Повседневная жизнь Венеции во времена Гольдони - читать онлайн книгу. Автор: Франсуаза Декруазетт cтр.№ 72

Свое творчество Элизабетта ограничивает переводами, однако публикуемые ею многочисленные сборники превращаются в настоящие трибуны для размышлений о путях национального театра и идейных баталий. Высказывая критическое отношение к традициям английского и испанского театров, которые, по ее мнению, исполнены «отталкивающей жестокости» и «чудовищ», она выступает в защиту французского театра, прежде всего «слезной драмы», которую хочет внедрить в Венеции, и по этому поводу вступает в яростную полемику с придирчивым Карло Гоцци. Достойная наследница Гольдони, она разделяет его представления о назидательной функции театра, в то время как Гоцци причисляет театр исключительно к средствам развлечения, бегства от действительности. Для Гоцци существует театр вымысла, волшебных сказок, перенесенных на сцену (некоторые из его пьес основаны на сказках Базиле, например «Любовь к трем апельсинам» и «Ворон»), ^[555] или же театр действия, вдохновителями которого являлись испанские драматурги. С 1760 г. он предлагает венецианцам свои пьесы, они имеют успех, и в конце концов Гольдони вынужден уступить ему место. Для Гоцци, уязвленного острой критикой своих произведений на страницах «Энциклопедической газеты», идеи Элизабетты становятся наживкой, заглотив которую, он принимается громить имперские замашки французов, душащих итальянскую продукцию, и утверждает, что чувствительность «слезной драмы» пагубна для широкой публики. Защита жанра, которую организовала Элизабетта во имя утверждения моральных ценностей, разума и контроля над чувствами, перерастает уровень критической дискуссии и начинает затрагивать сферы политические.

Одним из основных поводов посмеяться над женщиной считали ее безудержное кокетство. Охотно иронизируют над соблазнительными вырезами корсажей, над валиками, которые подкладывают под юбки, чтобы исправить то, над чем не слишком постаралась природа, над вызывающими прическами, накладными волосами и «кудряшками», делающими женщину похожей на Медузу Горгону, над пудреными сооружениями на головах, вмещавшими сцены из древних мифов. ^[556] Мода на мушки также не ускользнула от пера сатириков, равно как и пристрастие к французским модам и французским платьям — знаменитым «адриеннам», введенным в моду Адриенной Лекуврер, и «корзинкам» («панье»); литераторы громко и всеми доступными способами разоблачают «новую французскую напасть, проевшую женщин до самых костей» ^[557] и наносящую ущерб венецианской экономике и самобытности.

Общие места, традиционные мишени сатириков, передавались от мужчины к мужчине. Женщины приспосабливались. Они либо продолжали наряжаться и кокетничать, либо же радостно отвергали все, что считалось символом женственности (особенно в Венеции), а главное, красоту. «Не говорю, что я красива, — заявляет Мирандолина Кавалеру, — но у меня были отличные оказии». ^[558] Ей вторит — еще более категорично — Элизабетта: «Я не красива и не нахожу в себе даже намека на красоту». ^[559] Однако родственница Элизабетты, Джозефа Корнольди Каминер, редактор журнала «Дама воспитанная и образованная», основанного в 1786 г. издателем-книгопродавцем Альбрицци, выдвинула дерзкий тезис: можно быть красивой, даже кокетливой и при этом умной. ^[560]

В отличие от ее родственницы, у Джозефы нет интеллектуальных и политических пристрастий. В журнале, которым она руководит, пишут в основном о пустяках: это скорее журнал мод, где скрупулезные описания женских и мужских туалетов чередуются с легкими короткими историями, нередко хвалебными, написанными по заказу, и общими рассуждениями об обществе. Даже Альбрицци ничего не меняет в содержании этого издания, хотя деятельность именно этого издателя является наиболее характерным примером динамичной политики в области журналистики и книгоиздания XVIII в. ^[561] Эклектик, не имеющий собственных пристрастий, ориентирующийся прежде всего на рентабельность, он издает и путеводители для иностранцев («Чужестранец», имевший огромный успех), и рекламный листок «Новости литературной республики», где рассказывает о книгах, выпущенных его типографией, и «Вечный венецианский альманах», содержащий информацию о движении светил, о «востребованных» профессиях, о театральных спектаклях, о школах, рынках, паромах, ценах, мерах и весах, о лекционных днях в Падуанском университете. ^[562] Уже внешний вид «Дамы воспитанной и образованной» говорит о конъюнктурном и утилитарном характере журнала: он прекрасно иллюстрирован. Таким образом, потенциал женской аудитории был задействован на все сто процентов: женщин побуждали к чтению и, соответственно, к культуре.

Джозефа не хочет ни полемизировать, ни вступать на чужую территорию. В шутливом тоне она дает советы, как стать красивой. Отчего женщины бывают толстыми? Недостаток физических упражнений, слишком сырой воздух, слишком много еды и отсутствие сильной страсти: «Разве влюбленная женщина когда-нибудь бывает толстой?» Как можно похудеть? Влюбляться, двигаться, не есть лишнего, «пить чай, лимонный сок или раствор уксуса, пить отвары сухих трав: можжевельника, розмарина и вероники, растолченных и заваренных в пинте белого вина, или же… носить соляной пояс», пытка, которая, по словам Джозефы, «растворяет жидкости, концентрирующиеся в железах». В качестве доказательства эффективности данного средства для похудения приводится женщина, имевшая прежде объем талии более трех саженей и с трудом стоявшая на ногах. ^[563] Заметки Джозефы об обществе не отличаются оригинальностью, и сатирики уже давно высмеяли «дамские» рассуждения о поклонниках, о мужьях, которые нынче в моде, о супружеской любви, элегантности, избытке кокетства у женщин, суетном времяпрепровождении светских дам, пустых салонных сплетнях и пороках так называемого благородного общества. Она утверждает простые истины: что удачный брак может быть заключен только по любви; что в отнюдь не платонических отношениях супруги со своим чичисбеем виноват обманутый муж, сам ставший творцом своего несчастья; что необходимо уделять больше внимания воспитанию детей; что от журналов большая польза, а от многих журналов и газет пользы еще больше; что журнал — это «советчик», позволяющий своим читательницам обходиться без чужих услуг. Ее описания пестрят английскими и французскими терминами; иногда она дает их с переводом на итальянский, но чаще оставляет без оного: chapeau bonnets, cul postiche, gros de Naples, manchettes, pouf, tapet, chemise, chignon, crépé, chiné, redingote, gilet, caraco. Для пуристов, борющихся за «национальный дух» и спорящих, какое наречие важнее: литературное тосканское или венецианское, — подобное словоупотребление поистине скандально. ^[564]