Повседневная жизнь викторианской Англии - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Диттрич cтр.№ 30

‹Леди Брэкнелл. Какой у вас доход?

Джек. Между семью и восемью тысячами в год.

Леди Брэкнелл (записывает к себе в книжечку). Что ж Это удовлетворительно.

Джек. Также у меня дом и конечно же имение, приблизительно 1500 акров.

Леди Брэкнелл. Дом в имении! Сколько спален? Хотя этот вопрос можно прояснить и позднее. Я надеюсь, что у вас есть и дом в Лондоне? Не можете же вы ожидать, что такая простая и неиспорченная девушка, как Гвендолен, будет жить в деревне?

Джек. У меня есть дом в районе Белгрэйв-сквер, но он сдан сейчас леди Блоксхейм. Конечно, я могу расторгнуть наше соглашение, предупредив ее за полгода.

Леди Брэкнелл. Какой номер дома в Белгрэйв-сквер?

Джек. Сто сорок девять.

Леди Брэкнелл (качает головой). Немодная сторона улицы… Однако это поправимо».

Викторианцы считали, что минимальная сумма, нужная джентльмену для жизни, должна составлять тысячу фунтов в год, и черпалась она из имения в тысячу акров. Из пятнадцатимиллионного населения Британии в первой половине XIX века было всего 700 семей такого уровня, включая двадцать с лишним князей. Однако титул в семье переходил только к старшему сыну, а его младшие братья были вынуждены сами строить свое будущее, идти в профессию, как тогда говорилось, или служить Господу. Иногда они получали от семьи небольшое содержание, которое было включено в завещание или милостиво предоставлено старшим братом, а иногда были его лишены. Как девушке без приданого было очень трудно выйти замуж, так младшие сыновья в аристократических семьях довольно часто оставались неженатыми, если их деловые качества не позволяли им сколотить себе состояние.

Если же родители были удовлетворены выбором дочери или сына и образовывалась счастливая семья, то и в этом случае муж большую часть времени проводил в компании своих друзей, с которыми встречался ежедневно в мужском клубе, куда не допускались женщины. Его валет – личный слуга, который мог быть в одном лице и камердинером, и дворецким, ходил при этом в другой клуб – для верхней, мужской прислуги.

Авторитет главы семьи и дома в это время оставался непререкаемым, и даже если некоторые решения хозяина были абсурдны, а иногда и губительны для семьи, никто не мог перечить ему. Жена не могла возразить, даже вставая на защиту собственных детей, и возможно потому, что решения в парламенте принимались мужчинами, которые были далеки от дел своих домочадцев, младшие сыновья часто не имели ни копейки денег, а дочери мучились в замужестве за человеком, внушавшим отвращение, а порой и ужас. Дети боялись отца как огня, и самой страшной угрозой было: «Папе будет рассказано о твоих проказах!»

В России дети называли родителей на «вы», в Англии, где нет разделения в обращении, в разговоре с отцом дети добавляли в конце «сэр»,что показывало уважение. Перед сном они подходили к нему и целовали руку, в то время как маму могли поцеловать в щеку. Отцовские решения не обсуждались, и на материнское посредничество рассчитывали только в крайних случаях.

В 1854 году английский поэт Ковентри Пэтмор написал поэму «Ангел в доме», где нарисовал образ идеальной жены. Это произведение сразу стало таким популярным, что любую женщину сравнивали с героиней поэмы. Она была необыкновенно симпатична, обладала огромным обаянием, в ней абсолютно отсутствовал эгоизм. Ее повседневные жертвы в пользу семьи заключались в мелочах. Если в комнате был сквозняк, то она садилась в то место, где дуло, оберегая мужа и детей, просила горничную лучшие куски отдавать близким, ограничивала себя во всем и каждую минуту заботилась о том, чтобы всем вокруг нее было хорошо.

Имидж такой женщины родился не случайно и имел глубокие корни, недаром до XIX века сохранился обычай класть девочек в колыбель, сделанную из податливой липы, а мальчиков – из крепкого дуба. От будущей леди ожидалось, что она будет послушна отцу, а затем мужу, требовательной со слугами и строгой с детьми. Журналист «Субботнего обзора» написал в 1867 году: «Каждый мужчина надеется найти такую спутницу жизни, которая его интересы принимала бы за свои собственные, которая, пока муж трудится на благо семьи, создавала бы для него дома уют и покой, не отвлекая его воспитанием детей, домашними заботами, разбирательствами со слугами. Супругу, которая была бы ему другом и партнером во всем, но при этом – никогда его соперником».

