Шестнадцать деревьев Соммы - читать онлайн книгу. Автор: Ларс Миттинг cтр.№ 103

Она вставила весла и принялась грести. Вот этого у нее, у Гвендолин Уинтерфинч, не отнять. Она и лодки – это единое целое. Эта девушка была словно спаяна с берегами Шетландских островов. Она бы выглядела так же четыреста лет назад. Зрелище столь же древнее, как и дерево, из которого сделана лодка, в которой она сидела.

Гребла она не к сараю для лодок, а к большому плоскому камню невдалеке от меня. Хотела, чтобы я поднялся на борт? Вскоре мне стал слышен плеск весел, и она поставила «Патну» бортом к камню. Я взялся за планшир, перекинул одну ногу в лодку и, оттолкнувшись другой от камня, почувствовал, что мое тело стало частью волнующегося моря.

– Я разве не просила тебя не искать меня больше? – тихо сказала Гвен, а потом подняла голову и смерила меня взглядом. Я не мог разобрать, с каким выражением ее глаза смотрят на меня. Словно она сама с собой договаривалась о том, что делать дальше.

– Просила, – признал я.

– Тогда почему ты здесь? – мягко поинтересовалась она.

– Хочу еще раз увидеть Анст, – ответил я, окинув взглядом просмоленные планки, рыбины и отполированные до блеска штоки уключин.

Гвен пожала плечами.

– Почему ты не взяла «Зетленд»? – спросил я.

– Захотелось погрести. А что, ты собирался в Норвегию на гребной лодке?

Я пожал плечами в ответ. Было же совершенно очевидно, что для столь скорого возвращения на Шетландские острова могло быть только две причины. Или встретиться с ней, или заполучить «Патну». Но на сей раз правда состояла в том, что мне хотелось и того, и другого.

– А ты куда направляешься? – продолжил я расспросы.

– Ну, – сказала она, – скажем, на Хаф-Груни? Ради прошлого?

Гвен была уже не той разъяренной отвергнутой девушкой, что сбежала из отеля во Франции. Теперь в ней сквозило какое-то возбуждение, какая-то горячность, словно она почувствовала облегчение, приняв какое-то важное решение.

– Гвен, – начал я, – я думаю, что Эйнар…

– Я увидела огни твоих фар, – перебила она. – Ни за что бы не подумала, что ты вернешься сюда. Понятия не имею, что ты разузнал во Франции. Но раз уж ты здесь, я отдам тебе одну твою вещь.

Гвен выпустила левое весло из руки, запустила ее в карман куртки и протянула мне извлеченный оттуда предмет, после чего снова схватилась за весло и стала грести мощнее.

– Какое-то подозрение у меня возникло еще в нашу первую встречу, – сказала она. – Какое-то странное предчувствие о тебе и обо мне.

А дала она мне игрушечную собачку, сделанную Эйнаром в 1971 году. Я представлял ее себе другой, поменьше, похлипче. Но это точно была она. Точно такая, как собачка на фотографии, и руки мои тоже ее помнили. Прикосновение к полированному дереву, изгибы спинки, членики ног…

– Да как же она… – начал было я и тут ощутил, что прошлое снова вступило со мной в контакт. В основание игрушки была вставлена пластина на пружинке, и если на это основание надавить, собачка кивала головой, ноги под ней складывались, а хвостик вилял. И тут кончики моих пальцев нащупали хорошо знакомый им резной рисунок. Белку, прикрывающую мордочку хвостом.

– Я всю жизнь думала, что это дедушка мне ее подарил! – прокричала Гвен сквозь вой ветра. Она запыхалась и говорила только в паузах между взмахами весел, которые уже умчали нас далеко от берегов Анста. – Но когда я брала ее в руки, дедушка становился таким странным… и он разрешал мне играть с ней только в моей комнате в Квэркус-Холле. Я нашла ее позавчера среди своих игрушек. Она твоя. Поэтому я и сбежала тогда из отеля. Когда увидела на фото тебя с этой собачкой, оставалось только признать правду. Что когда ты исчез, дедушка был там. И что осенью семьдесят первого я была с ним в летнем доме.

Настала долгая пауза. Слышно было только поскрипывание весел и плеск волн вокруг лодки.

– Значит, у вас был-таки летний дом? – нарушил я молчание.

– Я ничего из этого не помнила. Убежав от тебя, я сидела в Амьене и ревела. Потом позвонила нашему управляющему делами. Он рассказал, что дом продали в семьдесят втором году. Сообщил мне адрес. Я взяла такси, и в конце концов мы этот дом разыскали. Он плохо сохранился, вид обветшалый: в нем жил какой-то чудаковатый безработный. Стоя перед домом, я почувствовала, как пахнет земля из сада.

Я подумал: вот все и встало на свои места. Но меня охватило горькое раскаяние в том, как я к ней относился.

– А когда я вошла, – продолжила Гвен, – мне слабо припомнилось, как я сидела на полу и играла с кем-то. Должно быть, игрушечная собачка была у тебя с собой. Вероятно, сразу после этого пришел Эйнар. Наверное, я тогда отобрала у тебя игрушку и спряталась. Мне же никогда не приходилось ни с кем делиться. И она отправилась с нами на Шетландские острова.

Я надавил на основание собачки. Все четыре ноги у нее подкосились, и она легла на живот. Затем я стал давить слабее спереди, и она подняла голову. Как собака, которая радуется, поняв, что хозяин ведет ее гулять.

– Не надо страшиться этой истории, – сказал я. – Ведь твой дедушка спас мне жизнь.

Мы были уже недалеко от Хаф-Груни. Вокруг камней кипели буруны, скоро будет видно дома. Я все чаще поглядывал на стыки между планками, на дно и борта «Патны».

Я рассказал Гвен, что побывал в том лесу. Рассказал о синяках, которые, видимо, Дункан оставил на моем предплечье, когда прижимал меня к телу своей единственной рукой. Она слушала, но смотрела по сторонам, словно все это было уже не важно для нее.

– Почему Эйнар не обратился в полицию? – рассеянно спросила Гвен.

– Вероятно, ему это даже в голову не пришло. Что хорошего могло из этого выйти? Его дочь была мертва. Он знал, что меня ему придется отдать. Что брат навсегда возненавидел его. Он хотел только, чтобы подольше длились эти последние часы.

– Как ты думаешь, они простили друг друга? Эйнар и дедушка?

– Кто знает, – сказал я, пристроив собачку себе на колено. – Давай я погребу?

– Да нет…

Мы замолчали. С неба то валил снег, то сыпал дождь. Море бурлило под килем. Руки Гвен на веслах совсем промокли, кожа вокруг ногтей сморщилась.

– А зачем нам, собственно, плыть на Хаф-Груни? – спросил я. – Что нам там делать?

– Давай побудем там несколько дней, – предложила она. – Ты и я.

– Я не могу, Гвен. Мне надо домой, согнать овец с гор.

Она обернулась к острову, выправила курс и продолжила грести. Лишь поинтересовалась:

– Тогда почему ты сейчас здесь?

Мы же давно расстались друг с другом, подумал я. То, что я отвечу ей сейчас, будет лишь словесной шелухой, в которую будет облечено воспоминание о расставании.

– Потому что эта лодка сделана из грецкого ореха, – сказал я.

Отреагировала девушка странно. Она что, была… разочарована?