Покушение - читать онлайн книгу. Автор: Александр Беляев cтр.№ 66

— Наше производство.

— Вы забыли, что выполняете заказ особой важности!

— Нет, герр оберштурмбаннфюрер. Но мы не можем достать нужного сырья.

— Почему не обратились ко мне? Что вам нужно? Какая кожа? Чья? Нильского крокодила? Цейлонского буйвола? Индонезийского орангутанга? Или, быть может, вы считаете, что для вас следует ободрать гималайского снежного человека? — гремел Грейфе. — Вы понимаете, что время работает против нас?

— Нам нужна всего лишь добротная лосиная шкура.

— Так неужели в Финляндии перевелись все лоси? А в Норвегии? А в Швеции, наконец?

— Мы уже ждем посылку из Норвегии, герр оберштурмбаннфюрер, — сообщил Пфлюкер.

— Когда придет?

— На этой неделе должны получить.

— Сколько же времени потребуется на изготовление этого нарукавника?

— Два-три дня.

— Даю вам четыре, — сказал Грейфе. — И уже не я, а бригаденфюрер или, может быть, даже сам обергруппенфюрер приедут проверить, что стоит ваше «готово».

— Все будет сделано в лучшем виде, герр оберштурмбаннфюрер, — поклялся Пфлюкер.

В Берлин Грейфе возвращался все же расстроенным. Бесила прямо-таки поразительная беспечность людей. Рейх трещит по всем швам, а они так себя ведут, будто война будет продолжаться по крайней мере еще лет десять — пятнадцать. А в результате — с чертежами провал! Московские фотографии исчезли! Хваленый самолет не готов! И кто подводит — «Мессершмитт»! Какая фирма! С «панцеркнакке» тоже черт знает сколько еще будут возиться!

Не вывела Грейфе из этого состояния даже пришедшая из Риги от Краусса шифровка, в которой начальник «Русланд-Норда» доносил, что «работа с курсантом проходит успешно. Ученик оказался в высшей мере способным. Учебную программу схватывает на лету. Личную жизнь налаживает в нужном для нас направлении».

«Вот, пожалуй, только этим и можно будет козырнуть, когда придет время бить чужие карты», — подумал он, возвращая Эгерту шифровку.

— Что слышно от «двадцать второго»?

— Молчит, оберштурмбаннфюрер.

— Сукин сын! — снова побагровел Грейфе. — Или он надеется отсидеться за русским фронтом, как за каменной стеной?

— А я думаю, уж не случилось ли чего похуже, — признался Эгерт.

— Оставьте, Эгерт! — раздраженно сказал Грейфе. — Разве он один теперь так себя ведет? В том-то и дело, что нет. И все они были бы рады, чтобы мы считали, что с ними случилось что-то очень страшное, и забыли о них, перестали их тормошить своими заданиями. Но ничего! Мы еще не утратили возможности ставить таких умников на место. Сейчас же отправьте «двадцать второму» шифровку. И я посмотрю, как он ее не выполнит. Пишите, Эгерт!

Эгерт всегда был готов к этой процедуре. В его руках, словно по мановению волшебной палочки, мгновенно появились блокнот и самописка. А весь его вид выразил, что он слушает очень внимательно.

— Пишите, — немного приходя в себя, повторил Грейфе. — Первое. Немедленно вышлите вместо пропавших фотографий интересующих нас объектов новые, дублированные в двух экземплярах. В качестве передаточных пунктов используйте центральный и северный каналы связи. Второе. Передайте приказ «десятому» возвратиться на место. Совместно с «десятым» подготовьте к июлю квартиру для проживания семьи из двух человек сроком не менее чем на полгода. Третье. Периодически, раз в неделю, приобретайте билеты в Большой театр. Можно использованные. Раз в два месяца пересылайте их нам.

— Распишитесь, шеф, — протянул стенографическую запись телеграммы Эгерт.

Грейфе размашисто расписался.

