Замки баварского короля - читать онлайн книгу. Автор: Мария Залесская cтр.№ 37

^{Планы «Нового Хохэншвангау» Эдуарда Риделя. 1868 г.}

^{Вид из окна Нойшванштайна}

Палас — наиболее достроенная часть замка. На фронтоне с одной стороны — изображение Мадонны «Patrona Bavaria», а с другой — святого Георга на коне, принадлежащие кисти художника Вильгельма Хаушильда (Hauschild; 1827—1887). Венчает фронтон гигантская фигура льва, герба Баварии. На первом этаже ^[62] обращает на себя внимание дворцовая кухня и комнаты прислуги. На втором должны были находиться комнаты для гостей, а также комната для управляющего замком. Поистине жемчужиной третьего этажа является Тронный зал. Здесь же находятся личные покои короля (Столовая, Гостиная, Грот, Кабинет, знаменитая готическая Спальня и Молельня), а также камердинерская и адъютантская комнаты. На четвертом этаже —другая жемчужина Нойшванштайна — Зал Певцов.

Войдя в Палас, мы попадаем в широкий коридор с причудливо расписанными арками и сводами, поддерживаемыми мраморными колоннами работы скульптора Филиппа Перрона (Filipp Perron; 1840—1907). Ему принадлежат почти все скульптурные украшения как Нойшванштайна, так и других замков Людвига II. В коридор выходят Комнаты прислуги (сегодня можно осмотреть пять комнат, обставленных простой дубовой мебелью и отделанных деревянными панелями), рассчитанные каждая на проживание двух человек. В замке вне зависимости от присутствия короля постоянно жило около 15 человек. Когда же приезжал король, число обслуживающего персонала примерно удваивалось.

Но самое любопытное помещение первого этажа Паласа — это Кухня. Она сохранена в том же виде, в каком была при жизни Людвига II, когда функционировала с 1834 по 1886 год. Находясь в кухне, в первую очередь хочется отметить, что ее средневековый облик со сводчатым потолком оказывается обманчивым. Здесь — в конструкции духовых шкафов, печей, вентиляционных приспособлений — воплощены самые современные для того времени технологии. В помещение проведена проточная холодная и горячая вода, в каминной печи предусмотрено устройство для автоматического вращения вертелов — горячий воздух приводит в движение турбину, вращающую их, причем, чем выше температура, тем быстрее вертела вращаются. Интересно, что дым в печи поднимается не вверх, а нагнетается вниз, чтобы его тепло использовать для обогрева в отопительном помещении.

Покинув первый этаж, мы поднимаемся выше, минуем комнаты второго этажа, предназначенные для почетных гостей и так и оставшиеся незаконченными, поднимаемся на третий этаж и попадаем… в преддверие легенды, «переступив порог которой вы оставляете за собой всю вашу будничную серенькую жизнь, всю эту обычную жизненную сутолоку с ее современным материализмом и грубым реализмом и переноситесь совсем в иной мир: “мир сладких грез и чудных снов!..” Вы бродите, как очарованный, по этим чудным залам и галереям, где перед вами воочию встают величавые древне-германские саги с их легендарными героями и таинственными символами; где все, до последних мелочей, звучит в унисон, дополняя одно другим и сливаясь в одну чудную мелодию! Вас охватывает чувство сознания красоты и присутствия духа, создавшего эту красоту!» Это слова человека XIX века, почти современника Людвига II. Как же нужно постараться нам, людям XXI века, чтобы также тонко ощутить то чудо, которое ждет нас впереди!

