Великий путь из варяг в греки - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Звягин cтр.№ 62

Ряд вещей, найденных в Бирке, происходит из Финляндии, Прибалтики и лесной зоны Древней Руси (от Смоленщины до Ярославского Поволжья). Это подковообразные пряжки круглого, треугольного и четырёхугольного сечения, некоторые виды бубенчиков (прорезанные с пояском), подвески-уточки, гребни с фигурной спинкой.

Следующий ареал аналогий — Прикамье. Отсюда, в частности, происходят известные ажурные кресала. Кто их мог завезти, я выше уже говорил, ссылаясь на Лебедева: торговцы финны.

Наконец, есть серия вещей, связанных с ареалом салтово-маяцкой культуры (поясные бляшки, солярные привески, оружие, сбруя). Напомню, что салтово-маяцкие (аланские) вещи находят в ранних слоях Ладоги. Так что ими торговали широко, и жители Бирки могли получить эти вещи и от тех же славян. Хотя опять-таки нельзя забывать, что аланы и сами на берегах Балтики в своё время жили. Вполне возможно, не все они ушли во время Великого переселения народов.

Таким образом, наличие торговли циркумбалтийской фиксируется относительно уверенно. Так же, как и её довольно небольшие объёмы. Но при чём тут Византия? Ясно, что на север (на Русь и в Скандинавию) поступали дорогие ткани. Об этом применительно к Руси пишет Константин Багрянородный. Остатки таких тканей археологи находят в захоронениях и на Руси, и в Скандинавии. К примеру, в Бирке в сорока пяти могилах из раскопанных пары тысяч найден шёлк. Правда, из Византии ли он пришёл или из Халифата? «Хотя основная его часть, видимо, не отличалась высоким качеством и происхождение его неизвестно, найдены и остатки очень хорошего шёлка с золотым узором, который, вероятно, был привезён из Китая», — пишет Сойер ^[266]. Китайский же шёлк, скорее всего, пришёл через мусульманские страны Волжским путём.

А между прочим, было ли в это время самой Византии, чем торговать?

Вопрос кажется нелепым, поскольку мы привыкли считать Константинополь сосредоточием огромных богатств, а Ромейскую империю — передовым государством того времени. На самом деле Г. Л. Курбатов в своём исследовании ^[267] убедительно показал, что VIII—IX веках были в Византии периодом такого серьёзного спада, что торговать-то ей было нечем. Страна в то время превратилась практически в аграрную. Города вымирали, а вместе с ними — и ремесленничество. Население Константинополя составляло, хорошо, как 100 тысяч человек, раз в десять меньше, чем раньше. «Византия этого времени не располагала не только соответствующими возможностями для производства значительной массы ремесленных изделий для внешней торговли, но и тороговым флотом, способным и заинтересованным в международной торговле», — делает выводы историк ^[268]. Даже из Херсонеса купцам приходилось самим плавать на южный берег Чёрного моря за хлебом, привозить его было некому! Исследователь видит подтверждение этому в советах Константина Багрянородного: как заставить Херсонес подчиниться, если там возобладают сепаратистски настроения? Император основное внимание сосредотачивает на недопущении херсонесских судов в гавани южного берега и только в самом конце, буквально мимоходом упоминает о необходимости не выпускать в море византийские торговые суда «и лодки».

Подъём Константинополя начался только в X веке. Но и тогда в его торговле значительное место занимали овощи, фрукты и вино. Товары, которые далеко на север не потащишь.

По большому счёту, пожалуй, и всё. Хорошенькая получается торговля: меха и рабы в обмен на парчу. Явно не стоило для этого затевать такое длинное путешествие. Потому русы и болгары, по оценке Курбатова, и предпочитали заключать с Византией договоры не столько о торговле, сколько о выплате последней дани. Только с государства и было-то что взять!

И, уж точно, не было смысла отправляться в дальнее путешествие скандинавским торговцам. Всё то же самое, что были способны привезти на юг они, могли продавать купцы Руси, причём, так сказать, с меньшими издержками. Кстати, скандинавские торговые люди иногда, если верить сагам, чаще всего носили прозвище «Гардский», но не «Грикский» или «Серкландский». То есть торговали они с Русью, а не с Византией или Халифатом.

Взять, к примеру, Гудлейка Гардского. О нём рассказал в «Саге об Олафе Святом» Снорри Стурлусон. Плавание Гудлейка в Гардарики он вплетает в рассказ о конфликте Олава Харальдскона норвежского и Олава Шетконунга шведского. По ходу саги можно прикинуть, что было это около 1017 года. Так, вот, этот Гудлейк «был великим мореходом и купцом, богатым человеком и совершал торговые поездки в разные страны. Он часто плавал на восток в Гардарики, и был он по этой причине прозван Гудлейк Гардский» ^[269]. Другого купца, прозванного Гардским, Гили из «Саги о людях из Лаксдаля», «называли самым богатым из торговых людей» ^[270]. Наконец, Олав Трюггвасон в Англии и на южном берегу Балтики, когда вынужден скрываться после изгнания из Норвегии и готовиться к борьбе за власть, выдаёт себя за Оли Гардского.

Кстати, в истории о Гудлейке интересно ещё то, что там норвежский купец едет на Русь, чтобы купить товары для своего конунга. И что это? «Гудлейк отправился летом по Аустрвегу в Хольмгард и купил там драгоценные ткани, которые, он думал, пойдут конунгу на торжественные одежды, а также дорогие меха и роскошную столовую утварь» ^[271]. Так что, как видим, меха скандинавы сами предпочитали покупать на Руси. А нас пытаются уверить, что они торговали мехом с арабами!

Ну, а к тому же, если посмотреть, откуда викинги брали свои богатства на Западе, то вполне очевидно: это по преимуществу военная добыча. Кстати, напомню: западноевропейских монет (франкских и англо-саксонских) в Скандинавии обнаружено больше, чем арабских и уж тем более греческих (см. табл. 4).

Таблица 4

Распределение импортных монет в кладах скандинавских стран эпохи викингов

Тогда почему бы это на востоке дело должно обстоять по-другому? Ну, ограбили восточных соседей, так же как и западных. А то и наёмниками в рядах русских дружин сходили на юг. При чём здесь торговля?

Это признают даже самые ярые норманисты. «Основные товары северного экспорта могли поступать на рынки в результате неэкономической деятельности (как дань или военная добыча)… Точно так же и встречный поток товаров достигает Севера не только в результате торговых сделок… Военное вмешательство и морской разбой так же, как систематические грабежи торговых центров… существенно корректировали динамику обращения товаров», — пишет Лебедев ^[272].