Отправляя на задание Доронина и Медведева, Круклис еще на совещании предупредил их:

— Не ждите и не ищите сюрпризов. И вообще не надейтесь увидеть что-нибудь неожиданное. Вы заранее должны знать, что вы хотите найти и на какие вопросы получить ответы. Заранее, — повторил полковник. — Главным же вопросом для вас был и остается: почему Баранова фотографировала именно эти арки? Какой интерес могут они представлять для тех, кому были предназначены?

Доронин и Медведев, помня наказ своего начальника, отправились на Арбат. Медведев после долгих раздумий пришел к выводу, что в подворотнях удобнее всего устраивать тайники, и надеялся, придя на место, отыскать и проверить все укромные местечки. Доронин, не отрицая этого варианта, решил хорошенько изучить дворы и окружающие их дома, в которых вполне могли быть расположены конспиративные явки и квартиры.

Однако прошел день в напряженных обследованиях, а никаких сколько-либо убедительных подтверждений своей версии Медведев так и не смог найти. Хуже того. Некоторые арки были настолько открытыми и голыми, что использовать их для устройства тайников было бы просто глупо.

Доронин не мог дать такого категорического ответа на свои вопросы. Вокруг дворов стояли дома. В домах жили люди. Но арбатские дома это не то, что какие-нибудь новостройки на шоссе Энтузиастов или где-нибудь на Можайском шоссе, куда люди съезжались со всей Москвы. В арбатских домах все друг друга знают десятки лет. Некоторые живут в них еще с дореволюционного времени. И появись в таком доме новосел или кто-нибудь посторонний, о нем сейчас же станет известно всем соседям. Но собрать необходимую информацию обо всех арбатских домах за эти короткие два дня просто не представлялось возможным. И потому Доронин от своей версии не отказался, но понял, что для ее проверки потребуется по меньшей мере неделя, а то и две. С такими выводами оба и явились на доклад к Круклису.

— Я примерно такого результата и ожидал, — потирая лоб, задумчиво проговорил Круклис. — Уж слишком легко подошли вы к решению своих задач. Хотели, как говорится, найти топор под лавкой. Но тем не менее отказываться полностью от вашей версии, Владимир Иванович, ни в коем случае не стоит.

— Да, но чтобы проверить все дома, все квартиры, потребуется не неделя, а, как мне кажется теперь, может, даже и не две, — заметил Доронин.

— Ну и что? Мы на одну Баранову сколько времени ухлопали. А разве игра не стоила свеч? — резонно возразил Круклис.

— И притом ведь это только версия. А вдруг…

— Вчера была версия, — многозначительно проговорил Круклис.

— Почему вчера? — не понял Доронин.

— А потому, что сегодня под ней уже появилось кое-какое основание. Садитесь и слушайте, — указал он обоим на стулья. — Я говорю так, потому что именно вчера наши пеленгаторы перехватили радиограмму. Шифровальщики основательно над ней поколдовали и разгадали несколько букв. Только букв! И тем не менее это очень важно. По крайней мере для нас. Пока вы там ползали по Арбату, я весь день корпел тут над этими буквами и, как всегда, немножко фантазировал. И ни черта не мог придумать до тех пор, пока не вообразил, что эта радиограмма каким-то образом может касаться нас с вами. Я имею в виду историю, которой мы занимаемся и пытаемся свести в ней концы с концами. И вот, представьте себе, как только я это вообразил, мне сразу, можно сказать, дьявольски повезло. Я обратил внимание на то, что во всей радиограмме, а в ней ни много ни мало полсотни слов, только в одном из них встречаются две одинаковые буквы, которых ни в каком другом слове больше нет. И я стал думать: так какое же это слово? Попробовал искать не вообще, а применительно к нашей ситуации — и нашел! Фотографии! Берлин интересуется какими-то фотографиями. Какими? Не знаю. Но хочу думать, что теми же, что и мы. Впрочем, теперь шифровальщики установят точно. Ведь я расшифровал им целое слово. Да еще такое длинное. Десять букв. Вы, наверное, думаете: расхвастался?