Издержки семейной жизни - читать онлайн книгу. Автор: Мария Жукова-Гладкова cтр.№ 31

Но какая связь между ним, двумя бизнесменами и Андреем Елизаровым или Валентином Петровым, или сразу ими обоими?

В субботу я работала в ночь, так что от Русалкина поехала домой, поспала в своей кровати и отправилась в больницу. Сын собрал для меня статьи про Настиного отца — как размещенные в печатных средствах массовой информации, так и из Интернета, — последние он распечатал. Он знает, что я предпочитаю читать на бумаге, и мне это проще сделать на дежурстве. Будет какой-то перерыв, посижу и почитаю, чем занимался несостоявшийся родственник, который уже никогда не станет состоявшимся. Ромка сказал, что у них с Настей «все».

В тот вечер, то есть ночь, ко мне на консультацию приехал давний клиент. Мы знакомы еще с девяностых. Я тогда была начинающим хирургом, а он… Можно сказать, что он тогда начинал свой бизнес — именно так, как многие ныне солидные люди начинали его в нашей стране в те годы. Я оперировала его дважды. Я знаю, что он потом лечился в Швейцарии, и там хирургу, который делал ему операции (то есть мне), наговорили кучу комплиментов. Филя (я его так зову, мы с ним на «ты») точно знает, что я дважды спасла ему жизнь. Более того, на роль его жены и подруги никогда не претендовала (да мне такие мужики на самом деле никогда не нравились), денег у него ни на какие проекты не просила. Он сам давал. Просто клал, и всё. За работу. За консультации и за опять спасенную жизнь.

Днем у него времени никогда не было, да и у меня днем часто нет времени принимать частных клиентов, поэтому многие из них наведываются ночью и именно перед или между выходными, или на праздниках. Я только предупреждаю, чтобы без крайней необходимости не появлялись второго и третьего января. На эти дни приходится пик обращений. Теперь в больнице стоит высокотехнологичное оборудование, а в нашей оно еще и активно используется в отличие от некоторых маленьких городков, где оно было куплено для отмывания денег чиновниками, а использовать его нет возможности. Или оно быстро вышло из строя из-за регулярных перебоев с электроснабжением, на которые иностранные производители не рассчитывали. На самом деле там нужно было совсем другое оборудование, да и ремонт бы не помешал. Хотя ремонт и у нас в городе во многих больницах бы не помешал. Одни Боткинские бараки (как называется в народе крупнейшая в России инфекционная больница, квартирующая в бараках, построенных при Александре III) чего стоят! Новое помещение строили, начиная с 2008 года, обещали сдать в 2010-м. Зимой 2013 туда отправился губернатор, побродил по коридорам нового здания и объявил, что в конце 2014 года Боткинская больница переедет. Спустя два года после окончания обещанного губернатором срока грянул мороз, который стал «новогодним подарком». В больнице похолодало аж до +9. Что творилось в соцсетях… Народ выкладывал фотографии, которые в комментариях не нуждаются, и вспоминал истории пребывания в этих бараках. Надо отдать должное: очень многие писали, что перед медиками склоняют головы. Они на самом деле делали все, что могли! Они извинялись перед больными. Хотя им-то за что извиняться? Вернее, за кого? За зажравшихся чиновников, которые на этом долгосрочном ремонте явно отмыли немало деньжат. Было много предложений отправить на принудительное лечение в Боткинские бараки чиновников и депутатов, их жен, детей и прочую родню. К сожалению, не отправили. А сколько у нас таких больниц по России?

