Гражданская война в Испании - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Данилов cтр.№ 25

Итальянское радио и дикторы Лиссабона 6 ноября сообщили, что националисты уже занимают Мадрид. Военный корреспондент британского «Обсервера» Генри Бакли позже рассказывал, что когда он в эти дни позвонил в редакцию и стал рассказывать об обстановке в республиканской столице, его удивленно перебили: «А откуда вы говорите?» — «Из Мадрида». — «Странно. Из полученных нами сообщений видно, что Франко уже в центре города».

Натиск солдат Молы и Варелы не ослабевал, с каждым шагом они приближались к цели. 5–6 ноября стрельба загремела в Карабанчеле и Леганесе, где находились конечные остановки мадридского трамвая. Части Африканской армии все же просочились в пределы столицы, их не остановило даже неожиданное вступление в бой утром 5 ноября советских истребителей «И-15» и «И-16», самоотверженно атаковавших бомбовозы неприятеля. «Курносые» и «Мухи», как прозвали эти машины испанцы, пресекли тогда в зародыше очередную бомбардировку столицы, чем привели мадридцев в восторг. Отражен был и налет 6 ноября. Германские и итальянские летчики впервые с начала войны встретили достойного противника.

Между тем наземные силы Франко подтягивали резервы и занимали исходные позиции для «финального удара». А республиканское командование умудрилось потерять связь с уцелевшими отрядами милиции, плохо снабженными и беспорядочно разбросанными вдоль ее западной и южной окраин.

«Если только не произойдет чуда, — писал 6 ноября славящийся трезвостью и продуманностью анализа лондонский еженедельник „Экономист“, — то франкисты возьмут Мадрид».

Позже многие военные эксперты упрекали Франко и Молу в медлительности. По их мнению, 5–6 ноября у националистов были все шансы на плечах отступавшего неприятеля ворваться в Мадрид и овладеть им.

Но, во-первых, они вышли к столице на очень узком фронте и только с юга. Оба их фланга были порядочно растянуты и обнажены. Во-вторых, у Африканской армии перед самым Мадридом ухудшилось боевое снабжение. Причиной стали ежедневные удары «воздушных крейсеров» республиканских ВВС по ее базам и коммуникациям.

Франко и Мола решили действовать наверняка. Живой силы у них было гораздо меньше, чем у республиканцев. Штурм миллионного города без должного количества боеприпасов, горючего и оружия они считали авантюрой.

Коммуникации Африканской армии удалось наладить к 7 ноября. Вечером 6 ноября, когда передовые части националистов отделяли от центра столицы всего два-три километра, правительство покинуло город и направилось в Валенсию. Мера, пожалуй, была оправданной — Мадрид превращался во фронтовой город. Оставаясь в нем, правительство не могло рассчитывать на свободу действий.

Нужно отдать должное Ларго Кабальеро, который до последней минуты противился отъезду, понимая, что ситуация слишком напоминает трусливое бегство. Долгое время часть историков так и расценивала данные действия. Например, коллектив авторов советского учебника «Новейшая история», выходившего под грифом Высшей партшколы, писали: «Члены правительства, за исключением коммунистов, в панике сбежали из Мадрида». Только в 1968 году из воспоминаний участника событий, советского военного деятеля К.А. Мерецкова стало ясно, что правительство не бежало, на его отъезде настояли военные советники из СССР. Из других источников — скажем из «Испанского дневника» М.Е. Кольцова — видно, что министры-коммунисты и анархисты возражали против отъезда, но подчинились воле правительства и уехали вместе с остальными.

Стоит обратить внимание на расхождения в первоисточниках. Почти все авторы настаивают, что отъезд был осуществлен вечером 6 ноября сразу после очередного заседания кабинета и застал врасплох даже министров и генералов. Однако Мерецков сообщает, что ему пришлось специально ездить домой к премьеру, разбудить его и посоветовать эвакуироваться. А Ларго соблюдал четкий распорядок дня — подъем в 9 утра и отход ко сну в 10 вечера. Привычки спать днем у него не было, поэтому если премьера будили, то дело было уже ночью, причем ночью с 5 на 6 ноября. Стало быть, или премьер-министр еще полдня хранил решение об отъезде втайне от коллег, или заседания кабинета 6 ноября не было вовсе.

Все источники сходятся только в одном — отъезд правительства проходил в беспорядке. От народа его скрыли, дабы не вызывать паники, а высокопоставленных чиновников оповещали как попало. Начальнику генштаба майору Эстраде, например, сообщили, что кабинет уезжает, но не сказали, когда и куда.

Как часто бывает, тайна перестала быть тайной уже через два-три часа. Несколько человек видели, как правительственный лимузин Ларго выехал из военного министерства по направлению к восточной окраине. В городе началось сильное замешательство, тысячи граждан, в особенности беженцев, плотной толпой двинулись на восток к Валенсийскому шоссе. Остановить людской поток было некому, министр внутренних дел Галарса, отвечавший за поддержание правопорядка, выехал раньше всех.

Покинули столицу также почти все чиновники министерств, командующий Центральным фронтом, начальник генштаба, командующий штурмовой гвардией, начальник городской полиции, советский посол и т. д. (По свидетельству Эмиля Клебера, посол СССР тоже не верил в возможность отстоять город.) Уехали и руководители почти всех партий. Мадрид оставался в беспомощном положении.

Обязанность отстаивать столицу Ларго и Асенсио Торрадо возложили на Хунту (комитет) обороны Мадрида, которую еще нужно было создать. Премьер-министр назначил только председателя Хунты — малоспособного 58-летнего генерала Миаху, который разделил с нерадивыми дружинниками вину за поражение под Кордовой. Ему Асенсио Торрадо вручил пакет с приказом главы правительства «защищать город любой ценой». Требование звучало внушительно и грозно, но после вскрытия пакета, оказалось, что в приказе есть оговорка: если отстоять Мадрид не удастся, то… оставить столицу и отступать на Куэнку. Указание высшим начальством путей отхода накануне битвы закономерно настраивает не на борьбу «любой ценой», а именно на отступление. Вполне логичным в этой ситуации выглядит решение командующего фронтом генерала Посаса, который уехав в Таранкон, тут же отдал дружинникам Гвадаррамского фронта (около 15000 человек) приказ поворачивать назад. Если уж планировалось оставить Мадрид, то удерживать Гвадарраму не имело смысла — ее защитники рисковали быть уничтоженными внезапным ударом с юга.

В распоряжении Хунты, которую сердито называли «мифическим органом», не было ни войск, ни транспорта, ни аппарата. Не было ей дано и оперативной самостоятельности — Ларго подчинил Хунту командованию Центрального фронта. Единственное, что было в распоряжении растерянного Миахи к ночи 7 ноября, — изобилие пустых служебных помещений во всех министерствах.

Находившийся в центре событий Кольцов вспоминал: «У подъезда военного министерства нет караула, а все окна освещены… Анфилада комнат. Широко раскрыты все двери, сияют люстры, на столах брошены карты, документы, сводки, карандаши, исписанные блокноты. Кабинет военного министра, его стол. Тикают часы на камине. Десять часов сорок минут. Ни души.

Дальше — генштаб, его отделы, штаб Центрального фронта, его отделы, главное интендантство, его отделы — анфилада комнат… Ни души. Как в заколдованном царстве.