Клинки императора - читать онлайн книгу. Автор: Брайан Стейвли cтр.№ 108

Летать на них, наслаждаясь обдувающим ветерком, было, конечно, приятно, но от этого было мало проку, если ты не умел быстро пристегиваться к когтям и так же быстро спрыгивать с них. Кеттрал часто приземлялись на зорко патрулируемых территориях, и несколько лишних секунд на возню с ремнями и пряжками могли означать разницу между жизнью и смертью. «Сбросами бочонка» назывались тренировки крыльев по посадке на воду. Звучало все достаточно просто: подлетаешь на бреющем полете, отстегиваешь страховочные ремни, отвязываешь бочонок с оружием и снаряжением (по которому и была названа тренировка) и ныряешь в воду. На практике, однако, сброс бочонка можно было определить как нечто среднее между кромешным ужасом и смертельным трюком.

Начать с того, что кеттралы летали гораздо быстрее, чем лошадь на полном скаку. Когда ты на такой скорости врезаешься в волны, то скорее это похоже на удар о кирпичную стену, а не о воду. Во-вторых, в игре участвовали четыре человеческих тела да десяток-другой ремней и пряжек, столкновение с которыми запросто могло закончиться ушибленным ребром или разодранной щекой. Ну и затем, конечно же, имелся сам бочонок. Некоторые ситуации не требовали дополнительного оборудования, и крыло часто высаживалось лишь с тем оружием и одеждой, которое люди имели на себе. Однако для многих более сложных заданий были необходимы маскировочные материалы, боеприпасы (которые следовало держать сухими) и даже пища, если команде предстояло оставаться на задании несколько дней. Все это упаковывалось в бочонок, который мог весить более пятидесяти фунтов и врезался в воду, словно валун, сорвавшийся с крутого откоса. При сбросах бочонка порой бывали смертельные случаи, и Валин начинал думать, что следующим погибшим будет кто-нибудь из его крыла.

Главная проблема заключалась в Лейте. В отличие от четырех других членов крыла, которые ютились на когтях птицы, пилот, пристегнутый специальной упряжью, располагался на спине кеттрала, сразу за головой. Такая позиция предоставляла лучший обзор, и оттуда Лейт мог управлять Суант-рой с гораздо большей легкостью, чем если бы сидел внизу. В результате пилот ощущал себя хозяином положения примерно настолько же, насколько человек, сидящий на спине лошади. Остальные члены крыла, с другой стороны, чувствовали себя грузом. За годы своего кадетского обучения Лейт завоевал репутацию бесстрашного летчика, способного заставить себя и своих птиц достигать и переступать границы физических возможностей. Суант-ра была его созданием, он воспитал и обучил ее, и порой казалось, что они способны читать мысли друг друга. Благодаря этому они могли показывать фигуры высшего пилотажа, весьма впечатляющие, если смотреть на них с земли – невероятные петли, перевороты и штопоры. К несчастью, все это не очень-то способствовало перевозке пассажиров. Кеттралов обучали летать, опустив когти вниз, и Суант-ра справлялась с этим весьма неплохо, но Лейта, по-видимому, нисколько не волновало, есть ли кто-нибудь на этих когтях.

Желудок Валина, подпрыгнув, оказался где-то в грудной клетке, когда пилот резко направил птицу вниз в начале пике. Валин бросил взгляд на Гвенну, с мрачным видом ухватившуюся покрепче за ременную петлю, привязанную высоко к когтю птицы. «Может быть, сегодня мы наконец сделаем все как надо», – подумал он, пока Суант-ра набирала скорость, несясь по наклонной и готовясь камнем упасть вниз. Ярко-синий океан встал перед ним на дыбы, заполнив весь обзор. «А может быть, и нет», – добавил он про себя, когда ветер набросился на него, угрожая сорвать с тела одежду.

