Тоннельщики - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сапегин cтр.№ 27

Первая помощь, злая на то, что её вырвали из тёпленьких казарм и постелек, и жаждущая поквитаться за причинённое беспокойство, прибыла на Альфу спустя долгих шесть часов. Полнокровный корпус высадился на пляжи Гуама и Голд-айсленд. Потеряв около трети личного состава в упорных боях, армейцы сломили сопротивление лишь для того, чтобы с удивлением и ошеломлением узнать, что сражались они с немногочисленными добровольцами из заслона, призванного отвлечь внимание от эвакуации нескольких тысяч «игрушек» на захваченных кораблях, в которые мульты набивались подобно селёдкам в консервные банки. История умалчивает о том, каких мук им стоило перенести изматывающее путешествие в Русский сектор… Добровольцы, оставшиеся прикрывать бегство, погибли все до единого. Никто не сдался на милость победителя. Всего планету покинуло шесть с половиной тысяч беженцев.

Издревле повелось, что с Дону выдачи нет. В тот раз пальму первенства земной реки взял на себя Провал. Беглецы понимали, что ни в диком космосе, ни в других частях галактики они самостоятельно не выживут. Не хватит ни знаний, ни технологий. Галактические расы даже не будут заморачиваться, походя и незамысловато уничтожив хрупкие скорлупки. Земные колониальные администрации вернут новоявленных варнаков хозяевам. Никто в здравом уме с бесправным имуществом связываться не будет (Спартак знал, что деньги решат вопрос возврата положительно и на них отыграются за пережитый страх), восставшие уповали лишь на планеты Русского сектора, единственные, у которых хватит духу показать кукиш мирам за границей сектора.

Беженцев накормили и обогрели. Как можно догадаться, крик и ор стоял до небес, обвинения и угрозы ввести различные санкции, словно пули, летали над головами дипломатов. Обстановка и уровень риторики накалялись день от дня, пока адмирал Треухов не поднял Флот в ружьё. Грозная армада, нарисовавшаяся на границе нейтральной зоны, одним своим присутствием заставила перейти от угроз к конструктивному диалогу. Большинство политических фракций в парламенте Земной Конфедерации оказались не готовы ввязываться в свару с бешеными русскими, чей флот недвусмысленно намекал, что шутки кончились. Так бывшие сексуальные рабы и рабыни обрели новый дом, а прадед Михаил Родионович нашёл себе жену. У прабабушки Дианы была великолепная, цвета морской волны, густая грива волос. Старый ворчун долго сокрушался, что этот признак рецессивный и не передался детям, зато Диана до самой смерти оставалась единственной и ненаглядной русалочкой старого ветерана локальных конфликтов. Они шестьдесят пять лет прожили душа в душу. А что Спартак? Спартак взял себе фамилию Вольнов, закончил Новоистринское высшее военно-воздушное командное училище на Ладе, успев во время учёбы жениться, и дослужился до погон генерал-лейтенанта ВДВ. Спартак Вольнов стал родоначальником молодой династии армейских офицеров и научных светил. Нет, не первой величины, но дети, внуки и правнуки патриарха прочно обосновались за спинами маститых академиков и профессоров, став тем становым хребтом, на который опираются гении и двигатели науки.

И вот снова. Вернулось назад двухсотлетнее эхо давних событий. «Чибики» – биомодификанты с гидроцефальными головами, милые и симпатичные создания, не приспособленные к самостоятельному существованию без специальной подпитки. Их творцы учли уроки истории, заранее оградив себя от возможных бунтов. Снова Третий флот, спецназ полиции и снова политический скандал, грозящий перейти в затяжной кризис или чего похуже.

Внезапно новостной блок сменился музыкальным. Венский симфонический оркестр и бессмертный Вивальди.

– Зима, – шепнул Богдан, переводя взгляд на голопроекцию. – Варвара?

– Не читайте по утрам газет. И новости не смотрите, особенно во время медосмотра. Адреналин подскочил и сердцебиение, ещё чуть-чуть, и вы бы ринулись убивать. Музыка успокаивает, особенно классика.

– Хорошо, – Богдан прикрыл глаза, пожевал губами и добавил: – Спасибо!

– Не за что, – отмахнулась Варвара. – Все бы были такими покладистыми пациентами. Эх…

– А я покладистый?

– Скажем так – не вредный.

– Утешили, Варвара Сергеевна.

– Рада стараться, – ехидно отбила подачу медик. – Придётся пройти вам, Богдан Михайлович, дополнительный арадиотиновый курс и биорегенерацию после вахты. В целом ничего страшного, но две недели профилактики ничто перед лечением лучевой болезни. За таблетками прошу непосредственно ко мне, и не вздумайте откладывать дело в долгий ящик.

– Начались угрозы, – печально констатировал Богдан.

– Полноте, Богдан Михайлович, – в глазах медика загорелись дьявольские огни. – Разве может подчинённый угрожать начальнику?