Кроме того, с женитьбой мужчина мог решить вопрос своего благосостояния, поскольку после акта 1833 года все движимое и недвижимое имущество жены переходило мужу и она не могла им распоряжаться даже после его смерти. С этой точки зрения ухаживания за девушкой очень часто были вызваны не ее прелестями и качествами характера, а ее приданым. В этом вопросе не деликатничали. После того как поступало предложение от жениха, родители будущей невесты «выкладывали все карты на стол», объясняя в деталях, где, что и в каком количестве он может получить за их дочерью. И после того как девушка давала согласие на брак, обратной дороги уже практически не было, так как жених в своих мыслях уже считал себя хозяином всех принадлежавших ей владений. Сын обедневших аристократов очень часто женился на дочери богатого промышленника, поскольку его титул вынуждал его найти пару, которая бы позволила ему вести образ жизни, соответствующий его положению. В свою очередь отец невесты, благодаря знатному зятю, получал возможность вращаться в кругах, куда ранее ему были закрыты все дороги. В представлении мужчин обязанности жен заключались в том, чтобы освобождать их головы от домашних проблем, в то время как они добывали необходимое для дома. В журнале «Панч» в это время печатаются такие высказывания молодых женщин: «Я не верю в другое предназначение, кроме как быть хранительницей очага!», «У меня нет других чувств и желаний, кроме как сделать моего мужа счастливым!», «Кто я и что я без моей семьи? Меня просто нет!»

В женщинах воспитывалось уважение к будущему супругу с детства. Часто дочь не могла пожаловаться матери, что была несчастлива в браке, потому что родители осудили бы ее, даже если бы и пожалели. Было принято к женщинам относиться снисходительно, прощая им слабости и недостатки, но не признавая таковых за собой. Рассказывать же своим друзьям о проблемах в семье считалось недостойным джентльмена. Образ хозяина дома, внешне сурового и молчаливого со всеми, менялся только в клубе или на охоте, в обществе равных.

В то время как джентльмены были заняты важными делами, их жены управляли домом и детьми, приглядывали за слугами. Леди должна была уметь в любое время хорошо принять многочисленных и частых гостей любого уровня и быть обворожительной собеседницей в компании и прекрасной партнершей на балах и приемах. Все важные решения о судьбе членов семьи и крупных материальных вложениях принадлежали мужчине, и не всегда мнение жены влияло на них. Он же выслушивал доклады управляющего имением, главного садовника, дворецкого. Часто утром, когда вставала жена, мужа уже не было дома, и по оставленной записке она знала, ожидать его к обеду или нет. После утреннего туалета и завтрака ее и детей хозяйка встречалась с кухаркой, обсуждая меню на день вперед, а если ожидались гости, то также меню для приема. Затем слушала отчет домоправительницы, которая следила за женской прислугой, и обходила дом, чтобы убедиться, что все в работе соответствовало заведенному порядку. Раздав необходимые указания и закончив с утренними заботами, леди, если не ожидала никого к себе в гости, отправлялась за покупками или с визитами к знакомым. К приезду мужа она возвращалась, и далее все ее внимание было направлено на ухаживание за ним и общение с детьми. Конечно, в ее обязанности входили также подготовка к приемам и балам, к пикникам на природе, закупка подарков для членов семьи, родственников и слуг, хлопоты о нарядах, посещение портних и больных родственников, участие в благотворительных акциях. В пять часов во всей Англии пили чай. Обычай этот был очень распространен, но не касался бедных семей, в которых даже на спитый чай не было денег. Семья в полном составе обычно собиралась за едой. Отец сидел во главе стола, мама напротив него, дети по левую и правую руку. Молитву перед приемом пищи произносил либо старейший в семье, либо кто-то из младших детей. В обеспеченных семьях к ужину или обеду часто приглашались гости. Ужин оглашался ударом гонга и накрывался ровно в шесть или семь часов вечера. Начинался он с супа, затем подавалось мясо с овощами, а в конце – пудинг или сыр. После еды вся семья собиралась вместе, чтобы читать вслух, играть в настольные игры, обсуждать, что произошло в течение дня. В богатых семьях музицировали. Очень развиты были дружеские розыгрыши, домашний театр, вокальное пение.