — Да, ты стал настоящим подарком судьбы для меня. Ты искренен, в тебе есть что-то от ребенка, я хочу сохранить наши отношения и мечтаю об этом. — Она заглянула ему в глаза. — Я думаю, что ты самый чуткий человек, которого я когда-либо встречала. — Закашлявшись, она высморкалась, отчего кончик носа покраснел еще больше. — Я пыталась изменить дату свадьбы. Сказала Виктору и своим родителям, что мне нужно больше времени. Но произошло непредвиденное, Клод. Понимаешь… — Она повернула голову и прижала салфетку к носу. Сделала глубокий вдох. — Это о Викторе. Он потерял работу и лишился лицензии аукциониста. Акционеры попросили его покинуть пост и уйти из Друо. Я хотела рассказать тебе об этом до того, как ты прочитаешь все в завтрашних газетах. Так случилось, — сказала она, высморкавшись, — что графиня де Бьюпренн, давняя подруга его матери, которую он знал еще будучи ребенком, предоставила для продажи на аукционе маленький портрет девочки кисти Рембрандта из своей коллекции. Но вместо того чтобы выставить картину, он, по ее просьбе, продал ее другому коллекционеру. Графиня не хотела, чтобы информация о том, что она нуждается, стала известна. Покупатель — один из лучших клиентов Виктора. — Она набрала в легкие побольше воздуха. — Я не знаю, о чем он думал! Это абсолютно незаконно не выставлять на торги произведение искусства, тем более такой шедевр. Как он мог ожидать, что смена владельца картины кисти Рембрандта останется незамеченной? Являясь одним из основных держателей акций Друо, он на протяжении двух последних лет говорил мне, что должен оценить этот шедевр. Я полагаю, у него была возможность увидеть эту картину ранее, а мадам де Бьюпренн отказывалась продавать ее иным путем. Когда несколько дней тому назад Виктор рассказал эту историю, он утверждал, что хотел защитить лучшую подругу своей матери.

Валентина встала, поправила халат, высморкалась и снова села на диван.

— Я думаю, что графиня даже предложила ему свой дом на Корсике для нашего медового месяца. Вот так-то! Делал ли он это для поддержания своего бизнеса, из чувства долга по отношению к подруге детства его матери или чтобы обеспечить место для проведения медового месяца? Я не знаю.

Клод повернулся под одеялом и случайно коснулся рукой ее колена. Она закашлялась, прикрыв рот ладонью.

— Как бы то ни было, Клод, но это случилось, и мое сердце разрывается от жалости к этому человеку.

Несмотря на простуду и кашель, теперь ее голос звучал очень четко. Клод сидел неподвижно. Способен ли он выдержать подобную святость, эту вспышку любви? Одеяло упало на пол. Для него все потеряло значение.

Она вытащила три салфетки из коробочки и высморкалась. Потом вытерла глаза и снова натянула одеяло.

— Я не могу покинуть Виктора в такой трудный момент. Это все равно что увидеть во время шторма два корабля: один на плаву, а другой тонет, и никто не приходит ему на помощь. Это трудно объяснить, но в связи со всем случившимся я поняла, как глубока моя привязанность к Виктору. Я никогда не прощу себе, если покину его в трудный момент. Это удивительная смесь чувств: я сочувствую ему и люблю его, эти чувства сменяют друг друга. И знаю, что сделаю все, чтобы облегчить его страдания. Я понимаю, это несправедливо по отношению к тебе, скорее, по отношению к нам обоим.

Валентина поднялась с дивана, ее нос покраснел еще больше, в глазах стояли слезы. Он слышал, как она сморкается в ванной комнате. Вернувшись, она села на диван, поджав ноги, и натянула одеяло до подбородка.

— Пожалуйста, прости меня! — Она повернулась к нему. — Как странно. У меня такое ощущение, что это говорю не я, а нечто внутри меня! О, это лицо, Клод, эти теплые, зовущие глаза. Жаль, что они, не отрываясь, смотрят на меня, а не на другую женщину! — Неожиданно она обняла его. — Прости меня, — сказала она ему тихо на ухо.

Он встал и пошел к двери. Она последовала за ним.

— До свидания, мой любимый Клод Рено, — сказала она, прикладывая скомканные салфетки уже к глазам.

Он вынул бледно-голубой шелковый носовой платок из нагрудного кармана и нежно прикоснулся к ее лицу. Затем попытался изобразить улыбку, но отвел глаза, открыл дверь. Что ж, все произошло так, как он и ожидал. Но поцеловать ее он уже был не в силах. Она опять обняла его, прощаясь, и замерла. Тут Клод заметил, что портрет Виктора теперь висит в гостиной и обращен к выходу.

— Прощай, — сказал он, отстранившись, и направился к лестнице.

Он слышал, как эхом отозвался ее голос в лестничном проеме. Слабый дрожащий голос: «Мне так жаль». Но он заставил себя не отвечать и не смотреть вверх, чтобы не видеть красного кончика носа и темно-синих глаз цвета полуночи.

Клод шагал по ночному Парижу уже несколько часов, не замечая, где он находится, до тех пор, пока не вспомнил о Педанте, запертом в машине. Он побежал, вытащил попугая и небольшой пакетик с кормом для птицы и пошел бродить по спящим улицам, пока не увидел отель. Пятизвездочный «Де Пти Шампс» был весь залит светом, который выгодно подчеркивал свежевыкрашенный фасад цвета персика, карнизы гостиницы утопали в герани.

Он разбудил портье и попросил номер на одну ночь. Седовласый мужчина с выцветшими глазами надменно ответил, что свободных мест уже нет. Но если его птица не шалит и не очень громко кричит, то он может подыскать место на следующую ночь. К счастью, он показал, как пройти к отелю, где еще могут быть свободные комнаты, сказав с укоризной:

— Уже так поздно!

Свернув за угол, Клод услышал громкую музыку в стиле рэп и заметил нужный отель — темный особняк, расположенный между оживленным баром и уличным кафе. Еле заметная черная дверь вела к лестнице с бежевым ковром, на котором кое-где виднелись пятна. На маленькой площадке за столиком сидела женщина. У нее были выкрашенные в черный цвет волосы, глаза, подведенные жирной черной линией, которые делали ее похожей на бульдога. Она с подозрением спросила, ожидает ли он гостей.