Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314 | Ален Демурже | страница 86 | LoveRead.ec

— Тамплиеры отрицают Христа, которого считают ложным пророком, распятым за собственные грехи, а не во искупление грехов человечества. Во время своих церемоний они топчут крест, плюют и мочатся на него.

— Они поклоняются идолам, кошке и голове с тремя лицами, которыми они подменяют Спасителя.

— Они не верят в таинства, а священники ордена во время мессы «забывают» произнести формулы пресуществления.

— Магистры и сановники ордена, будучи мирянами, отпускают братьям грехи.

— Тамплиеры практикуют непристойные и гомосексуальные обычаи.

— Они обязуются способствовать обогащению ордена любыми средствами.

— Они тайно собираются по ночам; всякая огласка относительно капитулов строго наказывается вплоть до смерти.

Пятнадцатого октября 1307 г., выступая перед собранием нотаблей в Нотр-Дам, Гильом де Ногаре черпал свои аргументы в оправдание ареста из аналогичного арсенала. Сначала агенты короля, потом инквизиторы вырвали у тамплиеров признания, требовавшиеся, чтобы подкрепить обвинения.

В Париже допросы начались уже через неделю после ареста. В октябре и ноябре было принято сто тридцать восемь свидетельских показаний, к которым нужно прибавить еще девяносто четыре, полученных в провинции. Краткое исследование Малкольма Барбера, начавшего с парижских показаний, показывает, что речь шла о людях, средний возраст которых составлял сорок два года, а большинство принадлежало к числу братьев-сержантов или братьев-служителей. Сто тридцать четыре из ста тридцати восьми частично или полностью подтвердили обвинения, выдвинутые против их ордена. В провинции некоторое время держались тамплиеры Кана. Два немецких тамплиера, допрошенных в Шамоне, все отрицали.

Все, от пастуха из Божи до великого магистра Жака де Моле, в чем-то признавались, но ясно, что решающее значение для хода дела имели исповеди сановников. Именно здесь король и Ногаре добились самого явного успеха. Первым, 21 октября, сделал признание Жоффруа де Шарне, прецептор Нормандии. Ему было пятьдесят шесть лет, и он был принят в орден в Этампе за тридцать семь или тридцать шесть лет до этого…

Когда его принимали, ему принесли крест с изображением Иисуса Христа, и тот же самый брат, который его принял, велел ему не верить в того, чье изображение было перед ним, потому что это лжепророк, а не Бог. И тогда принимавший его брат заставил его трижды отречься от Иисуса Христа — по его словам, только устами, но не сердцем.

Когда его спросили, плевал ли он на само изображение, он под присягой сказал, что не помнит такого, и думает, что это потому, что они торопились.

Когда его допрашивали по поводу поцелуя, он сказал под присягой, что поцеловал магистра, который его принял, в пупок, и слышал, как брат Жерар де Созе, прецептор Оверни, говорил братьям, присутствовавшим на капитуле, что предпочитает совокупляться с братьями ордена, нежели предаваться разврату с женщинами, но сам он этого никогда не делал, и никто никогда его к этому не принуждал (р. 31–33).

Признание Гуго де Пейро, который в качестве генерального досмотрщика ордена присутствовал при сотне вступительных церемоний, безусловно, навредило ордену больше всего. Он сказал почти то же самое, что и Шарне, и уточнил, что сам принимал братьев таким же точно образом, «потому что таков был обычай согласно уставу ордена».

Когда его спросили, уверен ли он в том, что все братья вышеназванного ордена были приняты таким же образом, он ответил, что он так не считает. Од-нако впоследствии, в тот же день представ перед вышепоименованным членом комиссии, нами, нотариусами, и нижеподписавшимися свидетелями, он добавил, что плохо понял и плохо ответил, и под присягой подтвердил свою уверенность в том, что всех принимали скорее таким же образом, чем каким-то другим, и что он сказал это, чтобы уточнить свои показания, а не отказаться от них (р. 41–43).

И какое значение на фоне этих признаний могли иметь показания Жана де Шатовилье, который на допросе 9 ноября отверг все обвинения, выдвинутые против ордена Храма?

Двадцать четвертого октября Моле подтвердил заявления Шарне и Пейро; на следующий день он публично повторил свое признание в присутствии магистров Парижского университета. При этом он велел всем братьям говорить всю правду, т. е. сознаться во всем, что полностью сломило всякую волю к сопротивлению. Двадцать шестого октября торжествующий Филипп Красивый снова написал королю Арагона.

Формально у последнего не было никаких оснований возражать против судебной процедуры, осуществленной в Париже, так как допросы проводили инквизиторы Гильом Парижский и Николь д'Эннеза. Но в провинции, прежде чем предстать перед судом инквизиции, тамплиеры сначала проходили через руки королевских агентов. В Кагоре заседания шли под председательством сенешаля, и его подчиненные предварительно угрожали обвиняемым истязаниями, показывая им пыточные инструменты. Этого часто оказывалось достаточно: в 1308 г. прецептор Жантье в Лимузене сказал, что сдался при одном виде этих орудий. Нужно также учитывать и условия содержания: секретность, хлеб и вода в продолжение долгих дней, плохое обращение, унижения: в Кагоре Ато де Сальвиньи провел четыре недели в кандалах, питаясь хлебом и водой.

Пытки применялись к особо упорным или сомневающимся, т. е. к тем, кто, так или иначе, воздерживался от признаний. Приведенный выше отрывок из признания Гуго де Пейро наводит на мысль, что он оказался в их числе. Это еще более явно в случае Римбальда де Карона, прецептора Кипра: когда его допросили утром 10 ноября, он все отрицал, допрос был отложен, а вечером, когда он возобновился, Римбальд подтвердил все, что от него хотели. Прецептор Дузана, Итье де Рошфор, подвергся пытке вторично, уже после признания, так как его палачи заподозрили, что он не сказал всего, особенно об идолопоклонстве.

Теперь пришло время задаться вопросом о реальности этих обвинений, т. е. о проблеме невиновности или виновности тамплиеров. Однако важно показать, что эти непомерные обвинения не отличались новизной и Ногаре с подручными почерпнули их из проверенного арсенала борьбы с ересями. И в этом они не были первопроходцами: епископ Памье Бернард Сессе в 1301 г. и папа Бонифаций VIII в 1302–1303 гг. уже успели прибегнуть к накопленному в этой области опыту. Во всех этих судебных делах ощущается усмешка Ногаре, метод которого состоял в том, чтобы превратить противника — будь он сам папа — в еретика. И тогда он без промедления обращал в свою пользу страхи и панику, которую вызывало одно упоминание о ереси у средневековых людей.

Письмо папы Григория IX описывает характерные черты люциферианской ереси, раскрытой в Германии в 1253 г.: среди них значится отрицание Христа и креста, идолы (жаба или черная кошка, воплощение Люцифера), сексуальное и гомосексуальное распутство, тайны, ночные сборища. Малкольм Барбер предлагает яркое сравнение между этим описанием и обвинениями против тамплиеров.^[489] К этой давней основе прибавились некоторые свежие элементы или, по крайней мере, новая трактовка старых претензий, отождествляющая их с магией, колдовством или ересью. «Большие французские хроники» представляют список из одиннадцати статей обвинения. Среди них мы находим, например, поклонение черной кошке и непристойный поцелуй в анус, который не фигурирует в списке из ста двадцати семи статей 1308 г.

Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314 - читать онлайн книгу. Автор: Ален Демурже cтр.№ 86

Онлайн книга - Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314 | Автор книги - Ален Демурже