Юлий Цезарь. Политическая биография - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Егоров cтр.№ 148

В. Гребе поименно перечисляет 20 известных нам заговорщиков, которые, вероятно, и были прямыми убийцами Цезаря. Семеро из них ранее сражались на стороне Цезаря (Д. Юний Брут, Г. Требоний, Л. Минуций Базил, Л. Тиллий Цимбр, Публий и Гай Сервилий Каски, Сервий Сульпиций Гальба), восемь были помпеянцами (М. Юний Брут, Г. Кассий Лонгин, Цецилий Буколиан, еще один Цецилий, Кв. Лигарий, Понтий Аквила, Сестий Назон, М. Спурий), относительно четырех сведений нет — Г. Кассий Пармский (видимо, помпеянец), Пакувий Антистий Лабеон, Петроний, Турпиллий (Suet. Iul., 80; Арр. B.C. II, 113; Cic. Phil., II, 27; Plut. Caes., 66; Brut, 17).

Во главе заговора стояли Марк Юний Брут, Гай Кассий Лонгин и Децим Юний Брут Альбин. Из других значительных лиц можно отметить Г. Требония, Минуция Базила и Сер. Сульпиция Гальбу, биографии которых уже рассматривались ранее. Л. Тиллий Цимбр, вероятно, был претором 45 г. Прошлое Цецилиев и Касок точно неизвестно. Квинт Лигарий оставался помпеянцем даже несмотря на оправдание в 45 г., кроме того, в гражданской войне погиб его брат. О помпеянском прошлом Понтия Аквилы в точности неизвестно. Нет данных о Сестий Назоне и М. Спурий, равно как и о Лабеоне, Петроний и Турпиллий. Кассий Пармский, вероятно, был военачальником, сдавшимся Цезарю в Геллеспонте.

Самой значительной фигурой среди заговорщиков был Марк Брут, сын марианца Юния Брута и Сервилий. Считалось, что по мужской линии он был потомком легендарного Л. Юния Брута, инициатора свержения Тарквиниев и основателя римской республики. Легенда не выдерживает критики даже если исходить из нее самой: согласно традиции, Брут казнил своих двух сыновей за участие в заговоре (Liv., И, 4–5), а о других детях никаких сведений нет. Впрочем, это не смущало ни республиканскую пропаганду, ни позднейших авторов (Plut. Brut., 1; Арр. B.C. II, 112). По матери Марк Брут возводил свой род к другому «тираноубийце», Кв. Сервилию Агале, расправившемуся в 439 г. со Спурием Мелием. Эту генеалогию также можно поставить под вопрос — ветвь Сервилиев Цепионов, к которой принадлежала Сервилия, появилась в консульских фастах в 253 г. до н.э.

Вместе с тем, Брут был действительно тесно связан с руководством оптиматов, и если Цезарь был в свое время «наследным принцем» марианской партии, то Брут занимал примерно такое же место в разгромленной «партии Помпея». Бабка Брута, Ливия, была дочерью трибуна 122 г. и консула 112 г. М. Ливия Друза, известного противника Гая Гракха. Ее братом был трибун 91 г. М. Ливии Друз, знаменитый инициатор контрреформ. Дедом Брута и мужем Ливии стал претор 91 г. и лидер оптиматов Кв. Сервилий Цепион, сын виновника Араузионского поражения. Сервилия, мать Брута, была таким образом, дочерью претора 91 г. и Ливии. Вторым браком Ливия вышла за М. Порция Катона, отца Катона Утического. В 56 г. Марк Брут женился на Клавдии, дочери консула 54 г. Ann. Клавдия Пульхра, а сестра жены Брута была женой Гнея Помпея-младшего.

