Покушение - читать онлайн книгу. Автор: Александр Беляев cтр.№ 73

Вопрос обсуждался долго. Но они так и не выработали конкретного общего решения. Однако тот разговор и некоторые высказанные тогда обоими идеи не были забыты. И спустя всего лишь год, когда чрезвычайные обстоятельства не только сложились, но и достигли своего апогея, Кальтенбруннер отдал директиву, в которой рекомендовалось провести ликвидацию некоторых лагерей, и в первую очередь опять же еврейских, силами люфтваффе, выдав его за авиацию союзников. Эта операция получила свой код— «Вольке А-I» ^[6].

Утром следующего дня Кальтенбруннер был уже в приемной Гиммлера и сразу же прошел в его кабинет. Сегодня рейхсфюрер был настроен менее благодушно. Вполне возможно, что виной тому стала очередная ночная бомбежка Берлина авиацией союзников. Два самолета при этом были сбиты. Экипаж одного уже был взят в плен, другого — еще разыскивали. Гиммлер только что интересовался результатами поиска и выразил крайнее неудовольствие нерасторопностью полиции.

— По-моему, мы совершаем величайшую глупость, оставляя живыми этих воздушных налетчиков. Они должны знать четко, что за сброшенную на Берлин бомбу их ждет только одно — смерть. На месте! Там, где их поймают наши люди! — выпалил он необычайно раздраженно вместо приветствия и только после этого вскинул руку: — Хайль Гитлер!

— Хайль Гитлер! — ответил Кальтенбруннер и доложил, что примерно о том же он говорил вчера комендантам лагерей.

— И правильно, — одобрил Гиммлер. — А Геринг еще придумал для них какие-то свои лагеря. Мне с самого начала не по душе была эта его затея…

— Что поделаешь, рейхсфюрер. Рейхсмаршал пользуется особым покровительством фюрера. И ему легко сходит с рук то, за что другие уже давно поплатились бы головой, — ответил Кальтенбруннер и перешел на более лояльную тему. — Я понял из вашего телефонного разговора, что фюрер не совсем здоров…

— Да, он выглядит очень усталым, — ответил Гиммлер. — Геббельс даже пытался уговорить его отдохнуть там же неподалеку, в Раушине или в Гранце. Но он даже слышать не хочет ни о каком отдыхе. Он работает по двадцать часов в сутки. Спит и ест урывками. Но, несмотря на такую загруженность, он спросил меня, как идут дела по подготовке намеченной нами акции против Верховного русского командования. А я хочу это же спросить у вас, Эрнст.

— Я буквально на днях говорил по этому поводу с Шелленбергом, рейхсфюрер. Он убеждает меня в том, что все идет по плану, — ответил Кальтенбруннер.

— То, что вам докладывал Вальтер, мне известно. Но это-то меня и тревожит, Эрнст, — заметил Гиммлер. — Со спецсамолетом пока ничего не получается…

— Это не совсем так, рейхсфюрер, — возразил Кальтенбруннер. — Просто они навыдумывали там такого, что сами теперь не могут уложиться в сроки.

— А зачем это было городить, Эрнст? — резонно спросил Гиммлер. — Ведь так или иначе это будет штука разового пользования. Ну, может, еще пару раз ее придется сгонять за линию фронта. Так для чего же на нее устанавливать столько оборудования?

— Вы совершенно правы, рейхсфюрер. Но «Мессершмитт» есть «Мессершмитт». И на кого бы фирма ни работала, она в первую очередь будет работать на себя, — ответил Кальтенбруннер.

— Вот поэтому-то, Эрнст, посылать в эту фирму каких-то ваших второстепенных чинов просто бессмысленно. Там с ними и разговаривать-то никто не будет, — сделал вывод Гиммлер. — Я вас просил и еще раз прошу: возьмите это дело под собственный контроль. Вплоть до замены исполнителей решайте все сами. Отложите на какое-то время все остальные дела. Мне скоро опять быть у фюрера. А вы знаете, какая у него память? Он обязательно начнет меня расспрашивать снова.

— Я все понял, рейхсфюрер. Я сегодня же побываю в фирме и досконально разберусь во всем, — пообещал Кальтенбруннер.

— Благодарю вас, Эрнст, — поклонился Гиммлер, и они перешли к обсуждению других вопросов.

В тот же день Кальтенбруннер посетил опытное предприятие, на котором создавался самолет. Кальтенбруннер был Кальтенбруннером, ближайшим помощником Гиммлера, и показать товар лицом к нему прибыла добрая половина директоров и самых ответственных специалистов фирмы. «Арадо» был почти готов. Он уже стоял на шасси, на нем уже устанавливали последний, четвертый двигатель и пулеметы. Самолет выглядел настолько внушительно, насколько и диковинно. Ничего подобного обергруппенфюреру доселе не приходилось видеть нигде и никогда… Пояснения начальнику РСХА давал ведущий конструктор фирмы.

Уже беглый осмотр «Арадо» показал, что никаких оснований для волнений и тем более какой-либо паники из-за того, что выполнение заказа проваливается, абсолютно нет. График работ был в свое время согласован с РСХА и выполнялся довольно точно. Кое в чем работа даже шла с опережением графика. Но Кальтенбруннер привык угождать начальству и, естественно, никаких похвал никому расточать не стал. Наоборот, всем своим видом он давал понять, что крайне обеспокоен тем, что работа все же идет недостаточно быстро. Что график графиком, а есть еще реальная обстановка на фронтах, которая упрямо вносит свои коррективы во все ранее составленные планы. По этому поводу Кальтенбруннер даже разразился длинной тирадой. Авиационные специалисты молча выслушали ее и понимающе повздыхали.

— Если вопрос стоит только так, герр обергруппенфюрер, то вместо августа, как намечалось по плану, мы проведем испытания самолета в июле. Это единственное, что может сделать фирма в создавшихся условиях, — сказал в ответ один из них.

«Это уже неплохо, — подумал Кальтенбруннер. — Но главное, что этого можно было добиться. Но до меня не добился никто! Однако что же еще можно вытрясти из этих спецов в белых манишках?»

— Господа, — сказал Кальтенбруннер. — Я рад, что у нас существует такое разумное взаимопонимание. Что вы с такой готовностью идете навстречу нашим пожеланиям, продиктованным отнюдь не волюнтаристскими настроениями. Но давайте подумаем, что еще можно сделать для скорейшего создания этого вашего удивительного творения?

— Подумать на этой стадии еще, конечно, можно, — после некоторого раздумья выразил общее мнение другой специалист. — Видимо, от чего-то придется отказаться. Но от чего именно, герр обергруппенфюрер? Нельзя ли услышать от вас хотя бы какие-нибудь в этом плане пожелания?

— Я только что имел по поводу этого самолета беседу с рейхсфюрером, господа, — сказал Кальтенбруннер. — Рейхсфюрер также весьма озабочен состоянием дел. И он высказал, на мой взгляд, весьма ценное замечание. Ваш самолет, как он сказал, вещь в буквальном смысле разового действия. Так надо ли, господа, так уж заботиться об его оборудовании, отделке и прочее? Я знаю, например, что вы создаете его как всепогодный. Но какие уж особо затяжные метеоосложнения могут быть в летнюю пору на нашем Европейском континенте? Ну, двое, ну, трое суток дождь. Или даже неделю. Так ведь можно и подождать с вылетом. Не для бомбежки же вы его готовите… Или для чего ему столько оружия, господа? От эскадрильи истребителей ему все равно не отбиться. Да и вообще он готовится не для воздушных боев. Так стоит ли оснащать его пулеметами и прочим в таком количестве?