Рожденная контрреволюцией. Борьба с агентами врага - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Иванов cтр.№ 13

Помимо этого, весной 1917 года на железнодорожной станции «Байкал» местными контрразведчиками был задержан подозрительный субъект, «при обыске у которого обнаружено 8 взрывчатых снарядов, план Кругобайкальской железной дороги, револьвер системы „Браунинг“ и 8 к нему обойм» ^[130].

Кроме того, шпионскую деятельность стали вести уже не только противники России, но и ее западные союзники. В Мурманске и Архангельске стали появляться английские и американские офицеры и всякого рода представители. Одним из них был консульский агент США, датский подданный Карл Леве. Находясь в 1917 году в Архангельске, Леве предпринимал попытки получения секретных карт фарватеров Северной Двины, Белого моря и Кольского залива, что не могло остаться без внимания контрразведки ^[131]. В ответ на последовавший протест Временного правительства Леве был отстранен от должности консульского представителя США в Архангельске, его место занял другой дипломат — Феликс Коул.

Помимо этого, сложности вызывали не только обнаружение и арест иностранных агентов, но и их содержание в тюрьмах, поскольку многие задержанные шпионы нередко силой освобождались из-под ареста революционными солдатами и матросами, видевшими в заключенных «защитников народа». Фактически эффективность контрразведывательных структур в таких условиях была сведена почти к нулю. Кроме того, отмена смертной казни за шпионаж и измену ^[132] ликвидировала определенные психологические барьеры, удерживающие граждан России от вступления в связь со спецслужбами других государств.

В то же время объем работы местных КРО сильно сократился, а качество добываемой информации становилось все хуже. В частности, по мнению Н. В. Грекова, в работе контрразведки «в 1917 году анализ фактов окончательно подменили оценочные, эмоционально окрашенные суждения, основанные на домыслах». Шпиономания принимала все более угрожающие масштабы. К примеру, по мнению начальника Генерального штаба М. А. Беляева, в своих разведывательно-диверсионных акциях против России Германия использовала австрийских сестер милосердия и других делегатов Красного Креста в Сибири, что не может не вызывать сомнений.

Однако реформы Временного правительства в области борьбы со шпионажем имели и свою положительную составляющую. Желание князя Г. Е. Львова и его преемников как можно скорее включить Россию в круг развитых демократических государств Европы предопределило тесное взаимодействие отечественных и иностранных военных ведомств, благодаря чему активно стала развиваться внешняя контрразведка. Подобная деятельность велась русскими агентами в Дании, Швеции, Голландии, Румынии, Швейцарии, Англии и Франции. При этом до лета 1917 года финансирование внешней контрразведки осуществлялось из сумм, выделяемых на разведку, и лишь 1 июля 1917 года заграничные борцы со шпионажем получили собственную ведомость расходов ^[133].

Согласно докладу обер-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба от 22 сентября 1917 года, для ведения внешней контрразведки в 7 государствах Европы было затрачено около 25 000 рублей, хотя в Англии к этому времени «самостоятельной контрразведки организовано не было», в Швейцарии «специальных контрразведывательных сетей не существовало» до конца июля, как и во Франции ^[134].

Тем не менее польза от ведения контршпионской деятельности за пределами России была очевидна и не вызвала сомнений у русского генералитета. Подтверждением может служить доклад начальника КРО Юго-Западного фронта подполковника Арнольдова: «Опыт настоящей войны показал, что базой для агентурной разведки противника являются нейтральные страны, прилежащие к неприятельской территории, так мы ведем свою агентурную разведку из Голландии и Швейцарии, а ранее вели ее и из Румынии, наши противники вели ее из Румынии и Швеции, а в настоящее время ведут из Швеции и Стокгольма. […] Вся работа контрразведки, не захватывающей такого важного центра как Стокгольм и вообще Швеция, не может дать тех плодотворных результатов, какие бы могла дать, если бы в Швеции нами была раскинута контрразведывательная сеть с пунктом в Стокгольме» ^[135]. Таким образом, члены Временного правительства осознали необходимость сохранения органов госбезопасности в условиях революционной нестабильности.

* * *

Важность сохранения контрразведывательных структур была очевидна и членам Петросовета, считавшим, что «необходимо надзор иметь, чтобы [не допустить шпионажа]» ^[136].

Одной из форм этого надзора стала интеграция членов советских учреждений в структуры военно-морского контроля. Например, начальником КРО при штабе флотилии Северного Ледовитого океана стал член Архангельского Совдепа меньшевик прапорщик А. А. Житков, включивший некоторых советских служащих в состав военно-морской контрразведки. При этом отделение не испытывало особых неудобств и продолжало функционировать в штатном режиме ^[137].

Кроме того, заместитель начальника КРО штаба Иркутского военного округа капитан А. Н. Луцкий был избран в Харбинский Совет РСД ^[138]. А один из основателей российской военной контрразведки генерал М. Д. Бонч-Бруевич был «кооптирован и в Псковский Совет, и в его Исполком» ^[139].

Это позволяло советским учреждениям использовать органы военного контроля для решения собственных задач. К примеру, по просьбе Закавказского Совета РСД Петроградскими контрразведчиками был арестован дезертир Еремеев, бежавший в столицу из Тифлиса после обвинения в воровстве и враждебной пропаганде. Впоследствии члены Петросовета ходатайствовали об освобождении Еремеева, но, ознакомившись с материалами его досье, признали законность ареста. Для расследования этого дела была создана специальная комиссия, в состав которой наравне с членами Совета вошли представители столичной контрразведки ^[140].