Англия. История страны - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Дэниел cтр.№ 37

Леди Джейн Грей: королева на девять дней

Желая во что бы то ни стало сохранить власть, Нортумберленд придумал отчаянный план. Он решил женить своего сына Гилфорда Дадли на праправнучке Генриха VII. В качестве предварительной меры он подговорил Тайный совет и самого Эдуарда объявить леди Джейн Грей наследницей престола. Не вызывает никаких сомнений, что эта юная застенчивая девочка была лишь марионеткой в руках лорда Нортумберленда. По правде говоря, у нее напрочь отсутствовали качества, необходимые королеве. Тем не менее права Джейн на трон были подтверждены 21 июня 1553 года, а 6 июля Эдуард скончался.

В то же самое время свои права на престол заявила законная наследница — Мария, дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской. Обе стороны готовы были отстаивать свою позицию с помощью силы, но войско Нортумберленда разбежалось, едва Мария вошла в Лондон. Народ встречал ее с ликованием: праздничные салюты и столы, накрытые прямо на улицах. Нортумберленд с сыном и невесткой были схвачены и вскоре казнены.

Мария вступила на престол в возрасте тридцати семи лет. Она была не замужем и — по тюдоровским меркам — уже не имела на это шансов. В детстве она выглядела милым и жизнерадостным ребенком, а в одиннадцать лет буквально покорила весь двор своими танцевальными способностями и блеском многочисленных драгоценностей. Увы, мало кто узнал бы эту девочку в нынешней королеве. Мария сохранила свои рыжеватые волосы и бледно-голубые глаза, но вот зубов сильно поубавилось, а бесконечные болезни вытягивали из ее немолодого тела все жизненные силы. Она являла собой образец истовой и благочестивой католички: вставала на рассвете и тут же в одиночестве отправлялась на продолжительную мессу. Лишь в полдень королева освобождалась для трапезы, а затем с головой окуналась в государственные дела, которые, как правило, затягивались до полуночи.

В царствование Марии Тюдор католицизм вновь стал государственной религией. Римские епископы были восстановлены в своих правах, мессы в церквях снова зазвучали на латинском языке. Многие англичане, которые еще не успели свыкнуться с протестантством, одобрительно отнеслись к подобным мерам, но вот матримониальные планы королевы вызвали недовольство в народе. Мария страстно мечтала о наследнике, поэтому когда император Карл V предложил ей в мужья своего сына Филиппа, она с восторгом согласилась. Филипп являлся наследником испанского трона и столь же ревностным католиком. С его помощью королева рассчитывала вернуть Англию в лоно католической церкви. Итак, невзирая на возражения своих советников, Мария приняла предложение Карла V, и приготовления к свадьбе шли полным ходом. В знак протеста против ее выбора спутника жизни — а также возрождения католичества — произошло единственное за время ее правления серьезное восстание. В 1554 году некий дворянин-протестант по имени Томас Уайатт двинулся на Лондон во главе трехтысячной армии. С ним быстро справились, за этим последовала торжественная церемония бракосочетания Марии с Филиппом Испанским. Она проходила, как и полагается, в Вестминстерском аббатстве.

Современники отмечают, что новобрачные совершенно по-разному относились друг к другу. Если Мария обожала своего супруга, то он находил ее малопривлекательной и отнюдь не сексапильной женщиной. В первое время он старался сохранять приличия, но вскоре поползли слухи о его многочисленных романах с придворными дамами. С политической точки зрения это замужество тоже не принесло Марии дивидендов. Англичане по-прежнему не доверяли избраннику своей королевы: во-первых, он иностранец, что само по себе уже настораживает, а во-вторых, стопроцентный католик. Парламент принял решение, что в том случае, если Мария умрет без наследника, то ее супруг не будет иметь никаких прав на английский престол. Филипп, в свою очередь, недолюбливал своих новых подданных, считая их упрямыми ослами, которые не желают вливаться в европейскую семью. Как только представилась возможность, он укатил в Испанию, и все англичане вздохнули с облегчением. Все — за исключением королевы.