Итак, мы вступаем в Нижний холл, который можно смело назвать залом Сигурда. С западной стороны помещения находится Тронный зал, с восточной — личные покои короля. Но сначала оглядимся по сторонам. Роспись стен, принадлежащая кисти художника Иозефа Айгнера (Aigner; 1818—1886), повествует о событиях исландской «Старшей Эдды» — в частности жизни и смерти героя Сигурда. Подвиги Сигурда воспеваются в «Пророчестве Грипира», «Речи Регина», «Речи Фафнира», «Речи Сигрдривы»; о его гибели повествует «Отрывок Песни о Сигурде», «Первая Песнь о Гудрун», «Краткая Песнь о Сигурде», «Поездка Брюнхильд в Хель». Живопись Айгнера, иллюстрируя некоторые эпизоды этих отрывков из «Старшей Эдды», потрясает живостью красок, мощной красотой и грозным величием героев. Особенно обращает на себя внимание роспись в арочном проеме: Регин кует для Сигурда меч Грам. Вот что повествует об этом эпизоде «Эдда»: «…к Хьяльпреку пришел Регин, сын Хрейдмара. Он был искуснейшим из людей и карлик ростом. Он был мудр, свиреп и владел колдовством. Регин стал воспитателем и учителем Сигурда и очень любил его. Он рассказал Сигурду о своих предках и о том, как однажды Один, Хёнир и Локи пришли к водопаду Андвари… одного карлика звали Андвари, он давно жил в этом водопаде в образе щуки и добывал себе там пищу… Локи видел все золото, которое было у Андвари. Когда тот отдавал золото, он утаил одно кольцо, и Локи отнял его у Андвари. Карлик ушел в камень и сказал: “Золото это, /что было у Густа, /братьям двоим /гибелью будет, /смерть восьмерым /принесет героям; /богатство мое /никому не достанется“» . Проклятое золото досталось дракону Фафниру, брату Регина, после убийства им их отца Хрейдмара. Регин подстрекает Сигурда убить Фафнира, зарясь на этот клад. Для этого-то он и кует волшебный меч Грам, которым Сигурд раскалывает наковальню. Надо ли говорить, что в итоге проклятие Андвари исполнилось…

Интересно отметить, что «Старшая Эдда» во многом пересекается с немецкой «Песней о нибелунгах», но, вопреки распространенному мнению, в этих эпических произведениях различны трактовки одних и тех же сюжетов и персонажей. «На исландской и на немецкой почве сложились произведения, глубоко несходные между собой как в художественном отношении, так и в оценке и понимании действительности, которую они изображали» . Несколько различаются, согласно языковой традиции, и имена героев, владевших воображением и скандинавов и германцев. Так исландский Сигурд в «Песне о нибелунгах» «становится» Зигфридом, Гудрун — Кримхильдой, Брюнхильд — Брюнхильдой, Гуннар — Гунтером, Атли — Этцелем, Хёгни — Хагеном, а дракон Фафнир — великаном Фафнером.

А свое «третье воплощение» эпос, вернее несколько его сюжетных линий, получает в тетралогии Рихарда Вагнера «Кольцо Нибелунга». Согласно Вагнеру, предыстория волшебного меча такова (опера «Валькирия»; здесь мы вынуждены забежать вперед, опуская содержание первой оперы тетралогии «Золото Рейна» — с ним мы познакомимся лишь в Херренкимзее).

В поединке между Зигмундом, отцом Зигфрида, и Гундин-гом ^[63] (запомним это имя, мы еще встретимся с ним в парке замка Линдерхоф) царь богов Вотан разбивает своим копьем меч Зигмунда (с этим мечом нам также предстоит «увидиться» в Линдерхофе). Зиглинду, мать Зигфрида, спасает дочь Вотана валькирия Брунгильда (Брюнхильда из эпоса), приказав ей бежать в лес, где живет дракон Фафнер, и отдает ей обломки меча Зигмунда, которые она должна сохранить для своего сына Зигфрида. Дальнейшее развитие сюжета происходит уже в опере «Зигфрид». Родив сына Зигфрида, Зиглинда умирает. Мальчика берет на воспитание карлик Миме (новое «воплощение» Регина из «Эдды»), жаждущий отнять у Фафнера волшебный шлем (согласно «Старшей Эдде», «шлем-страшило») и проклятое кольцо, дающее власть над миром (историю кольца мы также узнаем в Херренкимзее). К Миме же попадают и обломки меча Зигмунда… Зигфрид вырастает в сильного и смелого юношу. Миме постоянно пытается сковать ему меч для победы над Фафнером, но всякий раз меч ломается в руках Зигфрида. Однажды в отсутствие Зигфрида к Миме приходит под видом странника Вотан и сообщает, что меч Зигфрида может сковать только тот, кто не ведает страха, и что он, Миме, падет от руки этого человека. Миме вспоминает, что Зигфриду страх не знаком. Вернувшись, Зигфрид сам сковал для себя меч своего отца, и чтобы узнать его крепость, ударяет им по наковальне. Наковальня разбивается, Миме в ужасе падает на землю…