Вероятно, самым близким человеком из собственной семьи был Катон. В детстве Брут воспитывался в его доме, и дядя всегда был для него эталоном политического и морального поведения. Хотя Брут был враждебен Помпею, бывшему виновником гибели его отца (Plut. Pomp., 16; Brut., 14), в 49 г. он оказался в лагере помпеянцев. Естественно, он последовал не за Помпеем, а за Катоном, однако в 48 г. после Фарсала сдался Цезарю. В 47–45 гг. Брут был наместником Цизальпийской Галлии, а в начале апреля 45 г. вернулся в Рим (Plut. Brut., 6; Cic. Brut., 114; Att., XII, 29). Похоже, что после этого возвращения он снова становится оппозиционером. Брут пишет похвальное слово Катону, женится на Порции, своей кузине, дочери Катона и вдове М. Бибула (Cic. Att., XIII, 17, 1; 37, 3; Plut. Brut., 13), и еще более сближается с Цицероном, с которым его и ранее связывали тесные дружеские и интеллектуальные связи. С другой стороны, Брут имел очень неплохие карьерные возможности: в 44 г. он стал претором и по желанию диктатора получил самую престижную городскую претуру, а на 41 Т. Цезарь наметил его в консулы (Plut. Caes., 62; Cic. Fam. XII, 2). Блестящее продвижение Брута часто связывали с отношениями Цезаря и Сервилий. Возникла легенда, что Брут был внебрачным сыном диктатора (Plut. Brut., 5), что, однако, невозможно — в период романа Цезаря и Сервилий ее сын был уже взрослым человеком. Судя по всему, во время гражданской войны заканчивается и этот длительный любовный роман: так или иначе, Сервилия была одной из тех, кто активно втягивал Брута в заговор.

Гай Кассий Лонгин был, вероятно, самым крупным из оставшихся помпеянских военачальников, позже именно он возьмет на себя реальное командование армией республиканцев. Кассий и Брут породнились, сестра Брута Юния стала женой Кассия (Plut. Brut., 7; Тас. Ann., III, 76). Как и Брут, Кассий был претором 44 г., далее Цезарь, вероятно, предполагал сделать его наместником Сирии и использовать его опыт участия в войнах с парфянами в 53–51 гг.

Вопрос о целях заговорщиков тесно связан с их положением. Как видно, все три лидера заговора занимали видное место в цезарианском окружении, а Децим Брут даже попал в число наследников. Впрочем, они были скорее руководителями «второго эшелона», уступая Антонию, Лепиду, а теперь уже и Октавиану. Чтобы выйти на первые роли, надо было найти другую, не менее сильную идейную основу, каковой могла стать идея «республики» и «свободы». Именно поэтому на первый план выдвигаются «идеологи», Брут, а затем и Цицерон. Наши источники расходятся в вопросе о непосредственном инициаторе. Николай Дамасский считает таковым Брута, за ним следует Дион Кассий (Nic. Dam. Vit. Caes. fr. 19; Dio., 44, 14), Аппиан, Веллей и Светоний склонны считать, что инициатива была одновременной, не решаясь отдать пальму первенства кому-либо из двоих (Veil., II, 56; Suet. Iul., 81; Арр. B.C. II, ИЗ) и только Плутарх подробно описывает, как Кассий (не без помощи Сервилии) постепенно затягивал Брута в заговор (Plut. Brut., 9–10). У нас нет оснований отвергать версию Плутарха, фактом остается одно — как только Брут вошел в заговор, роль лидера со всеобщего согласия перешла именно к нему.

Идея «республики» (вероятно, Брут был одним из немногих ее искренних сторонников) была не единственным, за что пошли в бой заговорщики. Непременно присутствовали и желание отомстить за поражение, особенно сильная у бывших помпеянцев, и разочарование и недовольство Цезарем у его бывших соратников. Многие помпеянцы были вынуждены служить Цезарю, и едва ли делали это охотно, а показателем этих настроений может служить поведение Цицерона, вылившего на покойного диктатора всю свою ярость за вынужденные слабости и компромиссы. Наконец, у некоторых руководителей заговора могли быть и личные амбиции. Плутарх прямо намекает на Кассия (Plut. Brut., 29), подобные планы могли быть у Децима и даже у Марка Брута. Жизнь все больше требовала единоличной власти, и если ведущие заговорщики претендовали на роль «принцепсов», то более мелкие боролись за место в политической элите.

Впрочем, именно «республиканская идея» была самым опасным оружием против Цезаря, и именно она угрожала свести на «нет» все его конструктивные преобразования. Диктатору предстоял последний, быть может, самый сложный бой в его жизни. Последние месяцы показали, что он не был пассивной жертвой, однако борьба с идеей оставляла очень ограниченные возможности. Репрессии исключались — они дискредитировали бы и самого Цезаря и его политику милосердия и, напротив, лишь подтвердили бы «правоту» тех, кто считал Цезаря «новым Суллой». Нельзя было показать страх, а потому оставались другие, более тонкие методы.