Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Балашов, Лев Гумилев, Сергей Лавров cтр.№ 84

Учет историко-культурных целостностей – только полдела, ибо они всегда находятся в географической среде, с которой постоянно взаимодействуют. Развитие культуры тесно связано также с техносферой (хотя и находящейся на поверхности Земли, но качественно отличающейся от биосферы, к которой сопричастны физические тела людей) и с обществом. Общество – социосфера – развивается спонтанно, согласно закономерностям, имманентно ему присущим и открытым марксистской наукой. Таковы основные параметры этнической истории, а воздействие географической среды, т.е. тех или иных ландшафтов, – лишь один из параметров. Пренебрежение же им, как и любым иным, делает исследование неполным, тем самым и неполноценным.

Вот правильная дефиниция: «Историческая география изучает не географические представления людей прошлого, а конкретную географию прошлых эпох» [266, с.3]. Так, исторические материалы широко применяются как источник для восстановления древних климатических условий жизни. В этом плане развивалась известная полемика между акад. Л.С. Бергом [см. его концепцию: 20] и вице-президентом Географического общества СССР Г.Е. Грумм-Гржимайло [57]по вопросу об усыхании Центральной Азии. Связанную с этим вопросом проблему колебаний уровня Каспийского моря в I тыс. н.э. пытались решить также путем подбора цитат из сочинений древних авторов [5, 21, 261] и русских летописей [41, 26]. В обоих случаях итоги трудоемких исследовании не оправдали ожиданий. Иногда сведения источников подтверждались, иногда же проверка другим путем опровергала их.

Отсюда вытекает, что совпадение полученных данных с истиной, добытой путем многих уточнений, бывает делом случая, что свидетельствует о несовершенстве методики исследования. В самом деле, путь простых ссылок на сочинение древнего или средневекового автора легко может привести к ложному или неточному выводу. Ведь летописцы упоминали о явлениях природы либо между прочим, либо исходя из представлений своего времени, когда грозы, наводнения и засухи трактовались как предзнаменования или божье наказание за грехи. И тут, и там явления природы описывались выборочно, причем если они оказывались в поле зрения автора. А сколько их было упущено, мы не можем даже догадаться. Один автор обращал внимание на природу, другой, в следующем веке, не обращал. Поэтому может оказаться, что в сухое время дожди как явление редкое и важное упомянуты чаще, чем во влажное, когда они привычны. Историческая критика тут помочь не в состоянии, потому что по отношению к пропускам событий, не связанных причинно-следственной зависимостью, она бессильна.

Древние авторы обычно писали свои сочинения ради определенных целей и нередко применяли в качестве литературного приема экзажерацию – преувеличение значения интересовавших их событий. Степень же такого преувеличения или преуменьшения определить трудно. Так, Л.С. Берг на основании сведений из исторических сочинений сделал вывод, что превращение культурных земель в пустыни является следствием войн [20, с.69]. Такая точка зрения принимается подчас некритично, а в качестве примера чаще всего приводится открытие П.К. Козловым в 1909 г. мертвого тангутского города Эцзинай (монгольское название Урахай, китайское – Хэйшучен), шире известного как Хара-Хото [164].

Каково же местоположения данного города и что привело к его гибели? Тангутское царство Си-Ся тибето-бирманских племен миняг располагалось в Ордосе и Алашани, в тех местах, где ныне простерлись песчаные пустыни. Казалось бы, это государство должно было быть бедным и малолюдным. На деле же оно содержало армию в 150 тыс. всадников, имело университет, школы, судопроизводство и даже дефицитную торговлю, ибо больше ввозило, чем вывозило. Дефицит покрывался отчасти золотым песком из тибетских владений, а главное – экспортом скота, который составлял основное богатство тангутов (так называли минягов монголы) [57, с.446]. Город, обнаруженный русским путешественником, расположен в низовьях р. Эдзин-Гол, в безводной ныне местности. Две старицы, окружающие его с востока и запада, свидетельствуют, что вода там имелась. Но река сместила русло к западу и сейчас впадает двумя рукавами в соленое озеро Гашун-Нур и пресное Сого-Нур.

П.К. Козлов описывает долину Сого-Нур как оазис среди окружающей его пустыни и вместе с тем отмечает, что большое население прокормиться тут не в состоянии. А ведь только цитадель города Эцзинай представляет собой прямоугольник, площадь которого равна 440 х 360 метров. Внутри стен с бастионами, башнями и субурганами (культовые сооружения) имелись лавки, мастерские, постоялые дворы, склады, жилые помещения. Вокруг прослеживаются следы менее капитальных строений и фрагменты керамики, указывающие на наличие слобод. Далее располагались усадьбы и пашни с системой каналов.

Разрушение города часто приписывают монголам. Действительно, в 1226 г. Чингис взял тангутскую столицу, и монголы жестоко расправились с минягами [28, 182]. Но город продолжал жить еще и в XIV в., о чем свидетельствует датировка многочисленных документов, найденных в 1909 г. Кроме того, гибель города связана с изменением течения реки, которая, согласно преданиям торгоутов (ойратское племя), была отведена осаждавшими посредством плотины из мешков с землей. Плотина сохранилась до сих пор в виде вала. Однако в описаниях взятия города нет таких сведений, да и у монгольской конницы не было необходимых приспособлений и шанцевого инструмента. В действительности город погиб в 1372 г., когда был взят китайскими войсками династии Мин, ведшей в то время войну с последними Чингисидами, и разорен как опорная точка монголов, угрожавших Китаю с Запада. Постепенно миняги ассимилировались тибетцами, монголами и китайцами, а письмо Си-Ся позабыли только к XVII в. [199].

Почему же город не воскрес? Изменения течения реки – не причина, т.к. город мог бы передвинуться на другой приток Эдзин-Гола. И на этот вопрос имеется ответ в книге П.К. Козлова. С присущей ему наблюдательностью он отмечал, что количество воды в Эдзин-Голе сокращается, озеро Сого-Нур мелеет и зарастает камышом, некоторую роль играет и перемещение русла реки на запад, но это не служит единственной причиной того, почему страна, в XIII в. кормившая немалое население, к началу XX в. превратилась в песчаную пустыню. Главную роль сыграли изменения климата, описанные в специальных работах [84, 85].

Конечно, не случайно именно Чингису и Чингисидам приписывалось опустошение Азии, в то время как некоторые другие события не меньшего масштаба (например, разгром уйгуров кыргызами в 841–845 гг., поголовное истребление ойратов маньчжурским императором Цяньлуном в 1756–1759 гг.) [56]остались вне общего поля зрения. Причина лежит не в самой истории народов, а в историографии. Составляющие в литературе эпоху сочинения по истории пишутся не очень часто и не по всякому поводу. Кроме того, не все они дошли до нас.XIV – XV вв. были на Ближнем Востоке временем расцвета литературы, а борьба с монгольским игом являлась тогда самой актуальной проблемой и в Иране, и на Руси. Вот почему ей посвящено множество сочинений, которые к тому же уцелели. Среди них был ряд талантливых и ярких трудов, известных нам. Они вызывали и подражания, и повторения, что увеличивало общее количество работ по данному вопросу. Истребление же ойратов не нашло своего историка.

Так и оказалось, что эти события освещены неравномерно, а значение их несколько искажено, поскольку они представлены в разных масштабах. Отсюда и возникла постепенно гипотеза, приписывающая воинам Чингиса полное изменение ландшафта завоеванных стран. Между тем наибольшему усыханию подверглись не разрушенные страны, а Уйгурия, где войны тогда совсем не было, и Джунгария, где уничтожать травянистые степи вообще никто не собирался.