Повседневная жизнь Голландии во времена Рембрандта - читать онлайн книгу. Автор: Поль Зюмтор, Анатолий Левандовский cтр.№ 65

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Повседневная жизнь Голландии во времена Рембрандта | Автор книги - Поль Зюмтор , Анатолий Левандовский

Cтраница 65
читать онлайн книги бесплатно

Отсутствие политической ответственности, позволявшее буржуазии посвящать себя исключительно своим делам, усиливало ее индивидуализм. Торговля и развлечения, как правило, вполне невинные или поверхностные, — вот и все заботы среднего буржуа. Если его когда и посещала мечта, полет фантазии не поднимался дальше брака дочери с человеком более богатым, чем он сам. Даже если, накопив деньжат и став владельцем нескольких складов и кораблей, он начинал выходить в люди со шпагой у пояса, дома он по-прежнему разгуливал в халате и туфлях. Однако тупым его назвать никак нельзя. Находчивость или даже лукавство заменяли буржуа остроту ума. Он обладал огромной восприимчивостью и значительными способностями к подражанию, причем почти во всех областях превосходил своих учителей, отличаясь большей оборотливостью. К этим качествам добавлялось непробиваемое упорство, — голландский негоциант никогда не сдавал своих позиций. Если он имел дело с достойным противником, нельзя было найти более лояльного человека. Но стоило ему нащупать малейшую слабину, и он не забывал ею воспользоваться. Его чувство справедливости основывалось не столько на честности, сколько на трезвой оценке обстоятельств.

Для большинства таких коммерсантов возможность обогащения, что характерно для всего «золотого века», явилась плодом беспримерного усердия, строгой экономии и тщательно взвешенного риска. Амстердамское семейство Витсенов положило почти шестьдесят лет, чтобы преодолеть все этапы этого нелегкого пути. Принадлежа к крестьянскому роду, эта семья отправила одного сына на службу во флот, другого — рабочим на рыбный рынок; затем ей удалось скопить денег на небольшое судно, уйти в Балтику с грузом сыра и вернуться с трюмами, полными зерна. Вскоре они приобрели еще несколько кораблей… Но успех вовсе не был гарантирован. Банкротства случались довольно часто и регулировались с безразличием, граничившим с бесчестностью, — случалось, что кредиторам возмещались лишь 3–4 % от суммы долга. Погашение в 40 % считалось почти чудом.

Низший слой этой буржуазии объединял мелких скромных торговцев, нередко нуждавшихся, в чьих руках почти полностью находилась продажа предметов потребления. К этой категории относились портные и те, кто давал напрокат готовое платье, торговцы очками, лудильщики, точильщики, цветочники, короче, все, кто держал лавку или мастерскую, отводя под нее нижний этаж своего дома или часть двора. Продажа продуктов питания производилась в специализированных лавках. Мясо, хлеб, пирожки и торты продавали мясники, пекари и кондитеры; пряности и вино — аптекари, фрукты и овощи — зеленщики. В бакалейных лавках покупателю предлагались соль, мыло, сухофрукты, масло и сыр. Владельцы всех этих заведений не имели оснований рассчитывать на продвижение по социальной лестнице.

Представители свободных профессий не составляли особой группы. Проповедники и преподаватели, медики, адвокаты и нотариусы отличались от остальных людей скорее родом занятий, нежели происхождением. Однако их ряды пополнялись далеко не всегда на основе отбора по способностям. Возникали некоторые элементы кастовости. Эскулапы, как правило, принадлежали к крупной буржуазии, если не к новой аристократии. Проповедники же относились к самым низшим слоям общества. В целом нидерландская «интеллигенция» происходила из буржуазных кругов, унаследовав особенности их мышления и образа жизни. В результате получалась смесь добродушия и кастовости, учености и узости суждений, небрежности и чинности. Титулы, дипломы и знание латинского языка объединяли этих образованных бюргеров в социальную группу, уделявшую особое внимание своему профессиональному достоинству, но в то же время раздираемую изнутри завистью и соперничеством. В нее входили, по сути, добропорядочные мещане, нередко довольно тихого нрава, непритязательные, любившие банкеты и легко напивавшиеся в стельку подобно Бодию, чьи выходки возмущали спокойствие коллег по Лейденскому университету. В те же годы изобретатель микроскопа ученый-эмпирик Левенгук так и не был принят на университетскую кафедру, — незнание латинского и иностранных языков явилось для него неодолимой преградой. Он не сумел подняться выше должности мелкого чиновника города Делфта.