Но у нас оборудование не просто есть, оно работает. Есть специалисты, обученные на нем работать. И мои пациенты знают, что я отведу их к нужным специалистам, которые, кстати, тоже выходят в ночь перед или между выходными и праздниками для приема частных пациентов, которым некогда заниматься своим здоровьем днем. Но они им занимаются и хотят, чтобы ими врачи на самом деле занимались, а не проводили бесплатную диспансеризацию для галочки или скорее для отмывания денег (не врачами, конечно). Что это за диспансеризация, при которой окулист не проверяет зрение и не смотрит глазное дно, а только измеряет давление? Кстати, это обычно медсестра делает. Узнав про такую диспансеризацию от бабок-соседок (на которых посещение окулиста произвело самое большое впечатление, как, впрочем, и рекомендации по завершении диспансеризации, например, «вести здоровый образ жизни» женщине восьмидесяти четырех лет, но без какой-либо конкретики!), несколько моих знакомых, на самом деле собиравшихся на эту широко рекламируемую диспансеризацию, от идеи отказались и предпочли, как и раньше, ходить к знакомым врачам за деньги в удобное для себя время.

После всестороннего осмотра Филя вернулся ко мне в кабинет, а я как раз читала подготовленные сыном распечатки. И у меня мелькнула мысль. А ведь Филя вполне мог быть знаком с Валентином Петровым, отцом Насти. Он мог знать про него. Или может узнать, если я его об этом попрошу.

Я рассказала про свадьбу сына, про убийство неизвестно кого — то ли пирамидостроителя, то ли брачного афериста, а то и еще кого-то. Филя меня очень внимательно выслушал.

— Петрова знаю, — кивнул он. — Очень талантливый финансист. И талантливый мошенник. Да, в общем-то, все великие мошенники были исключительно талантливыми людьми. Я сейчас почему-то Виктора Люстига вспомнил — человека, продавшего Эйфелеву башню, причем дважды. По-моему, Валентин на него чем-то похож. Своеобразным талантом.

Признаться, я никогда не слышала про Виктора Люстига, считающегося одним из самых великих мошенников, когда-либо живших на Земле. Но бывший рэкетир, а теперь уважаемый бизнесмен, Филя хорошо знал историю его жизни и, так сказать, творчества и восхищался им. Ведь Люстиг смог убедить весьма неглупых людей, бизнесменов, что башня пойдет на металлолом! И ведь на самом деле изначально предполагалось, что башня простоит двадцать лет (ее построили к открытию Всемирной выставки в Париже в 1889 году), а потом будет демонтирована. Но хотя она вначале очень сильно раздражала жителей французской столицы, за два десятилетия к ней привыкли, она стала главным символом Парижа и стала приносить крупные доходы властям от туристов, которые посещают эту достопримечательность. Но талантливый чех, представлявшийся агентом правительства, которое якобы не хотело громкого освещения этой сделки, собрал деньги и был таков. Кроме этой, самой большой в его жизни авантюры, Люстиг зарабатывал азартными играми на трансатлантических лайнерах, а в США, куда сбежал после «продажи», стал фальшивомонетчиком. Этот чех прекрасно изъяснялся на пяти языках, был хорошо образован, имел аристократические манеры и — по некоторым данным — аж сорок пять псевдонимов. Или в данном случае их следует называть по-другому?

— Валентин также убедителен, — сказал Филя. — Но… не туда свернул.

— В смысле?

— В смысле, не надо было с чиновником высокопоставленным связываться. С ними вообще лучше никогда не связываться! Других, что ли, лохов мало? А у Алексея Кузнецова огромные связи.

Филя пояснил, что после первой отсидки (за пирамиду) Валентин Петров занялся несколько другим видом финансовой деятельности — он стал вкладывать деньги обеспеченных людей в акции зарубежных компаний. Фактически он стал финансовым аналитиком. Он анализировал различные проекты (все за пределами нашей страны), деятельность западных компаний, а потом предлагал людям, имеющим лишние деньги и желающим их куда-то вложить, это сделать. Петров не просто так говорил: давай сюда или сюда. Он подробно объяснял риски, а платили ему только с полученной прибыли! Так что он сам был заинтересован в том, чтобы вложения были выгодными. Конечно, выгодными оказывались не все. Стопроцентного попадания не может быть ни у кого. Но Валентин стал известен в определенных кругах, ему доверяли. Он реально принес прибыль немалому количеству людей. Он сделал себе имя. И он даже не пытался сбежать с деньгами своих клиентов — не те люди.