Властители судеб Европы. Императоры, короли, министры XVI-XVIII веков - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Ивонин, Людмила Ивонина cтр.№ 41

Но насколько он на самом деле являлся затворником Эскуриала, что представлял собой как человек и политик и почему при всем колоссальном напряжении сил он так и не добился своих целей?

Филипп II Габсбург родился в 1527 г. в Вальядолиде. Брак его отца Карла V и португальской принцессы Изабеллы был первым звеном в цепи династических уз между португальским и австрийским домами. Изящного телосложения, с голубыми глазами на бледном лице, Филипп отличался степенностью и сдержанностью манер, что обычно производило довольно сильное впечатление на всех, кто его видел. Лицом и фигурой он был отражением своего отца, чью некрасивую внешность облагородил Тициан на своих полотнах. Так же как и у Карла, у Филиппа были толстая нижняя губа и выдвинутая нижняя челюсть, унаследованная от бургундских предков.

Сравнивая характеры отца и сына, и современники, и историки отмечали не столь привлекательный и менее подходящий для управления многоязычной империей характер Филиппа П. Если космополит Карл V, постоянно передвигавшийся по Европе, был везде как дома, то Филипп II, набожный и одновременно высокомерный и холодный, не вызывал симпатий у тех, кто с ним сталкивался. Густые волосы и голубые глаза выдавали в нем габсбургское происхождение, но ни один правитель не был более испанским, чем он. Проведший детство и юность в Кастилии, в Толедо, Филипп предпочитал назначать на посты советников испанцев: исключением был известный еще при Карле V канцлер Гранвелла. Филипп II говорил бегло только на кастильском наречии, хотя имел неплохие познания и в латыни. Вместе с тем он был убежденным и истово верующим католиком. Общаясь с людьми, он производил впечатление внимательного слушателя, а сам говорил мало и медленно, как будто взвешивая каждое слово. Глаза его останавливались прямо на собеседнике, и слабая улыбка часто появлялась на его губах. Но, как замечали современники, от улыбки государя до кинжала расстояние было очень небольшим. В отличие от отца, Филипп II обладал в молодости относительно хорошим здоровьем и стремился его поддерживать. Он пытался избежать подагры и других болезней, которыми страдал Карл V. С этой целью он умеренно питался и по возможности избегал путешествий, после того как узнал, что врачи осуждали пристрастие Карла к изысканной пище и частым поездкам.

Филипп II был женат четыре раза: в 1543 г. он заключил первый брак с португальской инфантой Марией, от которой родился его первенец дон Карлос. Этот брак продлился недолго, так как в 1545 г. Мария умерла. В 1555 г., как читатель уже знает, по политическим соображениям он женился на Марии Тюдор, которая была старше его на десять лет. Через два года после ее смерти, в 1560 г., третьей женой испанского государя стала дочь французского короля Генриха II Елизавета Валуа, родившая ему двух дочерей и скончавшаяся в 1568 г. Проблема с престолонаследием послужила причиной вступления Филиппа в четвертый брак в 1570 г. со своей племянницей Анной Австрийской, которая была моложе его на двадцать два года и родила за шесть лет пятерых детей. Кстати, в отличие от многих других монархов и князей того времени, Филипп II был более склонен к выполнению моральных требований, выдвинутых Реформацией и Контрреформацией. Ни одна из женщин, с которыми он имел связь, не влияла на государственные дела. У него не было незаконных детей. Вообще о его связях с женщинами известно очень мало. Все свои дела, в том числе и личные, король подчинял интересам политики.

Если требовали обстоятельства, Филипп становился галантным и обходительным, обладая всеми качествами, необходимыми для соблюдения придворного этикета, что соответствовало идеалу государя эпохи Возрождения. От Карла V он перенял вкус к благородным искусствам, прежде всего к живописи и музыке. Но главным образом он любил книги по истории и военному делу. Его любимым римским автором был Тацит. На стенах залов Эскуриала висели картины, изображавшие прославившие испанское оружие битвы при Сен-Кантене, Гравелингене и Лепанто ^[48].

Филипп II в молодости.

