Румо, или Чудеса в темноте - читать онлайн книгу. Автор: Вальтер Моэрс cтр.№ 129

БЕЛ

Каждый отсек подземного мира пахнет по-разному — вот что уяснил Румо. В пещере с падавшими сталактитами, где он встретил Шторра-жнеца, ужасно воняло нефтью, в Холодных пещерах — снегом и стоялой водой, в Нурнийском лабиринте — прелой листвой и кровью, в Мертвом лесу — ядом черных грибов. В пещерах фрауков разило фрауками, а в водяном гроте разносился приятный аромат гальки и чистой родниковой воды. Но гигантская пещера, куда Румо, Укобах и Рибезель вошли теперь, не имела определенного запаха. Никогда прежде Румо не чувствовал столько запахов одновременно: ни придя впервые в Вольпертинг, ни на ярмарке. Румо учуял Бел, столицу подземного мира.

Пещера, в центре которой располагался Бел, по размеру уступала лишь Холодным пещерам. Свод, нависавший на километровой высоте, отражая призрачный рассеянный свет города, походил на желтоватый купол.

Окружал Бел лабиринт длинных узких расщелин, глыбы застывшей лавы, пересохшие русла рек. Сажа, столетиями оседавшая на камнях, окрасила их в черный цвет.

— Каков твой план? — спросил Рибезель.

— Да, Румо, каков твой план? — повторил Укобах.

— Мне тоже интересно, — пискнул Львиный Зев.

— У тебя план-то есть? — пробурчал Гринцольд.

Не слишком ли многого они требуют? Какой еще план? Румо предпочел бы войти в город через главные ворота с факелом в лапе, сжечь его дотла и освободить сородичей. Был бы сейчас Смейк рядом! Уж если кто и знает, как освободить сотни пленников из охраняемого вражеского города, так это бывший военный министр.

— Доберемся по канализации до центра, — начал Румо. — А там видно будет.

— Это понятно, — возразил Укобах. — Дальше-то что? В городе полно врагов. А ты единственный вольпертингер на свободе. Что ты будешь делать?

— Да, — подхватил Рибезель. — Дальше что?

— Очень правильный вопрос, — вторил Львиный Зев.

— Нет у тебя никакого плана, да? — вставил Гринцольд.

Румо не отвечал.

— Похоже, у него нет плана, — шепнул Укобах Рибезелю.

ПАТРУЛЬ

Переход до угольных водопадов прошел без приключений, не считая того, что Румо, Укобах и Рибезель повстречали в темном ущелье патруль верхом на фрауке. Пятеро солдат-белян из армии подземного мира оседлали небольшого фраука ростом около десяти метров. Тот с трудом пробирался по узкой улочке с тяжелой ношей.

Румо издалека учуял и услыхал чудовище. Он и его спутники спрятались за каменным выступом, и солдаты их не заметили. Фраук, тяжело дыша, прошел мимо. Румо увидел, что один солдат держал факел, а еще один — длинную палку с привязанной к ней бутылкой, ею он размахивал перед монстром. Длинные щупальца хлестали по воздуху, ощупывая все подряд, хобот фраук прижимал к светящемуся голубому брюху. Суставы скрипели и щелкали при каждом порывистом шаге.

— Для чего бутылка на палке? — поинтересовался Румо, когда патруль скрылся из виду. — Солдаты так управляют монстром?

— Фрауки ничего не видят и не слышат, они ориентируются только по нюху и осязанию, — отвечал Рибезель. — Алхимики создали зелья, чтобы приманивать или усыплять фрауков. В той бутылке, наверное, зелье с запахом дохлой свиньи, привлекающее фраука. По большому счету — страшно бестолковые создания. Как и почти все, кто ориентируется по запаху.

Румо сурово взглянул на Рибезеля.

— Идем дальше! — велел он.

УГОЛЬНЫЕ ВОДОПАДЫ

Через несколько часов путники, наконец, добрались до обрыва, где начинался спуск к угольным водопадам.

— Ничего не видно! — заскулил Укобах. — Один неверный шаг — и мы погибли!

Даже у Румо закружилась голова, когда он ступил на узкую каменную лестницу без перил, что вела вдоль отвесной стены в черную бездну. Водопадов в темноте было не разглядеть, лишь из глубины доносился их рокот. Свинцово-серый туман окутывал все клубящейся пеленой.

— Держитесь за стену, — крикнул Рибезель. — И будьте осторожны: кое-где не хватает ступенек. До канализации совсем недалеко.

— «Недалеко» — это сколько? — простонал Укобах.

— Не больше километра, — отозвался Рибезель.

Все трое, тесно прижавшись к стене, осторожно спускались по лестнице, Рибезель шел первым. Мало того что ступеньки были неровные, узкие и непрочные — вдобавок они намокли и поросли скользким мхом. Чем ниже спускались путники, тем громче раздавался рокот водопадов и тем гуще становилась темная пелена.

Они разглядели водопады, лишь очутившись в нескольких десятках метров от них: три чернильно-черных потока, бьющих из скалы, с рокотом исчезали в темно-серой бездне тумана. Румо еще крепче прижался к стене.

— А где вход? — прокричал Укобах. — Где твоя чертова канализация?

— Вон там! — крикнул в ответ Рибезель. — Совсем близко.

Спустившись еще на несколько ступенек, все трое очутились у ворот, вырубленных в скале.

— Канализация! — с гордостью воскликнул Рибезель, словно привел друзей в свои владения. Миазмы, ударившие им в нос, могли бы потягаться с вонью в пещерах фрауков.

В НЕДРАХ БЕЛА

Румо, Укобах и Рибезель стояли в тоннеле, слабо освещенном красным светом фонаря на стене, по щиколотку в черной воде. Фонарь представлял собой стеклянный сосуд со светящейся медузой внутри.

— Медузья горелка, — пояснил Рибезель. — Они тут повсюду развешаны. Медузосветов кладут в сосуд с питательной жидкостью, и они светят, пока не погибнут. Вот это я понимаю, прогресс! В мои времена тут было хоть глаз выколи. Мы ходили со свечками на касках. Капля воды — и ты в кромешной темноте.

Рибезель огляделся.

— Нам туда, — заявил он, указывая налево. — Так мы попадем в центральную канализацию. — Рибезель затопал вперед, Румо и Укобах — за ним.

— Чем тут воняет? — спросил Укобах.

Рибезель указал на мутную воду.

— Здесь вода черная от копоти, а вот выше… ну, вы догадываетесь…

Укобах брезгливо поднял ногу. Рибезель многозначительно кивнул.

— И берегитесь! Твари, что тут водятся, вполне под стать месту обитания — если вы понимаете, о чем я.

— Что еще за твари? — спросил Укобах.

— Например, каложоры. Сажевые змеи. Осьминоги. Гигантские крабы. Многолапые…

— Кто такие каложоры? — воскликнул Укобах.

— Огромная мохнатая шестиногая тварь.

Укобах вздрогнул.

— Хочешь сказать, они питаются…

— Ну да. И не только, — ответил Рибезель. — При таком рационе все прочее для этой твари — деликатес.