– А кто может? – наблюдая за втягивающимся в стену шлейфом проводов и гибких манипуляторов, присел на кровать Богдан.

– О-у! – улыбка Варвары стала поистине мефистофельской. – Перевожу на вас вызов по закрытому каналу…

– Что?! – Голограмма медика подёрнулась рябью.

– Северов, ты – козёл! – над проекционным пятаком повисло изображение Регины. Очень злой Регины.

– И тебе здравствуй, дорогая! – Богдан мигом обуздал чувства и продолжал ледяным тоном. Да, невеста переживает за него, и это очень греет, но позволять сесть себе на шею и погонять он не собирался, даже чувствуя себя со всех сторон виноватым. Тем более избранница сердца вчера на полном серьёзе могла стать вдовой. Дед воспитывал внука в строгом патриархальном стиле. Жена или подруга имеет право высказать наболевшее в глаза, но наедине, а не срываясь на публичное полоскание личного белья. Канал закрытый, но связистов с обоих концов никто не убирал. Накрутив себя, Регина лишь спустила сплетни с поводка. – Знаю всё, что ты имеешь мне сказать. Но прежде позволь напомнить тебе, что я мужчина и начальник участка, за горбом у которого десятки человеческих душ, и на этом основании позволь мне самому решать, козёл я или нет, и в каком месте козлее.

Покраснев аки маковый цвет и проглотив заготовленную тираду, невеста сбилась. Обиделась. Ничего, она девочка умная. Поплачет немного, подумает, и примет сторону жениха, ибо сама вылеплена из того же теста, только намного симпатичней на лицо и значительно округлей в некоторых других местах. И в положении… Убить того, кто посмел донести. Медленно зажарить его на дефлекторном отражателе.

– Варвара Сергеевна, надеюсь, вам не надо повторять прописную истину о языке за зубами?

– Обижаете, Богдан Михайлович.

– Вас обидишь, пожалуй. И всё же прошу не распространяться, – надавил Богдан. – Можно вас попросить о маленькой услуге? Передайте, пожалуйста, связистам, чтобы готовили аварийно-спасательный комплект вазелина. Кое-кому, распустившему язык, пора снимать стружку и устроить сеанс сексотерапии. Вы меня премного обяжете, Варвара Сергеевна, – подойдя к голограмме вплотную, процедил Северов. Ночная вахта попала под раздачу. Приключения со «злым солнышком» уплыли на сторону, а кто любит, когда его секреты покидают предназначенную им скорбную обитель?

* * *

Мостик центрального управления принтера можно было легко спутать с гидропонной оранжереей. От благоухающих цветов кружилась голова. В клетках весело перекрикивались канарейки и золотистые певунцы – певчие птички с Лады. Золотистыми их делало оперение, переливающееся всеми цветами жёлтого. Как ни странно, над зелёным уголком шефствовал оператор Валентиныч – дородный мужчина героических пропорций. На широком добродушном лице Валентиныча (и никак иначе, без имени и фамилии) царствовали пышные усы, делающие добряка похожим на ленивого моржа. Из курсирующих по вахтовым посёлкам слухам, Валентиныч в своё время отучился на агронома, но всю жизнь, от звонка и до пенсии, до которой остались считанные месяцы или две вахты, если считать рабочими циклами, оттрубил в тоннельном отряде. Своё призвание и полученные в сельскохозяйственном институте знания он реализовывал в виде зелёных уголков, больше напоминавших дикие джунгли. Это ещё на принтере он не успел развернуться во всю необъёмную ширь души. К концу строительства из кадок по служебным проходам поползут жгучие и кусачие лианы, стены обовьёт мускусный вьюнок, операционный зал станет царством овощей и фруктов, выведенных селекционерами и самозваными мичуринцами специально для стеснённых условий станций и замкнутых оранжерей. Маленькие кубические арбузы и дыни с гранью в двадцать сантиметров давно никого не удивляли, зато ремонтники и оперативный персонал обожали лакомиться сливами, черешней и абрикосами специально выведенных сортов. Помидоры и огурцы отлично заменяли сухпай и пакетированную закусь, когда в тёмных уголках станции собирались «на троих». Валентиныч как сыр в масле катался, организуя натуральный обмен. Камни и друзы кристаллов на помидоры, поделки мастеров и рукоделие женщин на фрукты. Руководство не препятствовало, ибо живой уголок благотворно влиял на климат в коллективе. Официальной оранжереи, как ни крути, было мало, зажатые в четырёх стенах люди хотели кусочка родины и Валентинычу сходили с рук все залёты и косяки. Его держали и за него держались. Официальные оранжереи тоже держались на пустотном агрономе-любителе. Добродушный увалень обладал талантом вырастить апельсины в старой пепельнице. А что он творил с полноценным цветочным горшком, вообще не поддавалось описанию. Поэтому «озеленитель» плевал на все ревизии и проверки. Слава Пустоте, берегов Валентиныч не терял и шестым чувством чуял, когда лучше прикинуться ветошью и не отсвечивать.