Опыт государственного управления Филипп начал приобретать в возрасте шестнадцати лет, когда в 1543 г. Карл V, уезжая из Испании, чтобы вернуться туда только в 1556 г., оставил его регентом. Император дал сыну инструкции, которые тот неукоснительно выполнял не только во время регентства, но и на протяжении всего своего долгого царствования. Отец рекомендовал Филиппу служить Богу, поддерживать инквизицию, подавлять ереси, осуществлять правосудие и сохранять равновесие между советниками. Карл V также убеждал сына уделить особое внимание финансам, от которых, как он писал, зависит провал или успех любой политики. Согласно этим наставлениям, Филипп не должен был уступать ни пяди земли, которой он владеет по наследству, данному Богом. Эта политика особенно упорно проводилась в Нидерландах, которые Филипп, как и его отец, рассматривал как свое наследственное владение. Именно здесь прослеживалась преемственность в политике Карла V и Филиппа II, хотя последний вел себя в ряде ситуаций совсем иначе, чем его отец. Кстати, собственное завещание Филиппа II в 1598 г. своему сыну составлено примерно в том же духе, что и инструкции Карла V. Отсюда следует, что Филипп уже с первых лет своего правления, сначала как регент, а затем как король, мыслил династическими и религиозными понятиями. Политика Филиппа все же не во всем была продолжением идей универсализма Карла V. На первый план вышла борьба за сохранение католицизма, оплотом которого становилась Кастилия.

Государственная машина, созданная Филиппом во второй половине XVI в., уже напоминала бюрократического монстра нового времени, хотя механизм принятия решений часто оставался еще средневековым. В огромном канцелярском наследии этого правителя не найдено планов создания универсальной всемирной монархии, но из тех принципов, которых он придерживался в своей политике, видно, что основные направления деятельности — подавление восстания в Нидерландах, отражение турецкой экспансии по меньшей мере в Западном Средиземноморье, подключение к орбите своей политики Франции и Англии — фактически способствовали этому. Но здесь необходимо сделать несколько замечаний. Во-первых, осуществлять политику универсализма в условиях становления национальных государств было все сложнее, во-вторых, сам Филипп II не вполне соответствовал той роли, которую хотел взять на себя.

По месту рождения, воспитанию и привычкам он и в самом деле был даже не столько испанским, сколько кастильским королем. Карл V, говоривший по-испански и по-французски, что было важно в Южных Нидерландах, сохранивших наследие бургундских времен, и его брат Фердинанд II, хорошо знавший немецкий язык, меньше сталкивались с неприязнью местного населения, к тому же по характеру были более гибкими и сговорчивыми. Поэтому первый мог быть приемлемым испанцем, а второй — прекрасным австрийцем. Филипп же, начиная с юных лет, не вызывал симпатий нигде, кроме Кастилии. «Он был неприятен итальянцам, — замечал венецианский посол Сориано, — ненавистен фламандцам, одиозен в Германии». А ведь эта оценка давалась еще за 7 лет до того, как Филипп стал испанским королем, за 19 лет до вступления войск Альбы в Нидерланды и за 40 лет до «Армады» 1588 г., причем принадлежала посланнику государства, которому Филипп II не нанес никакого вреда! История Испании XVI–XVII вв. была одновременно и величественной, и ужасной. G одной стороны, это — огромное государство с колониями в Новом Свете, это — мощная армия, это — целый ряд крупных личностей в политике, литературе, искусстве, с другой стороны, это — инквизиция и духовный гнет, а в конце концов экономический и политический упадок. В эту эпоху в Испании возникли ростки раннего капитализма, но в результате неумелой политики правительства и своекорыстия крупной аристократии они так и не получили развития. Золото и серебро, прибывавшие из Америки, уплывали затем в итальянские банки, прежде всего в знаменитый банк Сан-Джорджо в Генуе. Огромные расходы на ведение войн против турок, в Нидерландах, против Англии и т. д. опустошали королевскую казну. Испания была государством, централизованным лишь по форме. В силу резких различий в экономическом развитии отдельных земель в ней не существовало постоянных внутренних экономических взаимосвязей. Отсюда проистекал сепаратизм провинций. К этому нужно добавить проблемы, доставшиеся в наследство от времен Реконкисты, т. е. отвоевания земель у арабов. Из примерно 7,5 миллиона населения Испании в XVI в. 350 тысяч были потомками арабов, обращенных в христианство, и около 300 тысяч морисков. Другой особенностью испанского общества являлась многочисленность благородного сословия. Одна часть мелкого дворянства (идальгос) в поисках богатств и приключений устремилась в Новый Свет, другая же была занята характерным для себя ремеслом — войной. Тем не менее не всей испанской знати хватало дела. Следует отметить также огромную разницу в имущественном, правовом и политическом положении между крупной аристократией и основной массой дворянства, которая не обладала столь большими правами, как знатные роды, была гораздо беднее их и не допускалась к управлению государством.