В отсутствие Филиппа все ее помыслы сосредоточились на укреплении католичества. По совету прибывшего из Рима кардинала Поула (1500–1558) Мария восстановила практику сожжения еретиков на костре. В 1555 году в Оксфорде произошла показательная казнь: два епископа, Латимер и Ридли, были сожжены на городской площади. Стоя у позорного столба, когда языки пламени уже лизали ему ноги, Латимер произнес историческую фразу: «Сегодня мы зажжем такую свечу, которая, я верю, никогда не погаснет!» Подобная же кара постигла и престарелого, всеми уважаемого архиепископа Кранмера. Уже умирая, он опустил в огонь правую руку — ту самую проклятую руку, которая подписала документ о введении католичества. Эти смерти вызвали волну возмущения и ужаса, прокатившуюся по всей Англии. В общей сложности, за время правления Марии триста мучеников совести приняли смерть на кострах — их обвиняли в ереси, хотя они были не религиозными фанатиками, а самыми обычными людьми.

У Марии было мало друзей при дворе, да и те в основном являлись иностранцами (как кардинал Поул), далекими от английского народа. По свидетельствам историков, за год до смерти Мария начала стремительно стареть. Внешне она превратилась в сморщенную трясущуюся старуху, но внутри нее горел прежний огонь. В это время вернулся из-за границы Филипп, который начал осаждать супругу требованиями участия в войне против Франции. Попытки получить необходимые для этого ссуды вызвали в стране ожесточенное сопротивление. Война складывалась для Англии неудачно, и в 1558 году она потеряла свои последние владения во Франции — порт Кале и прилежащие территории. Мария не сделала ни малейшей попытки вернуть их, вместо того она впала в черную меланхолию. Что ж, по-человечески ее можно понять. Ее замужество окончилось полным крахом: вместо счастья и любви, о которых она страстно мечтала, брак принес ей лишь горе и одиночество.

После недолгого визита Филиппа королева ненадолго воспрянула духом — ей показалось, что она наконец-то понесла. Однако вскоре выяснилось: то, что Мария приняла за беременность, оказалось то ли опухолью непонятного происхождения, то ли обычной водянкой. Незадолго до смерти она писала, что ее преследует одно и то же райское видение — «множество маленьких детей играют на лугу, а над ними ангелы распевают свои псалмы». Семнадцатого ноября 1558 года королевы не стало.

День, когда Елизавета взошла на престол, два столетия спустя превратился в национальный праздник. В течение месяца новая королева сумела завоевать больший почет и уважение, чем ее предшественница за все годы правления. Это свидетельствует об усилении королевской власти и сплочении государства.

Находясь у кормила власти, Елизавета сознательно лелеяла идею «золотого века», который должен был ассоциироваться с ее продолжительным царствованием. Этому служили и выигранные битвы, и успехи мореплавателей, и шедевры литературы… а также и ее собственный образ сильной и властной королевы — заступницы своего народа. До сих пор многие историки склонны рассматривать так называемый Елизаветинский век сквозь розовые очки. Немалая роль в этом принадлежит самой Елизавете, которая была выдающейся женщиной. Она блестяще знала несколько языков — латынь, греческий, французский, итальянский и испанский; могла одновременно писать одно письмо собственноручно, диктовать другое и выслушивать устный доклад своего помощника. Подобно своему деду, Генриху VII, была очень рачительной хозяйкой, вела учет каждому пенни. Так, сохранились записи 1559 года, где Елизавета напоминает, что король Франции должен ей четыреста одну тысячу семьсот тридцать четыре фунта шестнадцать шиллингов и пять с половиной пенсов. Она также была исключительно бережлива в собственных тратах: в 1553 году умудрилась сэкономить полторы тысячи фунтов из причитающегося ей дохода в шесть тысяч. При всем том королева умела пить, чертыхаться и при случае ввернуть «такое крепкое словцо», какое и не снилось ее изнеженным придворным дамам.