Рабочие

Ниже мелкой буржуазии, отделенная от нее довольно размытой границей, располагалась огромная, экономически нестабильная масса тех, кто жил в постоянной нужде. Во времена, когда Нидерланды считались самой богатой страной Европы, на «чернь» не приходилось практически никакой доли национального капитала. Хотя экономическое и социальное развитие породило новые группы и обособило интересы этих групп, пролетариат по-прежнему отличался тем, что его почти не коснулось пуританство буржуазных нравов. При этом рабочие, слуги, простой грубоватый народ с грошовым заработком поражали иностранцев своей любезностью и добродушием.

Спросите в большом городе дорогу у какой-нибудь служанки или разносчика. К вам выйдут на порог, бросив свои дела, и чуть ли не за руку отведут до нужного места. Но при этом простой народ был ужасно жаден до наживы. Возможность немедленной выгоды взбудораживала целый квартал. Трактирщики, кучера, привратники, торговцы вразнос пытались содрать с незнакомого клиента по максимуму, невзирая на существующие расценки. Иностранцы были вынуждены постоянно защищаться от таких вымогательств. Некоторых это крайне раздражало — хотя подобные нравы были свойственны всей Европе в целом, нидерландцы выглядели скаредными, алчными и просто влюбленными в деньги. Даже их скромность и непритязательность казались следствием все той же скупости.

Ко всему прочему, нидерландцы любили подраться. Верно, у богачей дуэли, кстати, запрещенные законом, случались довольно редко (в эти игры играли лишь офицеры да студенты), зато крестьяне, рабочие и моряки дрались отчаянно и обычно из-за какого-нибудь пустяка. Нередко драка переходила в поножовщину. Блестели клинки, текла кровь, полиция закрывала на все это глаза, а судьи, несмотря на законы, каравшие потасовки тюремным заключением или крупным штрафом, проявляли крайнюю снисходительность.

Жилищный кризис, свойственный нидерландским городам на протяжении всего «золотого века», острее всего чувствовался в рабочей среде. В 1638 году из 20 тысяч работников текстильных мануфактур Лейдена большая часть проживала в жутких халупах, единственным предметом обстановки которых был соломенный тюфяк. Плотник из Зандама Геррит Кист, которого почтил своим посещением Петр Великий, ютился со своей семьей в одной комнатушке. Однако нищета не отменяла старых традиций гостеприимства. Бедная жительница Зандама Мария Нитманс, мать нанятого Петром рабочего, пригласила царя к себе на кружку можжевеловой водки, а жена другого рабочего угостила его «чем Бог послал».

Часы работы, а следовательно, и ритм трудовой жизни в большинстве цехов определяли уставы гильдий. Только городские суды имели право менять режим, но этому предшествовали длительные процедуры. Отсюда вытекала общая стабильность рамок существования, которую могла нарушить практически только безработица. Правда, в некоторых отраслях установленный порядок нарушали внешние причины. В транспортной промышленности и судостроении, тесно связанных с торговлей, при малейшем замедлении перевозок и товарооборота сворачивалась деятельность и увольнялся персонал. То же происходило и во время военных действий, пусть даже в отдаленных районах. На фабриках, использовавших силу мельниц, рабочий день при благоприятном ветре затягивался сверх всяких норм.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию