Повседневная жизнь французов при Наполеоне - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Иванов cтр.№ 62

В путеводителе Ланглуа, опубликованном в 1806 году и переизданном в 1811-м, путешественнику не рекомендуется иметь при себе запечатанные конверты и обыкновенные письма под страхом «не только ареста, но и штрафа в размере 500 ливров за каждое письмо». Очень хорошо обзавестись двухзарядным пистолетом и ни в коем случае не следует доверяться извозчикам.

Багаж путешественника, советует Ланглуа, не должен быть слишком велик: короб, чемодан, обтянутый «коровьей» кожей, шкатулка для драгоценностей, денег и векселей, обязательно снабженная специальными болтами — с тем, чтобы крепить ее в карете или номере гостиницы.

Тем, у кого нет своего экипажа, следует знать цены услуг: «Если ехать дилижансом, стоимость каждого лье, включая чаевые кучеру и кондуктору не превышает одного франка, а за две лошади при езде на почтовых с учетом платы хозяину гостиницы и слуге — пяти франков».

Все предосторожности связаны с необходимостью постоять за себя в случае появления грабителей. Конечно, при Империи уже нет тех банд, что были в смутное время. Однако «поджариватели» были ликвидированы лишь к 1803 году Силы и методы все те же — конные отряды, военные трибуналы.

19 октября 1807 года на почтовую карету госпожи Грассини, знаменитой итальянской певицы и любовницы Наполеона, напали четверо дезертиров швейцарского полка. Это произошло около Рувре. Женщина подверглась насилиям, была ограблена, но уже через два дня разбойники понесли кару. Храбрый Дюрандо, начальник Национальной гвардии, собственноручно убил двух грабителей и арестовал третьего, за что император включил его в Почетный легион.

Главы департаментов отчаянно боролись с нищенством и изгоняли бродяг. Те на время исчезали и появлялись вновь.

Префект департамента Канталь сообщал: «Действует некая черная банда, ежегодно прочесывающая самые бедные и отдаленные коммуны; набирая армию мальчишек, она посылает их в Париж, где дети становятся трубочистами или попрошайками».

Во время кризиса 1810 года из 50 тысяч парижских рабочих только в мае было уволено 20 тысяч. «Наполеон неоднократно говорил мне, — пишет Шапталь, — что он боится народных восстаний, когда они вызываются недостатком работы».

Чтобы занять людей, Наполеон организовал крупномасштабные земляные работы. За годы существования Империи на общественные работы было истрачено полтора миллиарда франков — колоссальная сумма!

Он выделил ссуды промышленникам, сделал крупные заказы для двора и предписал придворным Тюильри носить платье из шелка.

Как только начинают расти цены на хлеб, в памяти людей живо возникают картины недавнего голодного прошлого — вроде тех, когда бедняки из столичных предместий бежали к воротам боен. Там они лизали кровь убитых животных, стекавшую с желоба.

Наполеон панически боялся голодных бунтов и делал все возможное для того, чтобы удерживать хлебные цены на низком уровне. Накануне похода в Россию, когда хлеб значительно вздорожал, вернулись к «революционному максимуму», то есть твердым ценам. Это привело к временному исчезновению зерна с рынка, но катастрофы в столице все же удалось избежать.

В провинции не было хлеба и круп. «В окрестностях Лизье, — сообщает комиссар полиции города Кана, — бродят мертвенно-бледные, изможденные существа; по обочинам дорог расположились нищие, терпеливо ждущие сострадания путешественников. Пищей крестьян, не имевших в запасе даже овсяного хлеба, были молочные продукты, овощные супы, сыр и отруби».

А вот что отмечает префект департамента Приморских Альп: «Минувшей весной деревенская беднота питалась лишь дикими травами да корнеплодами, без всякой приправы и даже без соли; в некоторых населенных пунктах вместо соли употребляли морскую воду. Жуткое зрелище являли собой люди, сломленные нуждой и умершие от голода».

Плохи дела, если сама власть говорит о подобных явлениях! Очень напряженная ситуация, чреватая социальными взрывами, сложилась в портовом городе Шербуре, в Ренне, Шарлевилле, в департаменте Эн.

Множились беспорядки. Как и во времена Тюрго ^[277], нищие и отчаявшиеся люди захватывали мельницы и булочные, нападали на повозки и суда с хлебом, жгли фермы. Администрация не знала, что предпринять.

Наполеон примерно покарал одно из гнезд мятежа. Генерал Дюронель двинулся на Канн во главе большого отряда. Военный совет вынес восемь смертных приговоров, в том числе два заочных. Повесили шестерых, включая двух женщин-кружевниц.

В 1812–1813 годах были хорошие урожаи зерновых и положение в целом улучшилось.

«Широко дьявол расставил свои сети!»

Злачные места столицы — Пале-Рояль, фойе театра Монтансье (молодой первый консул не закрывал его из страха прогневить старых холостяков), Итальянский бульвар, площади, набережные, рынки.

В конце 1799 года Фуше объявил войну проституции. Полицейские не получали жалованья, организация была слаба, но министр очень хотел отличиться. Отряды пехоты и кавалерии окружили Пале-Рояль и изловили несколько сотен женщин. Когда обшаривали соседние кварталы, то натолкнулись на сопротивление рыночных силачей.

Что дальше — ведь пойманных вовсе не уличили в открытом нарушении нравственности? Куда их теперь — в места отдаленные? В Египет?

Последнее предположение вовсе не казалось фантастическим. Разве Наполеон не попросил министра внутренних дел Лапласа набрать труппу актеров для отправки в Африку, добавив при этом, что «не худо бы прихватить парочку-другую танцовщиц»?

Времена тирании еще не наступили, и публика возмущалась «произволом». Зная об этом, Бонапарт решил прекратить «нелепые слухи».

На завтрак в Люксембургский дворец были приглашены Рёдерер и Вольней ^[278]. Разговор был проведен с тем расчетом, чтобы его главное содержание получило огласку

Бонапарт: Что за черт! Кто это выдумал, будто я хочу отправить арестованных в Пале-Рояле девиц в Египет?

Жозефина: Министр полиции мне сам сказал на днях, что их отправят в Египет.

Бонапарт: Это ужас что такое! Черт возьми! Так не ссылают.