Все пилоты старались заходить на сброс бочонка побыстрее – чем меньше времени потрачено на подход и отступление, тем меньше времени получает противник на обнаружение цели; однако, как и везде, здесь существовал стандартный протокол, определенный угол атаки, отточенный за многие годы и передаваемый от старших крыльев к младшим, который был призван обеспечить наилучший компромисс между скоростью и безопасностью. Лейта протокол не особенно заботил, и ему было глубоко наплевать на любые компромиссы. Фактически он действовал так, словно твердо вознамерился сокрушить свое крыло о стремительно приближающиеся волны. Птица камнем падала вниз, и Валин внезапно почувствовал, что его нога соскальзывает с когтя. Еще несколько мгновений – и он уже болтался в воздухе, удерживаемый лишь ремнями безопасности и страховочной петлей, за которую схватился одной рукой. Если у него из глотки и вырвался крик, он был тотчас унесен ветром, свистящим у него в ушах, и заглушен пронзительным воплем Суант-ры.

Талал первым заметил затруднительное положение Валина и протянул ему руку, чтобы попытаться втащить его обратно. Однако на такой скорости, когда ветер хлестал их со всех сторон, а ослепительная синева океана стремительно приближалась снизу, попытка оказалась тщетной.

– Отстегивайтесь! – завопил Валин, яростно жестикулируя. Напряжение в плече, вывернутом из сустава, было невыносимым, но сейчас он ничего не мог с этим поделать. Если другие сумеют выполнить свои части задания, возможно, Валину удастся как-нибудь высвободиться позже. – Прыгайте без меня!

Гвенна уже отвязывала болтающийся бочонок от когтей Суант-ры. Последний яростный рывок, последний узел развязан – и бочонок со всей дури врезался прямиком в плечо Валина. Тот взвыл, чувствуя, как мышцы плеча рвутся от напряжения, и тут же прикусил себе язык, поскольку Лейт рывком выровнял птицу в нескольких футах над плещущейся зыбью.

Анник вошла в воду первой, один раз отрикошетив от поверхности и затем плавно нырнув в волну. Талал прыгнул следом – а потом Гвенна, очевидно, все еще разгоряченная своими попытками высвободить бочонок, поторопилась последовать за ним, и они налетели друг на друга при входе в воду, образовав клубок отчаянно мельтешащих конечностей.

Оставался Валин. Лейт летел так низко, что ботинки Валина бились о гребни волн, причем каждый удар отдавался яростной вспышкой боли в плече. Теперь, когда птица выровнялась, казалось, ему будет проще вскарабкаться обратно на коготь, однако он не мог нормально работать левой рукой, а море продолжало тянуть вниз за ботинки. Используя свободную руку, он попытался отстегнуть пряжку поясного ремня, но Шаэлем клятая штуковина накрепко затянулась под его весом и отказывалась высвобождаться, как бы он ни дергал. Валин заскрипел зубами. Едва начавшись, тренировка уже катилась псу под хвост. Талал и Гвенна, наверное, были все в синяках после своего столкновения в воде, одна лишь Эйе знала, куда запропастился бочонок, а самого Валина, командира крыла, с каждым мгновением утаскивало все дальше и дальше от его людей. Он висел и смотрел, как океан под его ногами начинает понемногу отдаляться: Лейт направил птицу в неспешный уверенный подъем, понятия не имея, что Валин по-прежнему болтается внизу, запутавшись в стропах.

Они снова провалили задание. Точнее, он провалил. Теперь ему больше ничего не оставалось, кроме как отпустить петлю на запястье, сняв невыносимую тяжесть с плеча, расслабиться в страховочных ремнях и ждать, пока Лейт развернется, чтобы подобрать остальных членов команды. Это был единственный разумный образ действий.

За исключением того, что они, как предполагалось, тренировались для полетов на настоящие боевые задания, а на настоящем задании ему следовало бы собрать вместе свое крыло, невзирая на любые обстоятельства. Валин бросил взгляд вниз между своими ногами и судорожно сглотнул. Суант-ра набирала высоту не так быстро, как пикировала, но они уже успели подняться на добрых сорок футов над поверхностью воды, и продолжали подниматься с каждой секундой. Валин вытащил нож у себя из-за пояса и засомневался. Он получит встрепку от Шар из амуничной мастерской за то, что изрезал свою упряжь. К тому же при неконтролируемом прыжке он врежется в воду словно камень, и от сотрясения его и без того уже измученное плечо может вообще оторваться.