Древний мир - читать онлайн книгу. Автор: Анна Ермановская cтр.№ 39

Каким бы прочным ни казалось еще положение старых богов, храмовое богатство все больше и больше переходило к новому сопернику. Если другим богам страны зерно отмеряли обычными мерами, то Солнцу к концу четвертого года царствования – переполненными. Храм Солнца – «Дом Ра-Хора-Небосклонного» – располагал уже значительными угодьями и в Нижнем Египте. Для жертвоприношений в столичном солнечном храме отпускались тысячи хлебов. Должностному лицу, которое не порадело бы об имуществе Солнца, грозила опасность быть отданным «в руку» царя.

На конец четвертого года правления пришелся резкий перелом в отношении царя, с одной стороны, к Солнцу, с другой – к старым богам. «Ра-Хор-Небосклонный, ликующий на небосклоне в имени своем как Шу, который есть Атон» был провозглашен царствующим фараоном. Солнечное имя стали писать в двух кольцах (картушах) как фараоновское. Даже простые имена Солнца «Атон» и «Ра» начали в скорописи заключать в царские кольца. Для Солнца была составлена длинная титулатура, напоминавшая царскую. Летоисчисление продолжали вести по годам царствования Аменхотепа IV, но после числа перестали писать «при» Аменхотепе IV, поскольку первым фараоном считалось Солнце.

Вслед за воцарением Солнца резко изменилось его изображение. Прежний образ человека с головой сокола, увенчанной солнечным кругом, заменился новым: круг с солнечной или царской змеей (уреем) спереди и множеством устремленных вниз лучей с кистями человеческих рук на концах. Такой способ изображения Солнца при полном отказе от его очеловечения говорил о том, что за своим божеством фараон признавал только один облик – зримого Солнца.

Но в образе древних богов, украшенных, с торжественной осанкой, издавна изображались фараоны, сами почитавшиеся за богов. Так изображали и Аменхотепа IV в первые годы его царствования. Теперь же, после отказа от старых богов, царя стали изображать в естественном виде со всеми далеко не всегда привлекательными особенностями строения его головы и туловища. Череп у царя выдавался назад, лицо было узким, с большими раскосыми глазами, мягко очерченным тонким носом, пухлыми губами и острым, отвислым подбородком. Тонкая длинная шея слегка отгибалась назад. Груди выступали, а грудная клетка была впалой. У невысокого ростом фараона был вздутый живот, толстые бедра, тонкие руки и ноги. И чем резче, чем отчетливее подчеркивали художники особенности телосложения царя, чем меньше его новые изображения походили на отвергнутые, старые, тем больше они нравились фараону. К началу шестого года правления Аменхотепа IV художники постепенно дошли до такого преувеличения его особенностей, что изображения этого и ближайшего последующего времени производят на европейца впечатление злой карикатуры. Однако их менее всего принимали тогда за таковую. Новому облику фараона как образцу стали уподоблять изображения царицы и других людей.

По мнению некоторых исследователей, фараон не случайно изображался так странно. Он приказал изваять свое тело так, чтобы в нем были смешаны мужские и женские признаки, то есть гермафродитом. Лицо было намеренно искажено и в зависимости от угла зрения казалось то улыбающимся, то тревожным. Таз широк и говорит о плодовитости: разве фараон не отец и мать всех созданий? Некоторая тучность и чуть согнутая спина, вероятно, должны напоминать о позе писца, то есть мудреца, дух которого господствует над телом. Эти колоссальные статуи смущают многих, кто их видит, и Эхнатона обвиняют в мистической чувственности с примесью психоза. Все же не будем забывать, что общий вид и символика этих колоссов не нарушают традиционных художественных канонов. В этих портретах представлен не Эхнатон как личность, а царь, олицетворяющий свой долг, владыка, который подчеркивает некоторые стороны своего божественного образа.

Отказ от вековых правил в искусстве имел и иные последствия. Стены нового храма были покрыты не только изображениями царя, служащего лучистому Солнцу или шествующего в его лучах. Они были также испещрены случайными изображениями бытовых сцен со множеством действующих лиц. Иногда такие изображения, небрежно выполненные, очень живо передавали движение. Столичный храм Солнца уже представлял собой большое сооружение, состоявшее из ряда самостоятельных частей, носивших каждая особое название. Фараон всеми силами подчеркивал свою преданность Солнцу. Судя по воздвигнутым в храме большим царским изваяниям и по настенным изображениям, царь носил пластинки с полным солнечным именем на груди, на животе, над кистями рук и на предплечьях.

Тем не менее, фараон не порвал еще окончательно ни с Амоном, ни с другими старыми богами. Имя царя по-прежнему звучало Аменхотеп, что значит «Амон доволен». Пятичленная полная титулатура царя по-прежнему выражала его благоволение к столице, но в начале пятого года правления было сделано знаменательное добавление. Перед царским и личным именами царя появились слова «живущий правдою», имевшие, впрочем, отношение не столько к солнцепоклонничеству, сколько к государственной деятельности Аменхотепа IV.

На четвертом году правления фараону пришлось снова «услышать» что-то очень дурное – быть может, в связи с его решительными нововведениями. Хотя соответствующее место в речи царя от шестого года правления на пограничных плитах Ахетатона сильно повреждено, из него все же как будто бы следует, что на пятом или шестом году произошло нечто худшее по сравнению с «услышанным» царем на первом и четвертом годах или «услышанным» его предшественниками. Сооружение Аменхотепом IV именно в Фивах, а не в каком-либо другом месте главного храма своему Солнцу, не говоря уже о доброжелательном отношении к столице, выраженном им в своей титулатуре, говорит о том, что первоначально он ничего не замышлял против господствующего города.

«Дурное» ли, «услышанное» в Фивах, или нечто иное побудило царя порвать со столичным городом, но только в начале шестого года правления фараон основал новую столицу. Наверное, одновременно он заменил в своей царской титулатуре все, что напоминало о прежней столице и ее боге, а взамен ввел наименования в честь Солнца и нового города. В частности, вместо прежнего личного имени «Аменхотеп, бог, властитель Фив» царь принял имя Эхнатон, что означало «Полезный Солнцу». Место для новой столицы было выбрано в Среднем Египте, на правом берегу реки, где горы, отступая от нее полукругом, образуют просторную равнину. Ныне это место известно под названием Эль-Амарны. Весной шестого года правления на равнине был разбит царский шатер и фараон направился на золотой колеснице туда, где хотел основать город. В жертву Солнцу принесли хлеб, пиво, скот, птицу, вино, плоды, фимиам и всевозможную зелень. Стоя на колеснице под горячими лучами Солнца, царь велел собрать придворных и военачальников. Когда те распростерлись перед ним на земле и облобызали ее, он обратился к ним с речью, в которой место для нового города объявил облюбованным и указанным самим Солнцем. Выслушав одобрительный ответ двора, фараон воздел руку к небу и поклялся своим лучезарным «отцом», что никуда не перенесет его город, но построит его именно здесь, согласно желанию Солнца, и создаст в новой столице храмы, дворцы и гробницы. Город был назван Ахетатон, что значит «Небосклон Солнца», то есть место, где Солнце касается земли, прежде всего при восходе, но также и при закате (различали «восточный небосклон» и «западный небосклон»). Ахетатон был признан исконным обиталищем Солнца, его местом с первобытных времен, которое оно отвело себе, окружив его горами. Прилегающий к городу округ – горы, пустыня, поля, воды и побережье с людьми, стадами и «всякой вещью» – был провозглашен достоянием Солнца. Было сделано все, чтобы превратить его и в местного бога Ахетатона наподобие местных божеств других городов Египта.